Песня сирены - Виктория Холт

Я сказала Жанне, чтобы она сохранила мой дневник и, когда прибудут люди от моей сестры, отдала его им.

Я хотела, чтобы Дамарис поняла, как все получилось: ведь часто понять — значит простить.

Я опустила перо, потом снова позвала Жанну и сообщила ей, где она сможет найти дневник. Она выглядела ошеломленной, но тем не менее внимательно выслушала все мои наказы. После того как она ушла, я не смогла больше противиться искушению и снова взялась за перо.

И тогда, в самом начале моего дневника, я написала:

«Это „Песня сирены“, которая совсем не хотели быть тем, чем она была, но так случилось, и та, кто обвинила ее в этом, оказалась права. Те, кто проходил мимо этой сирены, сворачивали со своего пути и иди прямо навстречу смерти. Кажется вполне справедливым, что Смерть завладеет ею, так и не дав ей допеть свою песню».

Дни кажутся бесконечными, я чувствую себя одинокой. Час за часом я лежу здесь, на своей кровати, и твержу, что жизнь для меня кончена, но на самом деле она никогда и не начиналась.

Я была счастлива, казалось, я была на пороге большой любви, а потом вдруг все кончилось. Я увидела, как все, о чем я мечтала, разбилось в один миг, а потом был еще и этот сокрушающий удар.

Порой создается такое впечатление, что жизнь не довольствуется только тем, что лишает человека счастья, а, как оказывается, обязательно находит что-то еще, чтобы сделать его горе еще более невыносимым. Одним сумрачным ноябрьским днем я потеряла человека, которого любила, и той же ночью меня сразила ужасная болезнь, которая сделала из меня почти инвалида.

О, я окружена любовью! Ни у одной девушки нет таких родителей, как у меня, и нет человека на свете, которого бы так любили и лелеяли, как меня. Тысячи раз мне было сказано, что я — смысл их жизни, они винят в происшедшем со мной себя, но они невиновны, а как я могу сказать им это, не упоминая имени Карлотты?

Я не хочу думать о Карлотте, я не могу этого вынести. Иногда я вспоминаю ее облик и говорю себе, что ненавижу ее, но продолжаю видеть ее красоту, в Которую почти невозможно поверить. Раньше я думала, что никто не может быть так красив, как Карлотта. Ей было дано все, наверное, те силы, что решают, какими мы должны быть, покровительствовали ей. У нее есть все… все… так говорят.

Так и есть на самом деле. Я часто замечала, какими становились взгляды мужчин, когда она входила в комнату, ей стоило лишь раз посмотреть на них, и они принадлежали ей. Я так восхищалась ею, гордилась тем, что она — моя сестра.

Но теперь я понимаю больше, моя мать показала мне свой дневник. Мне стало известно о романтическом рождении Карлотты в Венеции, о том, какой ужас довелось пережить матери. Я узнала о том страшном человеке, который умер, о его убийце и о чудовищных подозрениях, что мои родители питали друг к другу в то время. Это объясняло все, я поняла, почему моему отцу пришлось пристрелить собаку и похоронить ее. Если б я только знала, какие страдания перенесли мои родители, я бы никогда не пошла на могилу Бэлл после того, как увидела Мэтью и Карлотту вместе.

Да, я и вправду была шокирована, так как думала, что не только Мэтью обманывал и предавал меня. Я подозревала моего милого отца, который, на самом деле всего лишь пытался сохранить тайну, потому и застрелил невинное животное. И вот теперь из-за моего невежества все мы глубоко страдаем.

Будь я более опытна в мирских делах, я могла бы заподозрить, что между Мэтью и Карлоттой существует какая-то связь. Конечно, это бы глубоко ранило меня, но я бы никогда не перенесла такого ужасного потрясения, я была бы подготовлена к этому откровению.

Но что проку вспоминать? Все прошло, Мэтью исчез с горизонта моей жизни. Редко виделась я и с Карлоттой — да я и не хотела встречаться с нею, ибо это причиняло мне слишком большую боль, но я полюбила ее милую дочку, и мне бы хотелось узнать ее получше.

Странно, но когда в наш дом приехала эта крошка, я ощутила новый интерес к жизни. С той страшной ночи меня ничего не интересовало, но когда приехала Кларисса и мы подружились, я позабыла обо всех своих обидах. Мне нравилось, с какой настойчивостью она требует ответов на свои вопросы, я любила играть с ней в разные игры. Ее любимой игрой была «Угадайка»: я намекала на то, что задумала, а она должна была догадаться. Она с серьезным видом раздумывала в поисках ответа и радостно вскрикивала, когда ответ оказывался правильным. Мы полюбили друг друга с первого взгляда.

Однажды я находилась в своей спальне, а Кларисса играла в саду — она кричала и пела, забавляясь с мячом, и вдруг наступила тишина. Я прислушалась, но ничего не услышала. Это происходило минуту или две, но мне они показались вечностью. Мною овладели ужасные подозрения: что-то случилось. Она упала и поранилась? Она забрела далеко в лес?

Я поднялась с кровати и подбежала к окну. Кларисса лежала на траве и что-то там разглядывала, какое-то насекомое. Я увидела, как она осторожно трогала его пальчиком. Скорее всего, это был муравей.

Я вернулась в постель и тут вспомнила, что к окну я подбежала. А ведь я не бегала с тех пор, как пережила ту страшную ночь, я лишь ходила, и то с огромным трудом. Это явилось откровением. После я обнаружила, что немного могу ходить по своей комнате.

Я знала, что посещение нашего дома очень смущает Карлотту, так как ей трудно встречаться со мной лицом к лицу, и поэтому мы почти не видели ее, а это означало, что не видели и ее дочь. Но я много думала о ней, часто вспоминала эпизоды из моей жизни, когда была еще здорова и разъезжала по округе. Особенно я любила наблюдать за растениями, птицами и животными. Я столько знала о жизни природы и теперь хотела бы поделиться своими знаниями с Клариссой.

А потом я услышала новости, которые тяжким грузом легли на плечи членов нашей семьи: Карлотту похитили и увезли во Францию, а с ней и Клариссу. Ужас, словно громом, поразил всех нас, когда приехала Харриет и рассказала, что произошло.

Мне рассказала все моя мать — с тех пор, как я заболела, именно от нее я узнавала все новости. Я думаю, она чувствовала, что, знай я тогда о Карлотте и Мэтью, я бы не поехала той ночью в лес, а вернулась бы прямо домой, и в этом случае, возможно, меня бы еще удалось вылечить.

— Харриет сказала, что Карлотту похитил человек по имени лорд Хессенфилд, один из главарей якобитов, — поведала мне мать. — Было известно, что он скрывается где-то неподалеку. Он бежал во Францию и взял с собой Клариссу, но не всем известно, что лорд Хессенфилд — отец Клариссы.

Потом Харриет рассказала нам, как Карлотту схватили якобиты, когда она остановилась в гостинице «Черный боров» при возвращении в Эйот Аббас, и как лорд Хессенфилд изнасиловал ее. Результатом этого явилась ее беременность, и, чтобы помочь ей, Бенджи женился на ней, он уже давно был влюблен в Карлотту и с радостью ухватился за возможность жениться. Так что Кларисса дочь Хессенфилда. Он, должно быть, любил Карлотту, раз рисковал своей жизнью, чтобы забрать ее с собой. То, что ее увезли силой, было ясно — при сопротивлении с плеч ее соскользнул плащ, который немного погодя обнаружили в кустарнике. Скорее всего, Клариссу увезли до того, потому что к моменту похищения Карлотты ее нигде не было уже несколько часов.