Эльмарис. На пути друг к другу - Наташа Загорская

Только, Тордаэн может и на ноги встанет скоро и раны его жуткие заживут без следа, да сердце Кайры все одно сжимается всякий раз как думает она о том, что могла остаться одна-одинешенька, в один миг лишиться того, кто стал милее света белого, дороже собственной жизни. А виноват во всем был император. Нет, не лично Таршаан из рода ОрГраеш мужа ее калечил, только вот приказы всегда отдавал, да на смерть посылал ради блага империи не единожды. А этого Кайра принять не могла. Раньше-то пыталась мириться, да до сего момента и опасности вдовой остаться у нее не было.

Лерс же тетку обнял одной рукой за плечи, любом к ее виску прижался, вдохнул запах волос. А вторую руку в этот момент на живот опустил. Глаза прикрыл, точно бы прислушивался к чему-то.

— Лерс, — окликнул его Даэн, ревниво следящий за каждым движением супруги. — Лерс, что…

Кронпринц глаза распахнул, улыбнулся проказливо, да Кайру к креслу, что подле кровати стояло, легонько подтолкнул, усадил.

— Все в порядке, — улыбнулся дяде. — Просто… проверить хотел. Почувствовать. Отец ведь может ощущать всех членов рода, а чем я хуже?

— Ощутил? — беззлобно буркнула Кайра. — Все почувствовал? Так вот, запомни хорошенько, потому что сейчас еще почувствуешь, как я тебя за уши драть буду.

Кронпринц глянул на нее удивленно, а леди АртНаэр глазами сверкнула. А в глазах ее, серых от рождения, появились отчетливые изумрудные прожилки. Родовая магия через сына к матери передавалась. Связаны они были, кровью, плотью, душою, вот и магию делили одну на двоих.

— Лерс, — снова окрикнул племянника Тордаэн. Вгляделся пытливо в лицо кронпринца, нахмурился пуще прежнего. — Лерс, что происходит? У тебя глаза… они… словно дымкой на миг подернулись, цвет потеряли. Что? что ты почувствовал?

Лорд АртНаэр в тревоге за супругу любимую, да за наследника еще не рожденного, ждать не стал, на руки оперся, подняться пытаясь. Да только силы его еще не восстановились. Охнул от боли, побледнел весь, да и кулем рухнцл обратно на подушки. Кайра было попыталась вскочить, к мужу броситься, да удержал ее кронпринц. Ладонью легонько на плечо надавил, заставляя обратно в кресло опуститься.

— Счастье в дом наш пришло, — произнес он с улыбкой. — Огромное. Дети ваши сильны будут, грани уже сейчас ликуют, что сразу двоих себе заполучат, а ведь и на одного не надеялись даже.

— Дети?

— Заполучат?

Кайра глаза сощурила зло, на племянника зашипела:

— Что несешь? Какие грани? Что им от меня и сына моего надобно? Не отдам, так и знайте. Весь мир по камешку разберу, но не отдам.

— Что значит, дети? — не отставал от супруги лорд АртНаэр. Вглядывался пытливо в лицо наследника трона великой державы, губы кусал, хмурился, кулаки сжимать пытался, да не вернулась еще сила былая в тело израненное, дрожали пальцы, мышцы не слушались.

— То и значит, — кивнул Лерс и вдруг словно что-то случилось с ним. Нет, он был все тем же, и внешне никак не изменился, и кровь в нем все та же текла, только теперь каждый в комнате этой ощутил вдруг, что рядом с ними уже не просто кронпринц из древнего рода, наследник великой державы, дарканский лорд, а нечто иное. Древнее, как сам мир и сильное настолько же. — У Кайры близнецы. И я не понимаю, как ты мог не почувствовать это, отец. Хотя… два сына одной крови, похожи как две капли воды. Благословенны вы, лорд АртНаэр и род ваш. Грани шепчут мне, радуются этому. Принять готовы сразу обоих, ввести в мир, привязать к нему всеми путами, которые только существуют.

— Это плохо? — тут же вскинулась Кайра, руками живот закрыла, в глазах ее серо-зеленых, слезы появились.

— Плохо? — Лерс улыбнулся, плечами пожал. — Мы врастаем в изнанку этого мира. Прочно пускаем здесь корни. И мир принимает нас. грани мироздания питаются от нашей магии, подстраивая ее под себя, изменяя так, чтобы уже ни мы без мира этого, ни мир без нас не мог далее существовать. Плохо это? Как посмотреть. Дарканцы исконно чужие здесь, чуждые. Да вот только с каждым новым поколением мы все больше влияем на мироздание, а оно меняет нас. Грани… они ведь почти что живые, разумные. И им больно от того, что мир, ими охраняемый рушится, трещит по швам.

— Значит… — тихо произнес Даэн, — мир готов принять нас. Сделать частью своей неотъемлемой.

— Он уже давно принял нас, — кивнул в ответ Лерс. — И теперь наша очередь защитить свою землю и воздух, и небо от гибели. Не позволить граням разлететься на осколки, скрепить их, кровью, силой своей удержать.

Воцарилось молчание. Каждый в этот момент думал о том, что сказал Лерс. Сохранить мир, удержать грани, не допустить следующего прорыва, сделать так, чтобы навечно запечатать этот мир, их мир, от захватчиков извне. Нелегкая задача, невыполнимая почти, но… тысячелетия назад предки-дарканцы смогли сломать грани и вырваться из неласкового Хераша сюда. Они создали здесь свою империю, построили новую жизнь для своих детей и внуков… Так разве ж нынешнее поколение позволит все это разрушить.

— Лорда Шаэсса надо вернуть, — твердо произнес Лерс, глядя на отца. — Даже если для этого придется еще раз сломать грани, только уже с нашей стороны. Он нужен… Все мы нужны. Кровь всех пяти родов необходима для запечатывания граней. И еще… ковен ведьм надо возродить.

Никто больше не произнес ни слова и кронпринц добавил:

— Ведьмы — сила этой земли. Слезы ее, пот и кровь. Только им в полной мере подвласты грани. Я могу лишь слышать их, иногда они мне отвечают. Но я не умею ими управлять и никогда не научусь. А Ведьмы… само их существование сдерживает грани от разрушения. Пока есть хоть одна Верховная, грани будут сопротивляться.

Он горел. Он был пламенем. Растекался лавой и опадал вниз серым невесомым пеплом. Ни чувств, ни мыслей, ни желаний… не было ничего. И его тоже не было.

А потом появился свет. Яркий. Слепяще-белый. Он родился в его теле, заполнил его целиком, окутал в кокон. Свет нес спасение.

Следующей пришла память.

Затем вернулась чувствительность.

Болело все, казалось, что из него вытянули все жилы и переломали все кости в теле. Хотелось свернуться калачиком и долго лежать, жалея себя. Стонать и жаловаться на судьбу и проклятую службу, которая выматывает и не оставляет сил ни на что. И очень хотелось, чтобы кто-нибудь пожалел. Сестренка, например, в такие минуты всегда была рядом. Сидела у его постели, читала что-нибудь, рассказывала о своих успехах в школе, слушала его нытье и успокаивала нежным участливым голоском. Сайрин же, обычно только бранилась, но исправно варила какие-то мерзкие зелья, которые, тем не менее, всегда исправно помогали восстановить силы и снова наполнить резерв магией. Арий… он обычно ничего не делал, только смеялся и отпускал шуточки, называл его бабой и призывал мужественно переносить магическое истощение. В еще была она. Светловолосая леди из древнего дарканского рода. Та самая чужая невеста, которую он должен был отыскать и вернуть жениху. Она плакала, осторожно касалась его лицо прохладными пальцами, шептала что-то и боль уходила, а тело наполнялось энергией. Само. Без мерзких зелий Сайрин и ехидных комментариев старшего брата, без нежного участия сестры.