Рубиновый маяк дракона - Дарья Урбанская

из женщин и, к счастью, накинула на мои плечи алый плащ. – Иди за мной.

Из бокового прохода меня вытолкнули прямиком на арену. Метка тут же успокоилась, перестала гореть. Толпа зрителей радостно улюлюкала и свистела. А рядом жалось еще пять девушек в таких же ярких мантиях. Поперек всей арены был натянут рыболовный невод, а в другом конце зала стояла вторая группа девушек, наряженных в горчично-желтое, словно йолльские киринки.

«Что, швахх побери, происходит?!»

Я заозиралась по сторонам и увидела Озириса – он восседал в специально огороженном ряду и, перехватив мой взгляд, коротко кивнул.

«И это должно меня успокоить?»

Я рыскала взглядом по залу, выхватывая знакомые лица. Самое почетное место занимал Крэйг и буравил сальными глазами «горчичных» девиц, а те, видя его внимание принялись выгодно вставать в позы, открывать полы плащей, показывая все достоинства своих фигур.

«Глупые. Неужели надеются, хозяин острова выставит себя на замену одной из них?»

На трибунах я увидела того, кто в пиршественной зале Крэйга предлагал покатать меня на корабле, а рядом – работорговца.

«Такую тушу сложно не заметить».

А следом я столкнулась с янтарем глаз Пламенного. Того самого, кому отказала. От него словно исходили нити жара, которые тянулись прямо ко мне. Я испуганно сделала шаг назад, а воздух вокруг стал зловеще-удушливым.

«Быть может, это оно? Это и есть моя петля?»

В голове пронеслись горькие мысли о том, что все могло бы быть по-другому, если бы я не отвергла Пламенного в тот день. Провела бы с ним ночь и уже на утро была бы свободна. И не было бы ни ям, ни переживаний, ни распутного наряда, ни Ярро…

«Ну почему он не пришел? Почему бросил?»

Повинуясь чужой воле, я безотрывно смотрела в полыхающий янтарь. В глазах Пламенного горел злой огонь, готовый выжечь все вокруг. На скулах ходили желваки, а лоб покрылся росчерком золотистых чешуек, ноздри трепетали. Работорговец легонько пихнул его в бок, указал толстым пальцем в сторону одной из «горчиц» и что-то быстро заговорил. В этот самый момент зрительный контакт с янтарем разрушился, и я наконец смогла сделать глубокий вдох.

Похоже, опаляющий зной касался лишь меня одной, ведь другие девушки не проявляли никаких эмоций, кроме страха перед неизвестным будущим. Я отвернулась в сторону и с удивлением обнаружила в коридоре, из которого пришла, Фабиану и Ярро. Он что-то настойчиво ей объяснял, а та при этом обеими руками держалась за его локоть.

«Ярро?»

Один из распорядителей вещал что-то со своего постамента, но я его не слушала. Больше всего мне хотелось сорваться с места, кинуться к Ярро и потребовать объяснений. Я даже сделала шаг в его сторону, и в этот самый момент он оторвался от разговора с Фабианой, взглянул на меня и… улыбнулся. Мягко и тепло. А еще он странно моргнул одним глазом, а потом соединил большой и указательный палец и показал мне получившийся круг.

– И что это значит?!

– Эй, ты куда уставилась? – окликнула меня рядом стоящая девушка. – Слушай правила. Если из-за тебя мы все тут подохнем, я лично тебя убью.

– Что?

Но она не ответила, сосредоточенно глядя на распорядителя. Я последовала ее примеру. Пока один вещал с трибун, другие подошли к нам и отобрали плащи. Я свой отдавать не хотела – вцепилась в красную ткань. И лишь кивок Ярро заставил разжать пальцы. Зрители похабно засвистели с трибун, заглушив монолог распорядителя. Он заткнулся, дунул в рог, что обычно служило сигналом к началу боев. Затем мужчина бросил на арену округлый кожаный мешок и перевернул кристальные часы.

«Горчицы» ринулись вперед, одна из них схватила мешок и перекинула через невод.

– Один ноль, – громогласно объявил распорядитель.

– Бездна! – ругнулась соседка и толкнула меня. – Чего встала?! Шевели клешнями!

Я бросила недоуменный взгляд на Ярро, а он активно жестикулировал, показывая, что надо бежать-хватать-кидать. И я побежала.

На арене началась кутерьма, мешок летал через невод, трибуны оглушительно ревели, распорядитель отсчитывал цифры, на полу под сетью извивалась одна «малина» и рвала волосы «горчице», у которой желтая юбка задралась до подбородка. Кожаный мешок, набитый, похоже, крупой, больно врезался в мою голову. Я упала, едва успев подставить ладони. Рядом мелькнул всполох алой юбки – одна из девиц подхватила мяч и броском отправила его на «горчичную» половину.

Я стояла на четвереньках и ошалело пыталась осмыслить все то безумство, что творилось вокруг. Едва поднялась, как увидела летящий в мою сторону шваххов крупяной мешок. Взвизгнув, я отскочила к краю арены и прикрыла голову руками. Трибуны разразились смехом. А ближайшая «малиновая» врезала мне кулаком по ребрам, от чего я вывалилась за пределы поля.

– Не ушиблась? – расслышала я над головой и вложила ладонь в любезно протянутую руку.

– Спасибо, – кивнула я мужчине в плотно надвинутом капюшоне мешковатого черного плаща.

Я встала, оправила ненавистную юбку и попыталась отдернуть руку, но мужчина крепко сжал пальцы. Он резко мотнул головой, позволяя капюшону спасть.

– Сказал же, что найду, шваххово ты отродье.

Я с ужасом уставилась в аристократическое лицо мужчины с тонкими усами, элегантно уложенными колечком, на его темные волосы, аккуратно стянутые на затылке в хвост, в лазурно-голубые глаза, с которыми так хорошо гармонировал оттенок его прошлого камзола.

57. Белинда

Ямы Озириса, остров Дохлый Кит. Владения пиратов

Я опиралась спиной на прохладную стену коридора. Ревущая толпа пиратов вызывала у меня тошноту и оцепенение. Больше всего мне хотелось убраться в выделенную комнату с портретом драконицы Миланьи. Но Фабиана попросила быть рядом для моральной поддержки. И вот сейчас я смотрела на тщетные потуги подруги заговорить с Ярро и недовольно фыркнула, полагая, что сейчас не время и не место, да и в целом находила такое поведение недостойным. Это мужчины должны проявлять интерес к девушке, должны ухаживать, должны получить одобрение главы семьи, должны…

Но Фабиана сильно нервничала последние сутки. Переживала за бой, обиделась, что Ярро не зашел после. Тут же его простила. Потом снова обиделась, что за весь день он так и не объявился. Кажется, теперь я понимала почему. Ведь пираты – гнусные, кровожадные, не знающие совести и чести. Им бы никогда не пришло в голову заменить кровавые побоища на игру. Все происходящее на арене настолько не вписывалось в картину этого мира, что я сделала верный вывод – это придумал и подготовил Ярро. И, судя по реву зрителей, идея нашла отклик в мерзких пиратских душонках. Еще бы – полуголые девицы