Скандал с Модильяни. Бумажные деньги - Кен Фоллетт

Все было в полном порядке. И Тони почувствовал, как все его существо охватывает радостное предчувствие, когда инстинкт подсказал: все пройдет отлично. Он спустился из кабины крана.

И заговорил намеренно негромко, спокойно, даже с налетом безразличия в голосе:

– Этот фургон не всегда следует одним и тем же маршрутом. От Сити до Лоутона можно добраться несколькими разными путями. Но большинство из них так или иначе проходят мимо этого места, поняли? Им придется проехать здесь, если только не вздумается тащиться через Бирмингем или Уотфорд. И все же они порой откалывают непредвиденные номера. Такое может случиться и сегодня. Если ничего не получится, раздайте ребятам премиальные и отправьте по домам до следующего раза.

– Расклад им всем известен, – заметил Джэко.

– Очень хорошо. Другие вопросы есть?

Все трое промолчали. Тони дал последние инструкции:

– Все надевают маски. Все работают в перчатках. Никто не произносит ни слова.

Он поочередно оглядел собеседников, убеждаясь, что они усвоили указания, а потом сказал:

– На этом пока все. Доставьте меня обратно.

В красном «Фиате» царило полное молчание, пока он крутил по узким улочкам, чтобы незаметно подобраться к заднему двору бильярдного зала.

Тони вышел из машины, но затем склонился к открытому окну пассажирской двери и произнес свое напутствие:

– Это очень хороший план, и если сделаете все правильно, он сработает как часы. Есть пара мелочей, о которых мы не все знаем: сколько охранников, чем они вооружены. Сохраняйте хладнокровие, действуйте по обстановке, и мы справимся с любым сопротивлением. – Он сделал паузу. – Но только, бога ради, не пристрелите никого из этого вашего ручного пулемета, или как он там называется, будь он трижды неладен.

Он прошел по проулку и вернулся в бильярдную через заднюю дверь. Уолтер от нечего делать катал шары по одному из столов. Услышав шаги, он выпрямился.

– Все в ажуре, Тон?

Тони подошел к окну.

– Наши приятели не дергались? – Он мог видеть синий «Моррис» на прежнем месте.

– Нет. Но они точно сведут себя курением в могилу.

Как удачно, подумал Тони, что у сил правопорядка не хватает людей, чтобы наблюдать за ним не только днем, но и ночью. Слежка с девяти до пяти оказывалась даже полезна. Она позволяла ему всегда иметь алиби, не слишком серьезно ограничивая возможности перемещений. Но следовало ожидать, что скоро к нему приставят круглосуточный «хвост». Вот только его предупредят обо всем заранее.

Уолтер жестом указал на бильярдный стол.

– Не хочешь сгонять партию?

– Нет, – Тони отошел от окна. – У меня будет тяжелый день. – Он спустился по главной лестнице, и старик с трудом поспевал за ним, припадая на искалеченную ногу.

– До скорого, Уолтер, – сказал Тони и вышел на улицу.

– До свидания, Тони, – отозвался Уолтер. – И да благословит тебя господь.

Внезапно в зале отдела новостей начала бурлить жизнь. Еще в восемь утра здесь стояла тишина, как в морге, нарушаемая временами только звуками, издаваемыми неодушевленными предметами – стуком телетайпа или хрустом страниц газет, которые читал Коул. Теперь же сразу три машинистки отбивали ритм по клавишам, прибывший курьер насвистывал популярный мотив, фотограф в кожаном пальто спорил с заместителем редактора спортивного отдела о каком-то футбольном матче. Постепенно на работу съезжались репортеры. У большинства из них, как давно заметил Коул, имелись свои утренние привычки. Один покупал себе стакан чая, другой сразу закуривал, третий немедленно хватался за свежий номер «Сан», чтобы взглянуть на очередную грудастую девицу[30]. Каждый нуждался в какой-то подпорке, чтобы начать очередной трудовой день.

Коул считал полезным дать людям ненадолго расслабиться, прежде чем взяться за дело. Так в редакции создавалась спокойная и упорядоченная обстановка. Зато редактор отдела новостей Клифф Поулсон придерживался совершенно иного подхода. Поулсон, обладавший по-лягушачьи зелеными глазами и йоркширским акцентом, любил повторять: «У вас нет времени, парни, чтобы хотя бы снять плащи». Ему нравились поспешно принятые решения, постоянное движение, а внешне добродушное подзуживание вносило элемент хаоса в редакционную жизнь. Поулсон был помешан на гонке за новостями. А вот Коул прекрасно знал, что еще ни одна статья не опоздала попасть в газету, потому что ее автор дал себе минуту, чтобы подумать над ней.

Кевин Харт уже минут пять как находился в зале. Он читал «Дейли миррор», опершись на край стола и чуть задрав брючину своего элегантного костюма в тонкую полоску. Коул окликнул его:

– Будь любезен, Кевин, позвони в Ярд.

Молодой человек взялся за телефонную трубку.

Но стол Коулу положили сообщения от Берти Чизмана – плотную пачку листков. Коул осмотрелся по сторонам. Теперь уже здесь собрались почти все журналисты. Настала пора дать задание каждому из них. Он стал разбирать сообщения. Некоторые просто нанизывал на металлический штырек у себя на столе, другие раздавал репортерам с краткими инструкциями.

– Анна, какой-то констебль влип в неприятности на Холлоуэй-роуд. Позвони в ближайший участок, узнай, что там стряслось. Если драка с пьяницами, забудь об этом. Джо, есть информация о пожаре в Ист-Энде. Выясни подробности в противопожарной службе. Ограбление в Челси, Филлип. Уточни адрес по телефонному справочнику, не живет ли там какая-нибудь знаменитость. А это для тебя, Барни: «Полиция после долгого преследования арестовала не названного по фамилии ирландца, ворвавшись в дом на Куинстаун-стрит в Кемдене». Позвони в Ярд и спроси, не связано ли это как-то с ИРА.

Запищал аппарат внутренней телефонной связи, и он снял трубку.

– Артур Коул слушает.

– Что тебе сегодня потребуется от нас, Артур?

Коул узнал голос редактора отдела фотоиллюстраций.

– Пока все идет к тому, что на первую полосу мы вынесем историю о вчерашнем голосовании в палате общин.

– Но об этом уже давно раструбили по телевидению!

– Ты позвонил, чтобы задать вопрос или прочитать мне нотацию?

– Тогда, наверное, мне лучше послать кого-то на Даунинг-стрит и сделать новый снимок премьер-министра. Что-нибудь еще?

– Ничего. Остальное уже попало в утренние газеты.

– Спасибо, Артур.

Коул положил трубку. Кто бы спорил! Нет ничего хуже, чем открывать номер своей газеты протухшим материалом. Он и так делал все возможное в попытках освежить его – двое репортеров обзванивали известных людей, записывая их мнения и реакции по поводу голосования. Впрочем, на вопросы газеты соглашались отвечать только малозначительные члены парламента, но не министры.