Дело о четырёх стаканах - Джизет

Феликс без излишних указаний быстро двинулся в сторону выхода, подсвечивая вокруг фонариком. Торопящийся за ним Овсов обнаружил, что они попали в предбанник с крашеными голубой краской рядами узеньких шкафов под одежду, круглым столиком с пластиковыми скамейками вокруг и стеклянной дверью.

За стеклом обнаружились четыре душа и неглубокий прямоугольный бассейн без воды, но с рисунком из весёлых кафельных рыбок. Противоположный от сотрудников милиции край бассейна заканчивался прямо перед лёгкой деревянной дверью.

Яблоков оглянулся на Дмитрия, и когда тот согласно кивнул головой, обошёл по краю бассейн, разгоняя его пустоту лучом фонаря, и потянул тонкий слой плотно подогнанных досок на себя. Разумеется, их встретила темнота старой парной Валентина Петровича. Впрочем, темнота тут же исчезла, уступив место яркому свету.

Первой мыслью Овсова было стремление найти выключатель и немедленно вернуть полный мрак на своё место. Второй – это то, что электропроводку в парную проводит только самоубийца. Между второй и третьей мыслью Дмитрий услышал, как кто-то ходит по кухне и сообразил, что это преследовавший их незнакомец нажал на выключатель в первой комнате, а свет включился во всех четырёх. Собственно, это и была третья, заключительная о местном электричестве мысль.

Дмитрий замер. На кухне зашумела струя воды в умывальнике, но не зазвенела о металлическую раковину, а глухим шелестом подсказала, что её наливают в ёмкость. Через несколько минут включился электрочайник. Странно, подумал Овсов, а что, наверху кухни нет? Не может такого быть. Кто-то зашёл в подвал, чтобы попить чаю?

Дмитрий огляделся, перед ним находилась лесенка полок, нижнюю из которых уже облюбовал Феликс. Практически не шевелясь и почти не дыша, он сидел на деревянном покрытии, словно на своём первом экзамене. Сжав ладонями колени, изредка смахивая пот со лба и даже не стараясь спрятать клокочущий в зрачках ужас.

Овсов медленно развернулся и бесшумно направился к двери в парную, игнорирую расширившиеся глаза Феликса и его беспокойные взмахи руками. Нос Дмитрия приблизился к доскам и уловил слабый запах липы. Ну да, он читал статью о гигиене, баню следует обшивать липой.

Эта мысль окончательно успокоила его и он, слегка отодвинув дверь, выглянул из парилки. Незнакомец по-прежнему не покидал кухню. Овсов быстро обогнул бассейн и бросил взгляд сквозь стекло. Мелькающая впереди широкая спина никак не могла принадлежать Валентину Петровичу. Дмитрий удивился. Кому могла прийти в голову идиотская мысль пить чай поздно вечером в подвале дачи замначальника УВД?

Ответ нашёлся очень быстро, как только Овсов пробрался через предбанник и осторожно выглянул в проём. Гусев Иван Петрович, собственной персоной. Как можно было забыть о наглом родственнике подполковника милиции? Этот и ночью залезет в чужой холодильник и даже аппетита не потеряет, независимо от того, застукают его хозяева, или нет.

Дмитрий рассматривал тёмно-фиолетовую рубашку модного дизайнера, на воротнике которой болтался короткий платок жгуче-лимонного оттенка, его фланелевые сиреневые брюки и явственно представлял, что Гусев сейчас достанет из какого-нибудь шкафчика высокий длинный стакан с полосками разноцветных жидкостей внутри и дольками фруктов снаружи. В другом шкафчике окажется бармен, которому Гусев нахамит и оставит без чаевых.

Иван Петрович действительно поднял правую руку и открыл дверцу шкафа. Но, вопреки ожиданиям Овсова, вершитель моды достал оттуда всего лишь упаковку шоколадных пряников и положил её на стол. Правой же рукой он потянулся за ножом, лежащим поодаль, а левой рукой попытался открыть другую дверцу. Так как смотрел он на нож, то ребром ладони левой руки зацепился за острый угол шкафчика и содрал кожу.

–Чёрт! – Гусев бросил нож, который успел схватить до ранения, и принялся разглядывать кровоточащий порез. Кольцо с крупным чёрным камнем ему явно мешало, и Иван Петрович стал старательно его стягивать. Наконец, кольцо медленно сползло, и на какое-то мгновение перед глазами Овсова мелькнули синий кинжал и чёрный крест, вытатуированные на мизинце дизайнера. Острие длинного кинжала пересекалось с основанием короткого и невзрачного креста.

Иван Петрович быстро открыл ещё несколько шкафчиков, не утруждая себя захлопыванием дверок обратно, и обнаружил бутылочку с прозрачной жидкостью. Откупорив её, он подошёл к умывальнику и немного полил из бутылочки на порез. По кухне быстро распространился запах спирта. Дезинфицирует, догадался Дмитрий. С его места содержимое полок просматривалось не очень хорошо, но не заметить несколько упаковок чая, пустые и полные банки кофе было невозможно. Отдельная полка вообще оказалась заваленной расфасованным по прозрачным пакетам сахаром. Белые крупные кристаллы многократно отражали свет единственной лампочки под потолком.

Гусев ещё немного порылся на полках, нашёл упаковку салфеток и достал несколько штук. Тщательно обернув палец одной, уронив при этом все остальные на пол, и зажав кольцо в кулак, законодатель мод с досадой схватил крайний пакет сахара, нажал на выключатель, расположенный рядом с входной дверью и вышел из кухни.

Сначала щёлкнул замок, только что бывший в поле зрения Овсова, затем замок в дверях, ведущих на улицу. Спустя пару минут взревел мотор дизайнерского автомобиля.

Протянув руки вперёд, в кромешной тьме, Дмитрий медленно прошёл к выключателю, нащупал его на стене и восстановил приоритет света над тьмой. Затем, не особо таясь, вернулся за Феликсом.

–Он ушёл.

–Кто он? – лицо старшего лейтенанта стало медленно возвращаться к нормальному состоянию цвета кожи.

–Гусев, родственник Гулина, – Овсов махнул рукой в сторону кухни, – пойдём, посмотришь.

Они вышли на кухню и остановились перед открытыми шкафчиками.

–И что это было? – Яблоков удивлённо оглядывал раскиданные продукты и пар, вырывающийся из носика горячего чайника, – Обыск?

–Смешно, – согласно улыбнулся Овсов, – Гусеву захотелось попить чайку с шоколадными пряничками, да не судьба. Левой рукой зацепился за шкаф и порезался до крови, взял спирт, – Дмитрий указал на бутылочку с драгоценной жидкостью, – полил на порез, схватил один пакет с сахаром и убежал.

–Зачем здесь столько сахара? – пробормотал Феликс.

–Ты стоишь в бане, которой прекратили пользоваться всего лишь пару недель назад. Я думаю, Гулин сделал необходимые запасы, – Овсов указал на несколько упаковок чая и банок кофе, – и потихонечку тратил. Затем переехал наверх и не стал всё разом переносить, а использует данное помещение и как подсобную кухню и как склад.

–И Гусев использует, как собственный склад, – сыронизировал Яблоков, – приходит и по-родственному ворует чужой сахар.

–Почему бы и нет, – усмехнулся Дмитрий, – родственники всякие попадаются. Например, дизайнер, обожающий чужое сладкое. Или молодой старший лейтенант, обожающий чужих женщин.

–Обожаю, – признал Феликс, – но, ведь, и они меня любят.

–Возьмём и мы по упаковке сахара? – улыбка Овсова получилась ироничной, – Сделаем вид, что мы тоже родственники Валентина Петровича?