Учебник для детектива - Джедедайя Берри

Выйдя на улицу, они остановились на тротуаре, в пятне солнечного света, и стали ждать. После того как он в третий раз посмотрел на часы, она мягко взяла его за запястье и сказала:

— Чарлз, это совсем не такое дело, на которое можно опоздать.

Она вернулась в город, чтобы отомстить за убийство Калигари, но месть — к такому выводу Анвин пришел в конечном итоге — была не единственным ее движущим мотивом. Она считала своим долгом вернуть себе то, что потеряла, когда луна-парк перешел к ее отцу. «Неизвестное никогда не имеет границ», — утверждал Калигари, и Анвин считал, что Пенелопа Гринвуд намерена сохранить все именно в таком виде.

Кое-кто в Агентстве будет очень рад услышать, что у них снова появился достойный противник, подумалось ему.

Из-за угла показался передвижной луна-парк Калигари. Он был полностью восстановлен и снова на ходу, снова передвигался. Грязь, собравшуюся за время стоянки на ярмарочной площади, с фургонов и павильонов смыли, все было заново покрашено в яркие цвета — красный, зеленый, желтый. Повсюду развевались вымпелы, гремела музыка. Бывшие, рассевшись по своим грузовикам, махали руками, жали на клаксоны, кричали что-то детям, визжавшим им в ответ с тротуаров. Вся эта процессия двигалась по улице толчками, то останавливаясь, то вновь продвигаясь вперед. Впереди шли слоны, друг за другом, задний тыкался хоботом в хвост переднего. Пенелопа вымыла их всех и накормила, почесала всем за ушами. Даже самый старый из всех троих выглядел сейчас ожившим и полным сил.

Когда процессия приблизилась к ним, тротуар потрясла серия тяжелых и звучных ударов. Анвин и Пенни схватились за руки, когда в бетоне у их ног вдруг появились трещины, а из вестибюля Агентства вырвался поток горячего едкого дыма. Они оглянулись. Из дверей валил черный дым вместе с толпой ошеломленных людей с покрасневшими лицами, прижимающих к груди свои котелки. Затем последовал какой-то свист и взрывы.

Анвин и Пенни приблизились, и мимо них пошли спотыкающиеся младшие клерки, они кричали, кашляли, некоторые судорожно натягивали поверх пижам пиджаки. Их толпа смешалась на мостовой с процессией луна-парка, отчего последняя остановилась. Клоуны и младшие клерки наталкивались друг на друга, водители грузовиков орали на них из кабин, в воздух летели шляпы, подушки и воздушные шарики. У всех открытых окон по всей улице виднелись столпившиеся люди, желающие полюбоваться таким зрелищем. Самый юный слон — то ли от удовольствия, то ли от негодования — поднялся на задние ноги и затрубил.

Удары и трясение земли прекратились, и из парадной двери Агентства выбралась, пригибаясь, Хильдегард Полсгрейв. Ее руки и лицо были все в саже. За собой она тащила свое огромное розовое кресло, а на нем стоял ее фонограф.

— Мой первый фейерверк за много лет, — заявила она.

Пенелопа стала отряхивать сажу и пепел с платья великанши.

— А вы не утратили мастерства, — заметила она.

Анвин поднял взгляд и осмотрел фасад Агентства. На всех этажах распахивались окна. Из нижних выглядывали клерки, меняясь, чтобы все успели полюбоваться открывшимся зрелищем. Детективы выглядывали со своих более высоких этажей и качали головами, видя происходящее. Еще выше, так высоко, что Анвин не мог разглядеть выражения на их лицах, из окон, за которыми скрывался комфорт и уют их личных кабинетов, высовывались супервайзеры, а на самом верху виднелись несколько оперативных сотрудников, чьих должностей, титулов и функций Анвин и не знал.

Эмили всего неделю как на новой работе, а перемены следуют так быстро, как она сама не ожидала. Супервайзеры скоро начнут задавать своему новому контролеру вопросы, что им делать теперь, когда старший клерк третьего архивного отделения уничтожила то, что сама помогала создавать.

Эдгар Златари сидел за рулем парового грузовика братьев Рук. Он медленно вел машину, лавируя в толпе, а потом подъехал к тротуару. Паровой движок продолжал извергать клубы пара. Рядом с ним в кабине сидел Теодор Брок, метатель ножей, а Джаспер по-прежнему валялся в кузове и спал. Мисс Полсгрейв поставила свое кресло в кузов рядом со спящим Джаспером и забралась туда сама.

— А что будет со «Вздремни часок»? — спросил Анвин у Златари. — И как насчет вашей работы?

— Покажите мне такое место, где никто не пьет и никто не умирает, и я покажу вам человека, готового там торчать, — ответил тот. — Кроме того, у вас завалялся этот старый мошенник. У меня такое впечатление, что его похороны несколько задержались.

Анвин посмотрел на Пенелопу, и она улыбнулась. Видимо, они каким-то образом умудрились тайком вывезти останки Калигари из музея, после того как туда вернулась настоящая мумия.

Мисс Полсгрейв шлепнула ладонью по крыше кабины, давая сигнал, что готова к отъезду. Она притащила с собой дорожную сумку, в которую сложила записи песен мисс Гринвуд, нужные ей, чтобы держать Джаспера Рука в состоянии сна.

Анвин здорово устал. Он вымотался почти до полного изнеможения, занимаясь всеми этими правками и изъятиями, подчистками и исправлениями. Сейчас он бодрствовал, но как долго он еще сумеет оставаться в этом состоянии? Мозги у него пришли в почти полную негодность, утомленные бесконечными хождениями по кругу и бесконечной чередой печатных текстов и расшифровок. Сейчас он устало размышлял о том, что могло сложиться иначе, что еще может сложиться иначе, если только ему удастся продержаться и не уснуть.

Луна-парк между тем наконец освободился от толпы ошалевших младших клерков и был готов снова тронуться в путь. Слоны нетерпеливо топтались, водители вернулись в свои грузовики, и Пенни оставила Анвина и пошла к голове процессии. Златари предложил подвезти его. Он отказался, но положил в кабину пишущую машинку и портфель. На прошлой неделе он все-таки нашел время, чтобы смазать цепь своего велосипеда.

Может, Пенни и впрямь права и это совсем не такое дело, на которое можно опоздать. Он мельком заметил старый девиз Калигари, украшавший борт соседнего грузовика: ВСЕ, ЧТО Я ВАМ ГОВОРЮ, — ИСТИНА; ВСЕ, ЧТО ВЫ ВИДИТЕ, — ТАКАЯ ЖЕ РЕАЛЬНОСТЬ, КАК ВЫ САМИ.

Если это так, тогда ничто из того, что видел Анвин, реальностью не являлось и тиканье его часов было всего лишь очередным трюком мошенника-иллюзиониста. Но время у него было, много времени. Все время, какое только могло ему понадобиться.

Некоторые из младших клерков успели завернуться в одеяла, притащенные из архива, и теперь стояли и смотрели, как уезжает луна-парк. Несколько человек, то ли совершенно сбитые с толку всеми этими событиями и звуками, то ли просто потому, что им некуда было идти, отправились вместе с бродячим цирком. Другие присоединялись к процессии по пути, когда она продвигалась на запад между административными зданиями; это были, несомненно, те, кто раньше оказался в числе сомнамбул, призванных Пенелопой, участники ее пассивного сопротивления. Все еще пребывая в сонном состоянии, они помогли восстановить луна-парк и вспомнили все, что для этого было необходимо. К моменту окончательного выезда из города процессия увеличилась вдвое.

Он позволил себе в последний раз взглянуть на здание Агентства, и оно предстало перед ним точно таким же, как много раз до этого: смотровая башня, гробница. Не его гробница пока что, хотя кое-кто в этом здании — вероятно, лично сама теперешний главный контролер — все еще ожидает поступления его рапорта. Если Анвин вышлет ей его копию откуда-нибудь издалека, удивится ли его получательница тому, что рапорт был отправлен из лагеря противника? При этой мысли он улыбнулся, и эта улыбка так удивила его самого, что он даже рассмеялся. Он все еще смеялся, когда с реки налетел порыв ветра, едва не сорвавший с него шляпу. Он прижал ее к голове и нажал на педали, придерживая руль одной рукой.