Сердце, которое мы не знаем. История важнейших открытий и будущее лечения сердечно-сосудистых заболеваний - Хайдер Варрайч

В XVIII в. утопление стало столь распространенной причиной смерти в Европе, что ученые всего континента сбились с ног, пытаясь найти способ как-то помочь его многочисленным жертвам. Это стало одной из основных задач организации под названием «Гуманное общество», имевшей филиалы по всей Европе. Членом этого общества оказался и сосед трехлетней Кэтрин Софии Гринхилл, которая в 1774 г. выпала из окна своего лондонского дома. Сосед, мистер Сквайерз, отнес ее в ближайшую больницу, где врачи установили, что девочка погибла. Тогда Сквайерз сделал то, что было описано очевидцами так: «Мистер Сквайерз попробовал применить электричество. Прошло 20 минут, прежде чем он смог начать подавать разряды в разные части тела, – и сперва никакого эффекта не было, но, ударив несколько раз девочку током в грудную клетку, он ощутил под руками легкое биение»[436]. София восстала из мертвых и всего через несколько дней после своей «смерти» благополучно вернулась из больницы домой. Врач, написавший этот отчет, вопрошает: «Почему бы не обратиться за помощью к самому сильному раздражителю в природе, способному мгновенно проникнуть в самые глубины животного организма? Почему бы сразу не применить электрический разряд к мозгу и сердцу, главнейшим оплотам движения и чувств, тем самым primum vivens et ultimum moriens животной машины?» Другой член «Гуманного общества», Чарльз Кайт, последовал этому совету и стал использовать в конце XVIII в. первый примитивный аппарат для электростимуляции, чтобы с его помощью отличать людей, которые только кажутся умершими, от тех, кто умер на самом деле[437].

Сердце давно считается органом, который начинает жить первым и умирает последним – primum vivens et ultimum moriens, – однако этот поразительный, малоизвестный отчет, предвосхитивший за 150 лет практику использования электрического шока для спасения пациентов с тяжелыми нарушениями сердечного ритма, показал, что сердце необязательно должно становиться ultimum moriens. Но хотя воскрешение Кэтрин Софии Гринхилл мистером Сквайерзом произошло в больнице, достоверность описанных событий может по меньшей мере вызвать некоторые сомнения. Примитивный дефибриллятор Кайта не оказывал на большинство пациентов никакого воздействия, и не вполне ясно, был ли он тем средством, с помощью которого Сквайерз оживил Софию.

В первой половине XX в. ЭКГ наконец помогла нам понять, почему слишком быстрое сердцебиение может стать фатальным. Эпидемия сердечно-сосудистых заболеваний повлекла за собой множество внезапных смертей среди еще совсем молодых людей – и, вопреки расхожему мнению, большинство из них умирали не из-за остановки сердца. При фибрилляции желудочков или желудочковой тахикардии сердце, напротив, начинает колотиться как бешеное – порой по 200 ударов в минуту. Однако эти отчаянные сокращения немногим лучше полного отсутствия сердечной деятельности. И если при желудочковой тахикардии они хотя бы регулярны, то при фибрилляции они нерегулярны, происходят еще быстрее и, соответственно, представляют бóльшую опасность. Но целых 150 лет после воскрешения Софии использование электричества для стимуляции остановившегося сердца упоминалось разве что в исторических трудах и дозволялось только в опытах над животными. Признанным методом лечения желудочковых аритмий в первой половине XX в. была довольно жуткая манипуляция, которую хирург и лауреат Национальной книжной премии Шервин Нуланд опробовал на своем самом первом пациенте.

В начале 1950-х гг., когда Шервин был еще студентом-медиком, ему в качестве первого пациента достался некто Джеймс Маккарти – «мужчина крепкого телосложения, директор строительной компании, чей успех в бизнесе соблазнил его вести такой образ жизни, который, как мы сейчас знаем, является для человека самоубийственным»[438]. Стоило 22-летнему доктору присесть к нему на койку, как Маккарти «запрокинул назад голову и издал бессловесный рев, который, казалось, поднялся по горлу откуда-то из самых глубин его больного сердца». Нуланд позвал на помощь, но никто не откликнулся. «Я нащупал на шее Маккарти сонную артерию, но пульса не было».

Удивительно, но Нуланд даже никогда не видел, как проводится эта процедура, однако он все-таки вскрыл мужчине грудную клетку и взялся правой рукой за его сердце. «Подушечками пальцев я чувствовал несогласованное, нерегулярное подрагивание – из описания в учебнике я помнил, что это смертельное состояние под названием «фибрилляция желудочков», агония сердца, за которой последует вечный покой». Нуланд прибегнул к распространенному тогда способу, которым врачи пытались реанимировать таких пациентов: ритмичному массажу сердца голыми руками. Но сердце Джеймса Маккарти отправилось-таки на вечный покой – как и сердца всех других пациентов с желудочковой тахикардией или фибрилляцией в то время, поскольку если человеку даже удавалось пережить аритмию, то вскрытие грудной клетки его, как правило, добивало.

Кардиохирурги также часто сталкивались с желудочковыми аритмиями и тоже зачастую прибегали к массажу умирающего сердца в попытках заставить его снова качать кровь. В 1947 г. хирург из Кливленда Клод Бек уже заканчивал вполне обыденную операцию на маленьком мальчике, когда у того вдруг началась желудочковая фибрилляция[439]. Бек массировал руками сердце мальчика более получаса, но фибрилляция не прекращалась. Тогда Бек решил попробовать способ, успешно использовать который ему до этого ни разу не удавалось: он подсоединил прямо к сердцу мальчика электроды, включенные в розетку на стене, и пустил в него высоковольтный разряд. После первой попытки сердце продолжало фибриллировать. После второй оно просто перестало биться. Но через несколько мгновений Бек стал свидетелем того, о чем раньше мог только мечтать: у мальчика начались «слабые, регулярные и довольно быстрые сердечные сокращения». Это был первый случай доказанного использования электричества для спасения человека, и всего через несколько дней мальчик вернулся к нормальной жизни.

Отделение, в котором я проходил практику в Бостоне, носило имя Пола Золла (1911–1999), одного из первопроходцев в тогда еще только зарождавшемся направлении – электрофизиологии[440]. С самого начала своей карьеры Золл интересовался сердечным ритмом, но не смел применить свои методы к пациентам с остановкой сердца, поскольку тогда считалось, что это противоречит воле Бога или законам природы[441]. Однако со временем он преодолел свою робость и стал одним из первых разработчиков аппарата, ныне известного как дефибриллятор, который мог воздействовать электрическим разрядом на сердце пациента с желудочковой аритмией без вскрытия грудной клетки[442]. Параллельно с этим группа русских ученых под началом Наума Гурвича разработала еще более эффективный вариант дефибриллятора, работающего на постоянном, а не переменном токе, в отличие от изобретения Золла[443]. Но эти революционные советские разработки не получили широкого освещения в мире, так что у западных исследователей ушло еще несколько десятков лет на то, чтобы понять, что постоянный ток эффективнее переменного.