Любовь дикая и прекрасная - Бертрис Смолл

Нет! Нельзя быть таким жестоким, Патрик! Дай мне немного времени!

И тут настал тот момент, когда Патрик Лесли заставил себя сделать то, что должен был сделать. Он поразился, поняв, что Ботвелл знает Катриону гораздо лучше его самого.

— Ты моя жена. Кат, — тихо сказал Патрик, — и хочешь ты быть ею или нет, теперь это уже не важно. По закону ты принадлежишь мне, и хотя, возможно, уже не любишь меня, я люблю тебя очень сильно. Два года я был без тебя. И не намерен отказывать себе в удовольствии овладеть твоим прекрасным телом прямо сейчас.

Произнеся эти слова, граф неторопливо разделся. Потом он прошел к кровати и, стянув на пол одеяло, взобрался на постель. Катриона попыталась ускользнуть от него, спустившись с другой стороны кровати, но он легко поднял ее обратно. Медленно и осторожно Патрик притянул к себе яростно отбивающееся тело. Силой уложив ее голову на изгибе своей руки, он склонился и захватил губами несогласный рот. Ее губы были холодны и крепко сжаты.

Гленкерк с нежностью раздвинул их губами, открыв путь своему языку, а его свободная рука гладила и ласкала груди, которые граф уже умело освободил от корсажа. Катриона только вздохнула: по ней уже прокатилась волна желания. В отчаянии она возобновила борьбу, потому что не хотела Патрика Лесли. Она хотела только Френсиса Хепберна, и даже сейчас ей слышался его дразнящий голос.

Всего две ночи назад он говорил:

— Ты создана для любви. И не можешь отрицать этого.

Как и всегда, тело графини предавало ее, отзываясь на любовные ласки, когда она того не хотела. И все то время, пока муж наслаждался ею, сердце Катрионы стонало по Ботвеллу. Никогда раньше Гленкерк не проявлял такой нежности, и это несколько ее успокоило. Патрик ритмично двигался и наконец с криком достиг наслаждения.

Катриона обнаружила, что, хотя тело ее и возбудилось, чувственно она осталась холодной. Патрик тоже это понял. Высвободившись, он заключил жену в объятия.

— Спи, — нежно приказал он.

Почему-то Катриона почувствовала себя уютно и быстро заснула.

Еще несколько дней они оставались в Эдинбурге, пока Патрик не уверился, что Катриона сможет хорошо перенести дорогу. Каждую ночь он овладевал ею, словно желая вновь утвердить свое положение. Наконец граф повез ее в Гленкерк. Они добрались домой неделю спустя, после одиннадцатого дня рождения Бесс. И казалось, недавняя именинница была единственной из всех детей, кто не особенно радовался встрече с матерью.

Джеми, наследнику Лесли, исполнилось уже пятнадцать лет, он приехал из университета на короткие каникулы.

Ростом мальчик был выше отца, а по сочным взглядам, которые бросали на него девушки-служанки, Катриона поняла, что этот парень уже сведущ в искусстве любви. Эта мысль несколько обеспокоила графиню, поскольку ей самой был всего тридцать один год. Когда она обнимала сына, тот тронул ее непривычно короткие локоны и спросил:

— Что случилось с твоими волосами, мама?

— Я подарила их королю.

— Боже, ты вела себя с ним дерзко?

Джеми заметил боль в глазах матери и также увидел, что она пытается это скрыть. Обняв Катриону, он тихонько произнес:

— Не печалься, мама. Мы тебя любим и очень рады, что ты снова дома.

Колин и Робби получили отпуск у Роутса. Они кружились возле матери, словно маленькие щенки. Но совсем по-другому вели себя младшие дочери, шестилетняя Аманда и пятилетняя Мораг, которые просто оробели перед этой незнакомой женщиной, красивой и печальной, оказавшейся, по словам бабушки Мэг, их матерью. За несколько дней, однако, Катриона сумела завоевать привязанность этих двух девчушек. И только Бесс по-прежнему держалась отчужденно.

— Бесс к тебе ревнует, — весело сказала Маргарет. Скоро она станет совсем взрослой и с недавних пор уже чувствует свою женскую природу. А тут появляешься ты — и Боже мой, Катриона! Тебе больше тридцати, и ты невероятно красива! Для бедной девочки это уж слишком. Она обожает Патрика, и он до сих пор баловал ее своим вниманием. А теперь мой сын почти все свое время проводит с тобой.

И совсем невмоготу стало, когда выяснилось, что ночные труды Патрика не прошли бесследно: живот у Катрионы вновь начал округляться. Несчастная графиня Гленкерк случайно услышала тогда разговор дочери со старшим сыном.

— По-моему, это отвратительно, — возмущалась девочка. — В ее-то возрасте! И это после того, что она сделала, когда распутничала с лордом Ботвеллом!

Послышался звук шлепка, и Бесс завопила:

— Ты меня ударил, Джеми! Ты меня ударил!

— Да, — ответил Джеми, — и, мисс Ревность, вы получите от меня снова, если позволите себе еще так говорить о маме. Мы не знаем, что случилось у мамы с папой, но я знаю, что она любит Френсиса Хепберна. И вернулась она сюда потому, что любит также и всех нас и не захотела дать королю нас разорить.

— Как ты об этом проведал? — насмешливо спросила Бесс.

— Знаю, потому что со мной в университете учится Джон Лесли, наследник Роутсов. И он подслушал, как его отец говорил его дяде, что, мол, Гленкерк получил свою жену обратно только потому, что король пригрозил, если только она не уйдет от лорда Ботвелла, он разорит всех наших родственников.

— И правильно сделал король, — злорадствовала Бесс. — Это благочестивый человек.

Джеми засмеялся недобрым смехом.

— Дура ты, сестренка. Нет, просто глупенькая маленькая девственница. Король вожделеет маму, и когда она ему отказала, то Джеймс принудил ее навсегда оставить лорда Ботвелла, пригрозив нам всем.

— Тогда почему она зачала ребенка от папы, если его не любит?

— Чтобы помириться с ним, так я думаю, сестренка.

Наша мама — отважная и красивая женщина, и если ты не будешь вести себя с ней прилично, я тебя побью.

Катриона изумилась тому, сколько знал ее сын и каким Джеми оказался мудрым — в его-то годы. Она поняла также, что за Бесс придется внимательно присматривать.

Девочка быстро взрослела, слышала достаточно всяческих полуправд, чтобы прийти в смятение. Катриона прекрасно понимала, что рассуждения дочери принадлежали не самой девочке, они были эхом взрослых голосов. И догадываясь, чьих именно, графиня решила предпринять некоторые шаги, чтобы выправить положение.

Когда Катриона убежала к лорду Ботвеллу, то ее самая верная служанка так и не узнала истинной причины ее поступка. Возвратившись в Гленкерк, Эллен приняла Бесс с рук вечно занятых Салли и Люси Керр. Шли месяцы, вестей от Катрионы все не приходило, и растерянность славной женщины обратилась в гнев. Она неблагоразумно выразила свои чувства перед юной впечатлительной девочкой. А теперь, когда вернулась ее госпожа, Эллен оставила Бесс и стала снова прислуживать самой Катрионе, усугубив тем самым огорчение и обиду своей маленькой госпожи.

Графиня заметила, что Бесс скучала по Эллен, и, хотя Катриона всегда очень ценила верную женщину, ее чрезмерная мелочная заботливость уже начинала раздражать.