Жак Оффенбах и другие - Леонид Захарович Трауберг

непонятно откуда забредший в наши края Попандопуло. Если великолепно создал Яшку в постановке московского театра В. Володин, то фигура Попандопуло навсегда связалась с актерским обликом, с блестящим талантом Г. Ярона. Нет, это не только комизм, это идущая от «греческих царей» сатира. Он мелок, Попандопуло, но он и предельно гадок, это предвестник будущих полицаев.

Уже отошел двадцать восьмой год, когда в берлинском театре оперетты на спектакле «Alles nackt!» герой подходил к самой рампе, возглашая «Nich wieder Krieg!» («Никогда больше не воевать!»), и зал отвечал овацией. Уже орудовали на улицах молодчики со свастикой на рукаве, и потребовалось только два-три года, чтобы они пришли к власти. В 1937 году уже бушевала буря в Испании. Поэтому «Свадьба в Малиновке» была насквозь современным спектаклем.

Война пришла 22 июня 1941 года. И — поразительный факт: вскричав от боли, страна почти сразу ответила песней. Призывом к благородной ярости.

(Вряд ли стоило упоминать, и все же как не вспомнить, что одна из лучших созданных в американской оперетте песен простодушно призывала для избавления от зла, для борьбы с «лукавым» петь — в несколько фривольном ритме — евангельское «Аллилуйя!».)

Эта книга — не о песнях. Но раз об оперетте, значит, и о песне. Песне в оперетте. Песня стала важна и потому, что открыла путь оперетте.

Да, много озорных песен зазвучало в первые дни революции. И «Шарабан», и «Ночка темна», и даже уморительный «Жареный цыпленок». Но речь шла не о шутках только.

Возникали песни, которые пели на марше с одухотворенными лицами. Странно возникали. Просто не поймешь, как родилась мысль превратить унылый романс «Белая акация» в походную песню, но ведь это факт — люди пели: «Смело мы в бой пойдем за власть Советов!» И с яростью, с верой пели о «черном бароне». И вместе с непонятно как возникшим лозунгом «Даешь!» пронесли далеко на восток и на запад великолепную буденовскую песню.

Начались пятилетки — и вот приходит скромная песня, уж так незатейливо начинающаяся словами: «Нас утро встречает прохладой». Что-то значительное можно увидеть в этом факте: композитор, написавший превосходные симфонии, весьма новаторскую оперу, пишет такую бесхитростную «Песню о „встречном“», и она как бы предваряет взлет советской песни в 30-х годах.

«Песня о „встречном“» родилась в 1932 году. Это была мажорная, призывная песня о стране, встающей для славных дел, но это была и лирическая песня, неуловимо чувствовалась в ней грусть за будущее.

Казалось, открылись шлюзы — как случилось это в те же дни на Днепре — и хлынули песни, дающие не менее энергии, чем каскады воды на бывших речных порогах. Не все они были однотипными, но лучшие предъявляли качество, еще неизвестное миру.

От стихии уличных песен шел Жак Оффенбах, шли его наследники. Но потолок подавляющего большинства из них был не слишком высок: либо призыв жить повеселее, либо вздох по неразделенной любви. В стране, давшей миру «Рейнскую песню» Руже де Лиля, было невиданно мало песен, идущих по ее стопам, по стопам «Ça ira!». Только позже, после падения Второй империи, вдохновленный подвигом Коммуны, создаст Дегейтер свою бессмертную песню, и мы имеем право гордиться тем, что долго (да и сейчас) эта песня была символом нашего строя, нашей страны, партии.

С огромным интересом слушаем мы талантливые песни зарубежных композиторов. Песни английских, французских, итальянских авторов достойны признания. Но ничего не поделаешь! Не случайно лучшая из них называется «Чай на двоих». Сознательно или бессознательно отрывают песню от тревог истории, разве что Джордж Гершвин пытался изменить диапазон. Известна по-своему прекрасная песня Н. Броуна и А. Фрида «Пою под дождем». Это — как бы дерзкий вызов, шагание наперекор, увы, только наперекор погоде.

А в годы ее появления был уже не дождь, а немецкие бомбы в Испании.

Советская песня — невероятное по мастерству сочетание щемящего лиризма и отзвуков мировых событий. Об этом и облетевшая мир «Катюша» М. Блантера, и «Песня о Родине» И. Дунаевского, и «Любимый город» Н. Богословского, и «Вечер на рейде» В. Соловьева-Седого.

Казалось бы, не до лирики в часы войны. Оказалось — не так. По-новому, но с тем же высоким сочетанием раздумий и гражданственности прозвучали незабываемые песни. Иначе не объяснишь беспримерный успех написанной Н. Богословским к фильму «Два бойца» песни о темной ночи. Откликом на подвиг в снегах под Москвой была замечательная песня Дунаевского — снова мука за погибших и гордость за людей, Москву свою отстоявших. Создавший текст «Катюши» поэт Μ. Исаковский написал на поверхностный взгляд далекие от военного пейзажа стихи «В лесу прифронтовом». Матвей Блантер, сознательно цитируя старенький вальс, выразил все, чем полны были сердца наших людей в годы войны, полны и сейчас.

«Так что ж, друзья, коль наш черед…».

И пришел черед — оперетты.

Прошла и отгремела война — и словно отозвались на призыв песни, увидели ее великое значение создатели новых советских оперетт (в основном те же люди, что создавали песни).

Совершилась перемена, пусть не сразу, пусть через небольшое количество лет, но совершилась. К оперетте обратились почти все (в это трудно поверить) люди, прославившие искусство советской музыки. Не сласть давать перечисление имен, но здесь пойдем на это, для большей точности по алфавиту: Б. Александров, Μ. Блантер, Н. Богословский, И. Дунаевский, С. Заславский, Д. Кабалевский, Кара Караев, К. Листов, Ю. Милютин, Б. Мокроусов, А. Петров, А. Рябов, Г. Свиридов, В. Соловьев-Седой, О. Фельцман, Т. Хренников, Д. Шостакович, В. Щербачев, А. Эшпай; список далеко не полон.

Незачем напоминать, что в списке много имен, известных всему миру. Композиторы эти, несомненно, могли творить прекрасные оперы, балеты, симфонии, сложнейшие камерные произведения, звучавшие во всех краях песни (вспомним только: «Дорогие мои москвичи», «Летите, голуби, летите», «Подмосковные вечера» и «Песню о московских окнах»), и они обратились к оперетте.

И это совершилось после войны в нашей стране, и смеем думать — только в нашей: мы не слыхивали об опереттах Бриттена, Копленда, Пуленка. Пейзаж советской оперетты за треть века был по-настоящему разнообразным. Здесь были и великолепный «Вольный ветер» И. Дунаевского, одно из лучших мировых произведений этого жанра, и шуточно-народный «Девичий переполох» Ю. Милютина, и подобный песне военных лет «Севастопольский вальс» К. Листова, и неожиданный по гротесковой силе мюзикл А. Колкера «Свадьба Кречинского». Были большие удачи, больше, чем удачи: «Нет меня счастливей» А. Эшпая, «Белая акация» И. Дунаевского, «Самое заветное» В. Соловьева-Седого и радующий превосходными мелодиями «Поцелуй Чаниты» Ю. Милютина. Пейзаж менялся и в другом плане, нередкими были и неудачи, главным образом из-за несовпадения высокого мастерства композиторов и весьма среднего качества либретто.

Но не забудем, что и здесь был поиск. Советская оперетта, как и советская песня,