Близость - Элизабет Гейдж

Мотив убийства отца может быть легко доказан суду. Когда Джордан Лазарус, опасаясь, что Консидайн захватит контроль над его корпорацией, обратился к вам за помощью, вы, влюбившись в него и желая выйти за него замуж, убили отца и предложили Лазарусу вернуть управление его компанией и пользоваться счетами и капиталом вашей корпорации. Таким образом, вы достигли сразу двух целей: получили мужа и похоронили свидетельства вашего многолетнего инцеста. Не вынуждайте нас обнародовать эти уличающие вас факты в суде, миссис Лазарус. Несомненно, вы не сможете их опровергнуть. Советуем следовать нашим инструкциям, указанным в письме. Только таким образом вы сумеете избежать длительного тюремного заключения».

Барбара закрыла глаза. Руки конвульсивно сжали проклятые бумажки. Кто-то приложил много усилий, чтобы вытащить на свет ее прошлое. Кто-то умный и решительный, узнавший и понявший извращенную, страшную жизнь, превратившую Барбару в того человека, которым она стала сейчас.

Она пыталась взять себя в руки, все обдумать. Сможет ли она найти оружие против невидимых врагов? Сможет ли бороться с ними?

Но даже безжалостные инстинкты уличного хулигана, унаследованные от отца, сейчас были бесполезны. Этот проклятый неизвестный противник нашел ее ахиллесову пяту. Любой суд признает его доказательства уличающими.

Ситуация была безнадежной. Найми она хоть армию адвокатов, вряд ли сможет замять скандал в прессе и убедить Джордана в своей невиновности. Муж узнает правду об ее связи с Виктором Консидайном, об омерзительном прошлом и о том, каким образом она стала женой Джордана Лазаруса.

И тогда Джордан уже не будет относиться к ней так, как и прежде. Уважение, нежность и жалость, связывающие их эти несколько драгоценных лет, исчезнут. Он потребует свободы, и Барбара будет вынуждена согласиться.

Барбара опустила глаза в конец страницы, где были указаны требования шантажиста, и сначала удивилась — слишком проста и мала была жертва, которую ей велели принести, по сравнению с ее огромной виной.

Но потом она печально улыбнулась, поняв, что шантажист и в этом успел опередить ее.

Все кончено. Все.

Барбара по-прежнему сидела за столом с закрытыми глазами, когда снова раздался звонок секретаря.

— Что там? — спросила она, нажимая кнопку переговорного устройства.

— Еще одно письмо.

Барбара вспомнила об отчете детектива, который ожидала.

— Принесите.

Секретарь положила на стол конверт из грубой бумаги и, увидев выражение глаз начальницы, поспешила удалиться.

Барбара нехотя вскрыла конверт. Внутри оказалась единственная страница со штампом детективного агентства.

«Дорогая мисс Лазарус!

До сих пор мы не смогли найти доказательства интимной связи мистера Лазаруса и мисс Флеминг. Их контакты, ограничивались несколькими встречами за обедом и одной прогулкой на яхте. Мисс Флеминг очень близка с Джессикой Хайтауэр. Мы не без оснований подозреваем, что между ними существуют гомосексуальные отношения, и попытаемся добыть доказательства, если вы потребуете таковых. Из вышеуказанного мы заключаем, что в настоящее время нет оснований подозревать сексуальную связь между вашим мужем и мисс Флеминг.

„Анспах и Кейт с инвестигейшнз“, Кельвин Уизерс, частный детектив».

Джонсонвилль, Лонг-Айленд

Лесли видела сон.

В этом сне она оказалась одна в каком-то темном месте. Она пришла сюда с отцом, но он куда-то делся. Лесли звала его, звала и звала, но ответа не дождалась.

Лесли чувствовала, что тонет в земле, как в зыбучем песке. Отец почему-то навис над ней, безразлично глядя сверху вниз, но не пытаясь спасти ее.

— Папочка! — выкрикнула она. — Папочка!

Лесли с криком проснулась, вся в поту. Звук собственных стонов еще отдавался в ушах. Сон по-прежнему держал ее в клещах, окутывая ощущением невыразимой заброшенности, сковывая холодом ноги и руки.

Кто-то слабо тянул ее за руку. Росс очнулся и смотрел на нее, беспомощно, но тревожно.

Он пытается сказать что-то. Лесли видела, скольких усилий ему стоило это.

— П-п-лохой сон? — удалось наконец ему выговорить.

Лесли обняла и поцеловала мужа.

— Да, — пробормотала она, — плохой сон. Но сейчас все в порядке.

Слабыми пальцами он поднес ее руки к губам и поцеловал. По глазам было заметно, что муж пытается что-то сказать, возможно, какую-то ласковую чепуху, но язык не хотел повиноваться, поэтому Росс просто говорил глазами о своей любви. Это стало для них новой формой общения с тех пор, как у Росса случился удар.

Лесли улыбнулась в ответ. Но тут же в ноздри ударил знакомый запах, и она поняла, что Росс обмочился во сне.

— Сейчас вернусь, — предупредила она и, встав с постели, принесла мокрые бумажные полотенца, чтобы обтереть мужа. Сначала она сняла пластиковую пеленку, потом матерчатую. По крайней мере, Росс не замарался. Она почти физически ощущала облегчение мужа. Он еще мог вынести унизительное чувство мокроты в штанах, но просто не выносил, когда испражнялся в постель, словно беспомощный младенец.

— Хочешь сходить в ванную? — спросила она.

Росс смущенно поморщился. Рот до сих пор немного скривленный с правой стороны, конвульсивно дернулся, пока Росс напрасно пытался что-то выдавить.

— Н-наверное, — наконец пролепетал он.

Лесли помогла ему встать. Росс едва передвигался на подгибавшихся ногах и был вынужден опираться на руку Лесли, но в остальном шагал вполне самостоятельно. Он сумел добиться этого упорными занятиями с физиотерапевтом и невероятным усилием воли и мужества. Он многое умел теперь делать, правда, очень медленно, но отказываясь от посторонней помощи.

Лесли отправилась в кухню, поставила воду для кофе. Потом начала готовить завтрак, а между делом вернулась в ванную, чтобы помочь мужу одеться.

За шесть долгих месяцев болезни Росса они выработали раз и навсегда заведенный распорядок. Росс делал все, на что был способен — вынимал одежду из шкафов и комода, надевал рубашку, сидя натягивал трусы до щиколоток, и Лесли вмешивалась, только чтобы помочь мужу. Тот вставал, она помогала ему надеть до конца трусы, брюки, продеть пуговицы в петли рубашки. Он уже сам умел застегнуть молнию. Лесли редко приходилось открывать Россу дверь. Правда, она должна была водить машину, но тут уже ничего нельзя было поделать.

За последнее время любовь и уважение Лесли к мужу только возрастали — слишком многое им пришлось пережить вместе в эти тяжелые дни. Тот Росс, за которого она выходила замуж, был обыкновенным человеком, любящим, добрым, защитником. Мужчина, прошедший тяжелые испытания, превратился в необыкновенного мужественного борца с несгибаемой волей.