Инсектерра. Выжить в любви - Александр Верт

А на соседней кровати бесстыжая парочка занималась совокуплением. Я не видел зрелища более гадкого и не смог сдержать стремления опорожнить содержимое желудка прямо на лежащие рядом тела. Мне казалось, что я барахтаюсь в зловонной луже и Создатель отвернулся от меня в полном небрежении. Тогда же я понял, что должен бежать как можно дальше от людской толпы, от этого дикого бесчинства и скотства.

− И вы ушли в лес?

− Я искал себе гибели, предпочитая стать пищей для тварей Инсектерры, чем видеть, как тонут в грязи подобные мне существа.

− Но вы живы и, кажется, нашли вполне приличный способ существовать. Правда, у разврата оказались длинные руки и…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я прикусила язык, человек передо мной почти что исповедовался, а я собираяюсь его подкалывать таким — гм… странным созданием, как эта Камрит. Лучше уж помолчать и послушать. Интересно, что Манти думает на ее счет? А какое мнение имеет обо мне?

− Вы сказали, что ждали меня? У вас есть дар предвидеть будущее?

Манти Ош опустился прямо на земляной пол перед моей лежанкой и снова заговорил:

− Я живу в Мантихаре уже пятнадцать лет. И десять лет совершенно один. Мой Учитель умер, передав мне множество бесценных даров Духа и я полагал, что ничто более не потревожит мой разум. Но эта женщина! Она смущает меня день за днем…

Я схватилась за голову и застонала почти вслух. Бедняга — праведник, как я его понимала сейчас! Живешь себе в райском саду, уже научился зверей отгонять одним взглядом, можешь обходиться без еды и питья, усмирил тело, закалил дух и тут на тебе подарочек Небес! И не какую-нибудь кроткую овечку, не ангела для душеспасительных бесед тебе послали, а самую что ни на есть разватную и обольстительную бабенку! Соблазн, да и только!

Ууу, как же она его изводила последние месяцы, могу себе представить! Я мало знаю Камрит, но кое-какие ее повадки говорят сами за себя. Да и намеки Наро некогда были весьма красноречивы. Эта похотливая сучка жить не может без мужского внимания, а тут такой роскошный экземпляр пропадает! Манти Ош — привлекательный мужчина, что там говорить, обходительный и воспитанный, наверно, рыцарем был в своем королевсте. Досталось же человеку бед!

− Я пытался увещевать ее, пытался открыть ей глаза на наше истинное предназначение — жить, храня плоть в чистоте, но Камрит, верно, овладел демон. Мое терпение пошатнулось и воззвал я к Создателю в крайней муке. Желая впечатлить Небеса, я истязал свое тело работой, лишал себя еды, а ночью мне привиделся новый сон и Голос зазвучал в моей голове:

«Вода принесла тебе скорбь и вода же дарует лекарство. Одна женщина готова тебя погубить, но другая подарит избавление. Однако, не противься гибели своей, ибо через падение высоко встанете оба».

А потом появилась ты… Магрит. Так мне следует тебя называть?

− Да… Я — Магрит. И у меня есть важное дело. Здесь в лесу. Я должна спасти целый народ от вымирания. И кроме тебя некому подсказать мне дорогу.

− Ты снова желаешь стать лучшей женщиной для многих мужчин? Неужели, я ошибся в тебе… Чем ты лучше ее в таком случае?

− Я не знаю, лучше или хуже. Но знаю одно — они все погибнут без меня. И взрослые мужчины и дети, даже еще не выбравшиеся из пелен. И никакой грязи там нет! Если Камрит наговорила тебе плохого про кормисов, то это ее дело. Я могу показать все иначе. Ты можешь все своими собственными глазами увидеть. Пойдем вместе со мной!

− А она? Что будет с Камрит? И ты не боишься, что эти создания леса предпочтут ее, а не тебя на роль своей Королевы?

Кажется, Манти Ош знал о Кормаксилоне гораздо больше, чем я предполагала. Его последний вопрос занозой впился мне в сердце, вызывая жгучую боль. Я растерянно обвела взглядом пустую хижину, я не знала, что отвечать. Но слова сами собой сложились в несколько простых фраз:

− Я приму любой их выбор. Пусть решают, как для них лучше. Если им нужна Камрит, значит, она останется с ними. Спорить не стану. Уж я как-нибудь сама.

Почему-то опять полились слезы, ну, что такое со мной, наверно, личный сезон дождей… Манти Ош молчал, глядя на меня снизу вверх. Я решила снова заговорить, я хотела доказать этому человеку, что кормисы вовсе не твари, не дикари. Они как могли заботились обо мне и меня уважали. Даже принудив к любви. Поначалу принудив, а впрочем, обо всех нюансах наших отношений Манти лучше не знать вообще. Когда я остановилась, чтобы перевести дыхание, то заметила, как колышется бамбуковая занавеска у входа, а за ней угадывалась фигура женщины. Камрит слышала все.

Не знаю, тронула ли моя бурная тирада сердце бывшего Священника, но, надеюсь, теперь он сможет иначе взглянуть на мое желание помочь Кормаксилону. Манти Ош пожелал мне доброй ночи и вышел из комнатушки, а на его место гибкой змейкой проскользнула Камрит. Оказывается, это была ее кровать и ее «женская половина» хижины. Нам придется спать вместе? Почему-то подобная перспектива меня сразу же смутила.

Но Камрит развеяла мои сомнения, быстро заверив, что привыкла ночевать под навесом в гамаке. Столь характерных для тропических джунглей москитов в Мантихаре не было. Надо бы завтра порасспросить Манти Оша, нет ли здесь какой геологической анамалии, может, источник радиации или какие-то особые энергетические поля. Но атмосфера успокаивающая и одновременно побуждающая к раздумьям на разные философские темы. Просто природный заповедник для возвышения Духа, лучше не скажешь.

− Камрит, а что это за Учитель, о котором говорил Манти?

− Он часто вспоминает его! Наверно, какое-то местное чудовище! Его могила сразу за маленьким прудом, Манти ходит туда каждый день и молится, как сумасшедший. Да что там молится! Он просто сидит и смотрит вперед, как каменный истукан. А потом раздевается до гола и делает всякие упражнения, а я наблюдаю за ним из кустов, давясь от слюны. Я его желаю, понимаешь? Ни одного мужчину на свете я не желала так сильно! А он презирает меня… Ненавижу! И люблю… Я его люблю по-настоящему, Марго. А для него я пыль. Грязь и смрад. Пустое место. Жалкая помеха на пути.

− Ох, даже не знаю! Разве он тебя обижает? Мучает? Заставляет работать с утра до ночи? Что он тебе плохого сделал, скажи?

− Он не хочет со мной спать! А мне надоело ублажать себя руками, когда рядом мужчина! И какой мужчина! Он же невиннее этих лилий на пруду, Марго. Он мне открылся — у него никогда не было женщины, представляешь?