Наемник - Михаил Ахманов

– Если с лирикой все, то можем переходить к делам? – Коммодор шагнул к столу, сдвинул синий конверт, и под ним обнаружился еще один, желтый. – Я думаю…

– Минутку, – прервал его Каргин. – С лирикой все, но есть кое-какие вопросы. Это прекрасно, сэр – вдруг обрести старого доброго деда. Но если так, я получил и других родственников, причем безвременно усопших… Целый взвод!

– Ну, взвод – это сильно сказано. Двух, мой дорогой, всего лишь двух. Если я правильно понимаю, тебя интересуют кое-какие семейные дела? – Бросив взгляд на старика и дождавшись, когда тот кивнет, Мэлори заметил: – Ну, рано или поздно, тебя придется посвятить… почему же не сейчас? – Стряхнув пепел с сигары, он поднял глаза к потолку; его лицо стало задумчивым, будто коммодор подыскивал для объяснения нужные слова. – Так вот, главное в том, что мой покровитель и твой дед весьма озабочен проблемой преемственности. Он еще бодр, но понимает, что корпорация, основанная предками, нуждается в твердых молодых руках. Твердость – это важнейшее условие, сынок; всему остальному можно научиться, но Гарвард и Йель не прибавят ума и силы, и, если хочешь, необходимой жесткости. Надо, чтобы все – твои заказчики, партнеры, конкуренты – ощущали твою силу, в этом залог успешного бизнеса. В этом и в умении ждать и беспощадно торговаться, понимаешь? Взять за горло в нужный час и выдавить побольше крови…

Каргин кивнул. Ничего нового сказано не было. Вот персы и арабы… У арабов – танки. Продай персам орудия и жди, пока арабы не лишатся танков. Тогда продай им вертолеты и снова жди, пока персам не понадобятся стингеры. Продай их. По самой высокой цене. Возьми за горло и выдави побольше крови… Когда задет престиж, денег не считают! Крови тоже…

– Ни Боб, ни Хью такими качествами не обладали, – произнес коммодор, задумчиво разглядывая тлеющий кончик сигары. – Оба с большими амбициями, но слишком слабые и опасные, каждый в своем роде, ибо они претендовали на первую роль… И потому – мир их праху! Ты – иное дело. Ты – солдат, привыкший к жестокости, знающий цену крови. Ты доказал свое право на трон! – Он вскинул взгляд на Каргина. – Мы долго тебя искали, сынок, и не жалеем о потраченных усилиях. Ты, похоже, пришелся ко двору. Ты – Халлоран, и ты справишься! Ты будешь стоять во главе могущественной империи, сынок! Не сейчас, со временем… Но и сегодня ты кое-что получишь. – Коммодор потянулся к синему конверту.

– Сегодня – Европа, завтра – мир, – пробормотал Каргин. – Ну, ладно, Паркер с Арадой не годились в фюреры, и им снесли башку… А Тэрумото тут при чем? Тоже провинился?

Мэлори покачал головой.

– Нет. Способный парень, перспективный, преданный… Я сожалею, что его убили. Лет через двадцать мог бы претендовать на мое место, и тандем бы у вас получился неплохой… Ну, factum est factum, как говорили в Риме! Что сделано, то сделано.

– В Москве говорили точней, – произнес Халлоран, пошевелившись в кресле. – Точнее и жестче. Сейчас я припомню… – Он прикрыл глаза и с заметным акцентом произнес по-русски: – Льес рубьят, шепки летьят… – Потом, кивнув с довольным видом, распорядился: – Пора заканчивать, Шон. Я устал, и у тебя дела – там, в кратере… Пусть твои люди зальют напалмом лес и выжгут до корней, если необходимо. Ни-кто не дол-жен ос-тать-ся в жи-вых… Ни-кто! – Каждый слог сопровождался ударом сухой ладони по подлокотнику.

«Не напасешься напалма, дедуля», – злорадно подумал Каргин, взглянул на часы и прислушался. Но на эспланаде царила тишина, и часовой по-прежнему торчал у лестницы.

– Все будет сделано, Патрик. – Мэлори придвинул к себе конверты, взял желтый, набитый не очень туго, и продемонстрировал Каргину. – Что ж, приступим к делам… Здесь – завещание твоего деда, подписанное и заверенное пару месяцев назад, сразу же после того, как мы тебя отыскали. Согласно этому документу его наследницей становится мисс Мэри-Энн, но при том непременном условии, – коммодор повысил голос, – что ей подберут достойного супруга. Здесь же – доверенность супругу на управление контрольным пакетом акций, сроком на девяносто девять лет. Доверенность будет подписана счастливой новобрачной, когда отзвонят свадебные колокола… Ты ведь не против венчания в церкви, мой мальчик? Если желаешь, по православному обряду…

– По католическому, – прервал Патрик. – Это надежней.

– Ладно, по католическому, – согласился Мэлори, – хотя я разницы не вижу. Ну как, подходит? – Он помахал желтым конвертом будто морковкой, подвешенной у носа Каргина.

– Есть одно препятствие, – откликнулся тот. – Я, видите ли, мусульманин. Правда, необрезанный… Может, обвенчаемся в мечети?

– Мусульманин? И когда ты успел? – Брови Мэлори приподнялись, затем он с лукавым видом ухмыльнулся. – Ну, ладно, ладно, я понимаю… мисс Мэри-Энн не лучшая кандидатура в супруги… прямо скажем, не подарок.

– К тому же мы с ней родичи, – сказал Каргин, нахально ухмыляясь в ответ. – Не знаю, как будет на английском, нет у вас такого термина. А вот на русском… – Он призадумался и усмехнулся еще шире: – Выходит, она мне тетка! Двоюродная или троюродная, не соображу…

– Дьвоур… – попытался повторить Мэлори, но Халлоран его прервал:

– Ant once removed.[40]Дальше, Шон! Второе предложение.

Отложив желтый конверт, коммодор придвинул к себе синий.

– Что ж, если Мэри-Энн тебя не соблазняет, есть запасной вариант, более сложный в юридическом плане, зато без участия семейства Паркеров. Твой дед тебя усыновит. Все документы – здесь, – Мэлори с важным видом похлопал по конверту. – Все, включая новое завещание и просьбу о натурализации в США. Кстати, натурализация – это отдельный и самый простой вопрос: ты получишь гражданство как супруг миссис Алекс Керк-Халлоран, в девичестве – Кэтрин Барбары Финли. Очаровательная девушка, сынок, и очень неглупая. Ты с нею, кажется, уже знаком? Я не ошибаюсь?

Каргин машинальным жестом погладил рубец на скуле. Слова Мэлори пробивались к нему сквозь ватный туман, повисший над воображаемой ареной цирка; он все еще был в клоунском колпаке, и хитрец-шталмейстер искушал его и подталкивал, словно Иванушку-дурачка, к камню на распутье трех дорог. Налево пойдешь – рыжую ведьму найдешь, направо – калифорнийскую принцессу, и в обоих случаях – клад Кощея Бессмертного. А что потеряешь? Самую малость: имя свое и место в мире, которого так и не нашел… Зато теперь найдешь; кощеев наследник сам становится Кощеем.

Принцессу бы забрать, да без кощеевых затей, мелькнуло в голове. Принцесса ведь ясно сказала: что бы ни услышал про меня и про себя – не верь! Милый мой, родной, любимый… Не важно, беден ты или богат…

Он задумчиво нахмурился. Налево – плохо, да и направо не лучше, если не считать принцессы… Был, разумеется, и третий путь, прямой и узкий, как труба мусоропровода, но тут не все зависело от Каргина. Что-то басурмане не торопятся, подумал он, тайком посматривая на часы и прикидывая, сумеет ли потянуть время еще немного.