Анжелика в Квебеке - Анн Голон

Слуги и писцы бегали взад и вперед по зданию, где в комнатах были накрыты вышитыми скатертями большие столы с букетами бумажных цветов радостных расцветок, изготовленных монахинями. На десерт были приготовлены тартинки со свежими ягодами земляники, которые были вынуты из ледников и наполняли воздух благоуханиями свежих ягод, и большие блюда со сладким кремом, который дети обожали.

Во главе стола, счастливый и улыбающийся, сидел епископ, окруженный духовенством.

Губернатор де Фронтенак пригласил всех видных лиц города в замок Св. Людовика отдохнуть и выпить горячего вина со специями, закусить пирогами, орехами, яблоками и сладостями.

В каждом доме были накрыты большие столы с горячими и холодными блюдами и лакомствами.

Анжелика не смогла поговорить со своими друзьями. Ей делала знаки Полька, но она уже ушла. Завтра она будет, без сомнения, сердиться.

Встреча с Вивонном испортила ей рождественскую ночь. Но она довольно быстро утешилась.

— Что ж! Что было, то было!

Поскольку их встреча с самого начала была неизбежной, Анжелика могла поздравить себя с тем, что начало дуэли состоялось. Они разошлись на равных.

Она боялась не того, чем он ей угрожал. Единственно, чего она боялась, это чтобы Жоффрей не рассердился на нее за это старое приключение, если он, уже насторожившийся после излияний подвыпившего дворянина, узнает о нем. По зрелому размышлению можно было об этом не беспокоиться. Всегда можно будет с этим справиться — объяснить, солгать или рассмеяться.

Прошлое, такое прошлое, было сейчас так несущественно!

Зато за герцогом де Вивонном были двор, король: двор, где решалась их участь, король, который решал ее. Король, против которого она взбунтовалась, король, которого Дегре уже, наверно, оповестил о ее присутствии в Канаде.

Вивонн в Квебеке не был опасен. Его теперешнее изгнание пообломало ему когти. Когда-то она заставила склониться гордячку Атенаис, она видела, как эта женщина раздирала зубами свой платок и проливала слезы ярости. И не ее братцу напугать Анжелику.

Напротив, она считала полезным вдохнуть воздух двора… Может быть, она сможет подготовить их возвращение, маловероятно, но кто знает?

* * *

На Антонэна Буавита произвело сильное впечатление ее появление у него. Ему не нравилось, что она часто заходила в гостиницу «Корабль Франции» в Нижнем городе, в то время как «Восходящее солнце» в Верхнем городе, на ее улице, не удостоилось этой чести.

Герцог был в сопровождении троих спутников, и Анжелика поняла, почему мадемуазель д'Уредан так сдержанно о них говорила. Вивонн привел их, чтобы противопоставить их ей. Они составляли в Квебеке его двор, старые товарищи по разврату, если не почему-нибудь худшему. Изгнание и общая опасность сближали их еще больше. Они были спаяны общими интересами, страхом, общим отношением к жизни.

Анжелика почти забыла этот тип. Она села за стол в этой компании с мыслью, что она бы чувствовала себя непринужденнее на пиру у индейцев. Глаза дохлой рыбы у накрашенного старика, одновременно вкрадчивые и недоверчивые манеры барона Бессара, оживленные и слишком блестящие глаза Мартена д'Аржантейля показались ей достойными какой-то фальшивой комедии. Среди людей королевского двора они выглядели бы просто очень оживленными. Здесь, изолированные, они выглядели просто опасными.

Они начали с комплиментов и пустых фраз, от которых она отвыкла. Но довольно скоро она вновь обрела дар ядовитых ответов, скрытых за очаровательной улыбкой.

— Я надеюсь, что вы не очень запомнили то, что я рассказал вам о секретаре министра, — сказал Вивонн.

— Ровно столько, сколько нужно.

— Неважно, если вы сумеете держать это про себя и не пользоваться этим.

— Кому нужны эти сведения?

Он говорил языком интригана, и под небом Канады в маленьком городке, застывшем в зимнем холоде, в этом было что-то смешное.

— Сударь, мы все здесь — пленники ледяной зимы.

Жена владельца таверны принесла им воды, почерпнутой из внутреннего колодца. Возможно, от индейцев перешел обычай начинать еду со стакана воды. Это было необходимо в этом сухом климате. Здесь во рту всегда было ощущение сухости. После стакана воды ей стало легче. Затем они заказали сливовую водку.

Анжелика похвалила красные перчатки Мартена д'Аржантейля. Он постарался показать свои руки в выгодном свете и стал говорить о своих талантах в игре в мяч и о привязанности к нему короля. Перчатки были из птичьей кожи, Гобер де ла Меллуаз порекомендовал ему опытного в этом деле эскимоса, колдуна, обитающего в Нижнем городе.

— Но этот колдун ничего не стоит, — заметил де Сент-Эдм.

— Вы заказали ему яд, как в Париже? — осведомилась Анжелика.

Было хорошим тоном отрицать:

— Но в наше время в Париже уже не отравляют! Теперь используют заклинания и дурной глаз.

Мартен д'Аржантейль, который казался наиболее недовольным своим пребыванием в Канаде, оживился, видя, что Анжелика обращает на него внимание.

Он признал, что ему очень скучно в Квебеке. Его сжигали тоска и меланхолия. Нашлись несколько молодых людей для игры в мяч, и Виль д'Аврэй устроил у себя площадку.

— Но я слишком хорошо играю для них. Только король был для меня достойным противником.

Он предпочитал алхимию. В особенности его преследовали воспоминания о Марии-Мадлене де Бринвильер. Поэтому, когда Анжелика упомянула, что у нее был дом в квартале Марэ, он осведомился с лихорадочным оживлением.

— Вы должны быть соседями с маркизой де Бринвильер?

— Да, действительно. И, во всяком случае, я уверена, что она-то пользовалась ядами. Она отравила больных в больнице. Это я знаю из достоверных источников.

Они стали смеяться, подняв глаза к небу.

— Все знают об этом и о многом другом. Вы отстаете, дорогая! Ее недавно казнили. Ее признания пришлось читать по латыни, так отвратительны были ее преступления.

— Исповедник, который сопровождал ее до эшафота, говорил, что она святая,

— запротестовал королевский игрок в мяч.

Этот недавний процесс волновал умы. Если бы Анжелика поинтересовалась, она могла бы уже знать о нем, так как известие о казни мадам де Бринвильер и о деталях процесса были привезены на кораблях, пришедших летом. — Над миром властвуют немнбгие, — говорила Амбруазина-демон, — остальные — только серая масса, только пыль.

Анжелика посмотрела в окно.

Как из всех домов Верхнего города, из таверны «Восходящее солнце» открывался великолепный вид на дальние просторы в ясном голубом и белом утре.

У соседнего столика три пары среднего возраста оживленно и весело беседовали. Это были здоровые, краснощекие люди, удобно одетые, которые смеялись, показывая белые зубы. Они казались членами одной семьи, братьями и сестрами, нашедшими друг друга.