Скипетр дракона - Эд Гринвуд

— Тихо, — толкнула сестру в бок Мелейра. — Не мели чепуху. — И, смерив холодным взглядом Телгаерта, она сухо сказала: — Прошу прощения, господин. Мы не хотели вас тревожить, но… но решили, что мама должна об этом узнать.

Девушка посмотрела на Оратли, ожидая ответа.

— Говори, — мягко ответила та, отставляя кружку. Она догадывалась, о чем пойдет речь.

— Я гадала на картах, — начала Мелейра, не сводя с матери больших темных глаз. — Поверх Великой Змеи легла Роковая Смерть. Я дважды раскладывала карты, и оба раза с тем же результатом. И каждый раз выпадало Драконье Пламя.

— Дракон поразит Змею, — прошептала Оратли и внезапно разрыдалась.

Слезы хлынули у нее из глаз.

— Последние слова моей матери… — сдавленно промолвила Оратли, прежде чем рыдание перехватило ей горло. Обе дочери мгновение смотрели на мать, потом бросились к ней.

Телгаерт неуверенно протянул было руку, чтобы успокоить женщину, но сделал шаг назад, уступая дорогу девочкам.

— Что случилось, мама? — встревоженно спросила Мелейра, обнимая Оратли.

— Я думала, это проклятие, или таким образом она хотела сказать «никогда», — попыталась объяснить женщина и облегченно вздохнула. Ее дочери поняли, что это были слезы радости, и немного разомкнули объятия, так что Оратли смогла протянуть руку Телгаерту.

— Мать сказала мне, что я найду свою любовь, свою половинку, — улыбаясь, пояснила Оратли, — когда Дракон поразит Змею.

Черные Земли и Флаерос стояли на руинах тронного зала.

Над головой сияло небо, и, судя по всему, половина дворца была разрушена основательно. Хоукрил яростно добивал последних жрецов Змеи. Множество других мертвецов с раздвоенными языками лежали на камнях разбитых стен дворца. Мухи вились над грудами погибших солдат и латников, нестерпимо воняло горелым мясом. Пошатываясь, между грудами тел бродил Ролин, беззвучно шевеля губами. Как и подобает барду, он запоминал имена тех, кого знал, чтобы воспеть их впоследствии.

Неподалеку стоял Краер, держа нож наизготовку, а у его ног лежала Эмбра. Тшамарра стояла на коленях рядом с волшебницей, одной рукой касаясь Дваера, который сиял на груди Эмбры, а второй указывая на новоприбывших. Колдунья была готова, если потребуется, уничтожить их боевым заклинанием.

Черные Земли усмехнулся.

— А вы неплохо потрудились, — отметил он, обводя рукой развалины.

— Отец! — воскликнула Эмбра, увидев его. — Отец, Сараспер и Яркое Знамя погибли! Я не знаю, как использовать Дваер, чтобы их вернуть. Помоги!

Она протянула ему Камень, который излучал мягкий свет, но Черные Земли сокрушенно покачал головой. Он склонился над дочерью и нежно вытер слезы с ее щек.

— После этой смерти, — тихо промолвил он, — когда вокруг столько магии, возвращения нет.

Позади вскрикнули, и Черные Земли обернулся. Тшамарра Талазорн стояла, выпрямившись в полный рост, и дрожала, судорожно сжимая кулаки. Слезы заливали ее лицо, но взгляд, направленный на регента, горел яростным огнем. В одной руке она держала нож, но Краер вцепился в ее кисть и направил свой кинжал ей в бок. Зарыдав в голос, девушка выронила нож.

— Я… я…

Она снова посмотрела на регента и неожиданно отшвырнула от себя Краера, словно тот был тряпичной куклой.

— Я п-поклялась, что убью тебя, — прорычала Тшамарра. — А теперь я… будь ты проклят!

Она поникла и зашлась в плаче. Черные Земли положил руку на плечо маленького человечка и качнул головой, давая ему знак не вмешиваться. Краер понял и отступил от колдуньи.

Регент подошел к Тшамарре и… и внезапно девушка оказалась в его объятиях. Он поднял ее на руки, словно ребенка, и понес в дальний угол зала, который был разрушен не так основательно, как остальные.

Она смотрела на него, изо всех сил пытаясь сдержать слезы и злость. Эзендор Черные Земли усадил девушку на один из крупных камней, снял с пояса свой кинжал и протянул ей. Она посмотрела на оружие, дрожа и недоумевая.

Черные Земли склонил голову, подставляя горло, так что они оказались лицом к лицу — регент и колдунья.

— Леди Талазорн, — мрачно начал он, — как много крови требует клятва?

Она сжала зубы, стараясь унять дрожь, и ответила:

— Я не знаю.

Ее слова были больше похожи на рыдание, чем на уверенный ответ.

— Я тоже, — сказал Черные Земли. — Я пролил немало крови и нарушил много клятв. Еще больше я сдержал, но не знаю, стали ли Трое более благосклонны ко мне.

Его взгляд стал рассеянным, устремившись в прошлое. Он вздохнул и продолжил:

— Я совершил две страшные ошибки, два злых дела. Совратил мать Эмбры, не убив сперва ее отца, и напал на Иеремборские острова. За оба эти деяния я заслужил смерть.

Он посмотрел ей прямо в глаза и закончил:

— За остальные мои дела и ошибки я не прошу и не хочу просить прощения. Я делал то, что должен. Мне очень жаль, что ваша семья так дорого заплатила — жизнью и горем. Мне очень жаль, но я понимаю, что слова не принесут вам утешения.

Тшамарра посмотрела на него, потом перевела взгляд на кинжал, который лежал на ее ладони. Она до сих пор не сжала в пальцах его рукоять.

— Почему вы дали его мне? — прошептала она.

— Если вы меня убьете, — пожал плечами Черные Земли, — это принесет облегчение. Освобождение. Мне нечего скрывать от Троих, они меня хорошо знают.

Он улыбнулся и добавил:

— Хотя никогда не спешили призывать меня к себе.

— Как и нас всех, — тихо промолвил Хоукрил, появляясь за его спиной. Могучий латник возник из дыма и руин неслышно. В руках он сжимал окровавленный меч.

— А может, — бросил Краер, вставая за спиной Тшамарры, с ножом в руках, — мы их просто развлекаем.

Белые буруны пенились вдоль бортов четырех кораблей, которые магия гнала вверх, против течения Серебряной. Наместники на втором корабле наблюдали за двумя наемными магами, которые занимались колдовством. Они выбились из сил и взмокли, сплетая вместе заклинания, и корабль несся по реке даже быстрее, чем если бы спускался по течению, да при попутном ветре. Так казалось наместнику Хелтри.

Барон Кардасса усмехнулся и обнажил меч. Клинок засверкал зеркальным блеском, а затем неожиданно расцветился и запылал зеленым огнем.

— Я купил этот меч в Силптаре, — объявил барон. — Он заколдован. Его лезвие режет броню так же легко, как кухарка — парное мясо. Можете представить, сколько я за него выложил!

— Или украл, или не может подсчитать сам, без кучи слуг, загибающих по очереди пальцы, — буркнул Хелтри на ухо Шелтору. Тот одобрительно хмыкнул.

— Этот добрый клинок, — продолжал Маевур Кардасса, размахивая мечом над головой, словно пытаясь разрубить невидимых в тумане чаек, — он принесет нам победу! Скоро Речной Трон будет наш!