Хромой из Варшавы. Книги 1-15 - Жюльетта Бенцони

она не может никого напугать. Ее образ был таким чистым: она всегда носила светлые шелковые платья — белые, розовые, голубые — и драгоценности. Или украшала себя цветами. Как она их любила! И потом, госпожа всегда была приветливой. Правда, случались дни, когда она не выходила из замка даже в хорошую погоду. Все знали, что это значит: она плохо себя чувствует, на нее накатила тоска. Говорили, что в такие моменты она становилась злой, что, случалось, она даже кусала или царапала своих слуг. Но ее все равно все любили и жалели…

Привратник встретил Морозини недоверчиво, но оттаял, увидев крупную ассигнацию, предложенную князем. Он принялся рассказывать о том, как Шарлотта каталась на лодке по пруду, заходила в теплицы, разговаривала с садовниками, ездила на прогулку в коляске или играла на рояле. В такие минуты музыка лилась из всех окон. Князю даже показалось на мгновение, что он заметил покачивание кринолина за деревцем и струящийся шлейф за массивным падубом.

Во внутренних помещениях замка были заметны попытки воссоздать первоначальный интерьер, хотя представления об уюте в XIX веке имели мало общего с пристрастиями Годфруа Бородатого — именно он был первым владельцем замка в XII веке. Альдо ненавидел средневековый стиль, но его излишества, его безудержный романтизм должны были вполне подойти характеру и темпераменту императрицы Шарлотты, временами терявшей рассудок. Проходя по пустым покоям, он не мог не вспоминать Людовика II Баварского[284] и его фантастические замки. Как и в Бушу, юное и прекрасное существо боролось в них с безумием…

В готической часовне, где все еще сохранилась скамеечка для молитвы, обитая красным бархатом, Альдо положил цветы на ступени алтаря, не забыв вынуть из букета одну розу и оставить ее на скамеечке. Он преклонил колени для короткой молитвы, а затем продолжил осмотр замка.

Остальные комнаты не открыли ему ничего нового. Да, мебель стояла на своих местах, сохранились прекрасные гобелены, но из милых безделушек — зачастую очень ценных — не осталось ни одной. На столах, консолях и каминных полках царила пустота.

Когда привратник и посетитель вышли из замка, дождь лил с упорством, предвещавшим длительное ненастье. Мужчины снова оказались под одним зонтом, и Альдо попытался выяснить, не знает ли его провожатый что-нибудь о последних фрейлинах и служанках императрицы.

— Я с ними дела не имел, — ответил привратник, — Вот моя жена должна знать. Ей приходилось иногда работать в замке… Если вас не затруднит войти в дом, то она должна быть там.

И жена привратника действительно оказалась дома. Небольшого роста брюнетка, застенчивая и нежная на вид, она гладила белье в большой комнате, в которой царила поистине фламандская чистота. Комната служила одновременно кухней и гостиной. На углу плиты из черного чугуна подогревались утюги, и стоял традиционный кофейник. Его держали горячим весь день. Увидев, как входит элегантный господин, которого ее муж назвал князем, женщина отчаянно покраснела и настолько растерялась, что, постаравшись изобразить подобие реверанса, уронила горячий утюг на рубашку, которую гладила. Увидев это, Альдо схватил прихватку быстро поднял утюг и поставил его на специальную подставку со словами:

— Простите, что мне пришлось побеспокоить вас, мадам, но господин Лабан, ваш супруг, посоветовал мне расспросить вас кое о чем…

И в этот момент он увидел на полке камина предмет, совершенно не соответствующий подобному месту. Это был веер из расписного шелка с перламутровой ручкой и таким же каркасом. Он был развернут на продолговатом футляре из голубой кожи, украшенном золотой императорской короной, в котором веер, вероятно, и лежал. Из-за нахлынувших эмоций у Альдо перехватило горло. Неужели это…

— О, какая красота! — воскликнул он. — Полагаю, вещь очень ценная!

— Можете не сомневаться, Ваше Сиятельство! -согласился Лабан. — Это сокровище госпожи Лабан. Ее Императорское Величество лично подарили моей жене этот веер в тот день, когда она спасла упавшую в пруд собачку императрицы… Она так его любит, что не может хранить в коробке, хотя это было бы куда разумнее: эти штучки такие хрупкие!

— Я понимаю вашу супругу. Этот веер так радует глаз! Вы позволите мне его рассмотреть поближе? Видите ли, я антиквар…

Жена привратника наконец заговорила:

— Ддааа… Но только будьте поосторожнее!

Альдо взял веер так, словно это было святое причастие. Он с благоговением смотрел на него несколько секунд, затем положил вещицу на гладильную доску, достал футляр и открыл его… Сердце Морозини выстукивало бешеную дробь. Если камни все еще в футляре, как ему их оттуда достать?

Альдо не пришлось долго мучиться этим вопросом. В футляре двойного дна не было… Так же медленно и осторожно князь вернул ансамбль в первоначальное состояние и с улыбкой обернулся к госпоже Лабан:

— Помимо того, что веер дорог вам как память, мадам, знайте, что он стоит огромных денег. Он расписан в XVIII веке!

Альдо предполагал, что это работа Буше[285], но говорить об этом не стал. Странно, конечно, встретить музейный экспонат в доме привратника замка, но императрица Шарлотта могла в знак благодарности отдать то, что оказалось у нее под рукой. И, учитывая ее душевное нездоровье, веер вполне мог быть украшен даже бриллиантами…

Чтобы отблагодарить гостя за «экспертизу», госпожа Лабан кинулась доставать чашки, схватилась за кофейник. Зная, что в нем кофе тихо кипел на протяжении долгих часов, Альдо вручил свою душу богу и поднес к губам коричневое пойло, которое он сдобрил сахаром-сырцом. Благодаря этому ему удалось выпить кофе одним глотком. И он объявил его восхитительным.

— Прежде чем вас покинуть, я хотел бы задать вам вопрос, мадам. Возможно, вы знаете кого-то из дам, прислуживавших императрице перед ее кончиной?

— Нет. Если меня звали в замок, чтобы я помогала, а это случалось нечасто, то я имела дело только с госпожой Моро, Марией Моро, особо приближенной горничной императрицы. Когда замок закрыли, она уехала вместе с остальными…

— И у вас нет ее адреса? Или адреса кого-то из ее подруг?

— Нет. Я сожалею, поверьте.

— Не стоит! Это не имеет значения. Благодарю вас обоих, вас и вашего мужа, за приятно проведенное время…

Альдо не солгал. Он оценил и любезный прием, и вежливость этих простых людей. Но он чувство-нал себя словно бы потерянным. Где искать футляр для веера с двойным дном? Ева Рейхенберг говорила, что у императрицы Шарлотты таких футляров было множество. Одному богу известно, кому она могла их подарить, повинуясь минутному порыву, как это и произошло с госпожой Лабан. И это не считая того, что самые ценные