Великолепная маркиза - Жюльетта Бенцони

Барон запечатал завещание, убрал его в маленький ящик письменного стола, стоявшего в библиотеке, и отправился к Мари, чтобы спуститься с ней в погреб. Но он не собирался показывать ей ту его часть, где расположилась подпольная типография. Жан только осмотрел хранившиеся там бутылки и остановился у стенда с бургундскими винами. Он отсчитал пять бутылок в четвертом ряду сверху, вынул шестую, чуть нагнулся и вытащил из стены кирпич, скрывавшийся за ней. Из открывшегося отверстия барон достал железный ящичек, где хранился кожаный футляр. Он открыл его, и орден Золотого руна заиграл мириадами огней в мягком свете свечи, которую держала Мари. Она не удержалась от восхищенного восклицания:

— Какое чудо!

— Не правда ли? Только оно мне не принадлежит. Поэтому слушайте внимательно, Мари. Если со мной случится несчастье, я рассчитываю на вас. Вы должны отвезти его барону де Бретейлю. Он сейчас живет не в Брюсселе, а в Солере, в Швейцарии. Барон знает, как с ним поступить во благо короля, будь то Людовик XVI… или Людовик XVII. Вы не забудете? Бургундские вина, шестая бутылка слева в четвертом ряду сверху. Кирпич вынуть очень легко, если знаешь, что он вынимается. Иначе можно снять все бутылки и ничего не заметить.

— Я не забуду. Позвольте мне его убрать.

— Не стоит портить ваши прелестные ручки. У вас еще будет шанс это сделать, если вам все же придется прийти сюда…

Барон убрал все на место, обнял молодую женщину и поцеловал ее. Мари плакала. Своим платком Жан осторожно вытер нежное лицо.

— Не стоит оплакивать меня заранее. Я еще не умер. И я приложу все усилия, чтобы и король, и я, и все мы остались живыми…

— Я тоже на это надеюсь, — Мари улыбнулась ему сквозь слезы. — Мне бы очень не хотелось ехать в Швейцарию по такой ужасной погоде!

Ее храбрость, была вознаграждена еще одним поцелуем, а потом они вернулись в кабинет барона.

— Я должен теперь попрощаться с Лаурой, — сказал де Бац. — В известном вам ящике вместе с моим завещанием вы найдете и мои распоряжения на ее счет. Попросите Лауру зайти сюда.

— Она уже ждет вашего приглашения. Мгновение спустя перед бароном предстала Лаура.

Он не поверил своим глазам. С большим изяществом молодая женщина носила мужской костюм, который она попросила у Мари. Де Бац нахмурился:

— И что это значит?

— Я буду сопровождать вас. Вы же обещали мне, что я всегда буду сражаться рядом с вами. Надеюсь, вы не откажетесь от своего обещания?

— Безусловно, но…

— Никаких «но»! Обещание есть обещание!

— Возьмите Лауру с собой, друг мой, — взмолилась Мари. — Спасение короля — разве это не истинное сражение?!

— Ну если вы обе выступаете против меня, мне приходится подчиниться. Хорошо. Идемте!

Несколько минут спустя кабриолет, которым правил Бире-Тиссо, довез их до заставы. Там они пересели в фиакр, чтобы присоединиться к Дево и Лагишу в маленькой гостинице «Золотой пилон» на улице Монторгей. Они договорились там встретиться под видом провинциалов, приехавших поглазеть на казнь короля. Питу, который собирался прибыть на встречу в форме солдата Национальной гвардии, ночевал у своего друга и бывшего главного редактора Дюплена де Сент-Альбана. Сент-Альбан знал о готовящемся заговоре, но не присутствовал на собрании в заброшенной выработке. Он был занят тем, что печатал листовки, которые его рассыльные должны были разбросать на бульварах. В листовке говорилось: «Народ Парижа! Твой король нуждается в тебе. Спаси его!»

Утром 21 января неожиданно потеплело и пошел дождь, на улицах стало грязно и сыро. На рассвете плотный туман опустился на город.

В семь часов де Бац и его спутники вышли из «Золотого пилона». Одетые в серое или черное, с поднятыми воротниками рединготов, надвинув на глаза шляпы, четыре человека молча дошли до условленного места встречи. У всех, кроме Лауры, было оружие, которое легко было спрятать, — ножи и трости-шпаги. На улицах было много народа, все встали пораньше, чтобы занять удобное место на пути следования кортежа. Солдаты Национальной гвардии выстроились в две шеренги по обе стороны бульвара. А в третьем ряду стояли мужчины с лицами висельников в карманьолах и красных колпаках, вооруженные копьями или саблями. За порядком пока еще никто не следил, так что Дево и Лагиш смогли свободно перейти на другую сторону улицы и дойти до ворот Сен-Дени, а де Бац и Лаура встали у здания на углу улицы Луны. Барон выбрал идеальное место для командного пункта. Ему было отлично видно и большую часть бульвара, и улицу Сен-Дени.

Лаура, ни разу не бывавшая в этом квартале, с любопытством оглядывалась.

— Улица Луны, — пробормотала она. — Как странно! Вы помните Вальми? Прусские войска остановились у холма с названием «Лунная дорога» и дальше не пошли. Невероятное совпадение — улица Луны и Лунная дорога…

Де Бац мрачно посмотрел на молодую женщину. Он и так был недоволен, что ему пришлось взять ее с собой, а если еще и придется поддерживать с ней беседу…

— Вы видите в этом дурное предзнаменование? — резко спросил он, доставая из кармана маленькую подзорную трубу, чтобы оглядеть окрестности.

— Я? О нет! Я просто удивилась этому совпадению. Какие красивые ворота, — перевела Лаура разговор на другое, указывая на каменную арку, украшенную барельефами, рядом с которой стояли две пирамиды с военными трофеями. Этой аркой оканчивалась улица Сен-Дени.

— Вы, вероятно, не сильны в истории, — сквозь зубы процедил де Бац. — Я еще успею немного просветить вас. Именно через эти ворота въезжают в город короли Франции. Через них кортеж с телом умершего монарха выезжает из города и направляется в усыпальницу Сен-Дени. И если вас тянет на воспоминания, подумайте вот о чем. Всего одиннадцать лет назад, 21 января 1782 года, король и королева приехали в Париж, чтобы крестить в соборе Нотр-Дам первого дофина, первого столь желанного сына, который умер в 1789 году в Медоне. Тогда, одиннадцать лет назад, было холодно, но день был чудесный, и толпа с ликованием приветствовала своих монархов. Это был самый большой праздник! Все были счастливы. А сегодня… Я уверен, что король думает об этом… Людовик XVI и в самом деле вспомнил об этом дне всеобщего ликования, но он не мог позволить воспоминаниям о прошлом ослабить его дух. До полуночи он проговорил со своим исповедником, потом лег спать, попросив Клери разбудить его в пять часов. Король спал, как обычно. Аббат де Фирмой прилег ненадолго на кровать Клери, который спать и вовсе не ложился.

К шести часам утра Людовик XVI умылся, был одет и причесан. Он выбрал темно-серый костюм с белым жилетом и белой рубашкой. Когда король увидел, что Клери готовит его редингот, который он всегда надевал, выходя на улицу, король покачал головой:

— Дайте мне только шляпу.

Потом он прослушал мессу в своей комнате, где алтарем служил комод, и единственный раз с ним рядом не было наблюдателей от муниципалитета. Король причастился, а когда служба закончилась, продолжал молиться, пока священник снимал облачение в комнате Клери. Аббат был бледен, на лбу его выступил пот.