Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы - Марина Рыбицкая

Скрипя зубами, я ковыряла содержимое вилкой, пытаясь хоть сколько-то отломать и угостить бога. Которому было не до изысков, поскольку кто-то увлекся теорией мирового господства и тренировал на мне лозунги.

На выкрике: «Я столько лет этого ждал!» — вилка погнулась и для использования стала непригодной. Хотя как новый вид оружия вполне могла сойти. Такой себе подземный бумеранг с зубчиками. Австралийцы отдыхают и крутят у виска пальцами.

Ладно, Австралия далеко — Иртихал близко, поэтому я уже рубила спагетти тесаком.

Когда бог сообщил мне, дожевывая ножку курицы:

«Я страшно отомщу всем!» — кастрюля вырвалась из моих рук и устремилась к противоположной стене, спасаясь от издевательств.

Я проводила ее печальным взглядом и поняла: мой поварской талант сегодня явно в ударе. Вон как посудина шандарахнулась о резной буфет, в котором что-то жалобно тренькнуло, блямкнуло и зазвенело.

— Коллекционный прозрачный фарфор времен ургенской династии Рау… — равнодушно сообщил бог, придвигая к себе блюдо с десертом.

Я отсчитала несколько ударов сердца, а затем медленно пересела напротив.

— Дорогой? — для проформы спросила, втайне надеясь, что и впрямь очень ценный. Пакостить, так по-крупному!

— Стоит столько… Можно купить весь Дорсет с Маэро в придачу, — ответил бог.

Я чуть не присвистнула.

А подземный владыка с немалой иронией начал разглядывать содержимое тарелки.

Бархатным голосом, который у меня вызывал дрожь, потому что ассоциировался исключительно с Кондрадом, нейтрально заметил:

— Мне кажется, гарнир… тебе не удался.

— Возможно, — безмятежно ответила я, не собираясь вдаваться в дискуссию, пока не заставили платить.

У меня таких денег отродясь не бывало, а в долг я принципиально не прошу. Тем более не люблю одалживать громадные суммы. Я ж не рабыня Изаура — потом всю жизнь на дона Педро горбатиться! Или кто там к ней под подол заглядывал в надежде найти жгучую экзотику.

— Тогда я его пробовать не буду, — отодвинул он от себя тарелку.

Я поспешно накидала в чистую десерт. Бог съел пару-тройку ложек десерта и, кривясь и поглаживая верхнюю часть живота, быстро-быстро закруглился:

— Тем более — я наелся. А вот теперь мы поговорим о твоем поведении!

— В смысле? — удивилась я.

Вроде ни в чем предосудительном замечена не была. Все проходило тихо-мирно. Подумаешь, коцнула немного фарфора? Не убила же никого…

— Мне нужно ненадолго отлучиться! — вдруг выдавил из себя Иртихал, зеленея на глазах. — Сиди здесь. Я скоро вернусь.

По-моему, уже убила. Окружающую среду!

Как он поскакал! Просто горный козел! Или орел?.. Ладно, непринципиально. Я не зоолог и не орнитолог, могу и ошибаться.

Глиномордые тяжело топочущим стадом припустили за своим господином и повелителем. Чудненько! Я всегда верила в волшебную силу хороших пенделей!

Не рискуя нарушать приказ, послонялась по столовой. До-олго. За это время я успела изучить все шкафчики, столики и тумбочки. Посидеть на всех креслах, стульях и подоконниках. Выглянуть раз сто за дверь. А Иртихал не думал возвращаться.

Интересно, в его понятии «скоро» исчисляется минутами или веками? А то придет через сотню лет, а тут уже вся из себя красивая мумия зубы скалит, на комплимент напрашивается.

Так вот: я — отказываюсь! Мне бинты не к лицу. Поэтому пошла-ка я осматривать дворец сама. На гиде опять-таки сэкономлю…

Я высунула нос за дверь в сто первый раз и, проверив коридор на наличие незапланированных экскурсоводов, бодрячком потрусила направо. Миновав метров двести и пару десятков проходов, я совсем раздухарилась. Мурлыкая под нос: «Стрейнджер ин зе-э-э на-а-айт!..» — планомерно проводила разведку вражеской территории, когда в спину ткнулось что-то большое и сопящее, как паровоз на финише.

— Ай! НЕ НАДО! — на всякий случай заорала я. Крикнула: — Я больше не буду! Честно! — позабыв уточнить, о чем именно речь.

Это страшное, большое и лохматое толкнуло меня в ответвление темного коридора.

Я сделала шаг, оглянулась и…

Известие о гибели Илоны всех как громом поразило. А Кондрада, по-моему, просто морально уничтожило. Боюсь, на их фоне я выглядел возмутительно жизнерадостным.

Знаю, что у них свои заморочки с местными реалиями и божественными чинами, но я верю в Илонку! Никакому Фумигатору, то есть Иртихалу, ее загнобить не под силу. Не тот случай. Скорее уж наоборот — бедный Иртифах! Я ему сочувствую! Ведь огребет мужик, как мама не горюй! Отделается недержанием, переломами и заиканием — и это в самом лучшем случае.

Илона — это… Наш семейный мотор, пожар и стихийное бедствие в одном флаконе. И никакому Фигдигалу или Иртифаху ее не остановить. Если кто ее украдет — потом будет возвращать с выкупом и подарками. Ага. И еще узнавать, сколько бежать до китайской границы. При мысли об этом я чуть ли не ржал и очень хотел утешить Кондрада.

Но он не дался, начиная меня серьезно тревожить. Говорят, его величество за что-то наорал на жреца. Но могу подтвердить — после он не повышал голоса. Ни разу. Покинув туманным утром часовню, Кондрад резко преобразился. Будто имеешь дело с другим человеком!

Кажется, доныне я совсем не представлял масштабов личности Черного Властелина как правителя четырех королевств и выдающегося полководца этого мира.

Не скажу, что он стал неприятным, злым или жестоким — нет! Но дружеские посиделки, подшучивания или откровенности за чашкой теплого отвара или бокалом вина закончились раз и навсегда.

Вокруг цвел май. Кустарники, цветы и травы бушевали яркими красками. Природа манила веселой зеленью и цветочными ароматами. А Кондрад, образно выражаясь, застегнулся наглухо на все пуговицы и категорически не желал обсуждать со мной или кем бы то ни было Илону, подземное царство или все, связанное с непонятными обстоятельствами. Словно окунулся в позднюю осень или даже снежную зиму.

Глаза его горели сухим огнем, приказы были выверенными, краткими и четкими, а чтобы он спал — я вообще почти не видел. Круглые сутки зять занимался проблемами внезапно свалившегося нам на голову нашествия, рекогносцировкой разнокалиберных войск — своих и соседних стран — или ездил на горгулах посмотреть масштабы надвигающегося бедствия. ВСЕ!

Никаких тебе скорбных фраз, пьянства, дебошей, жалоб или чего-либо подобного. Словно я имел дело с чугунной статуей или старым воякой, который зубы съел на всяких войсковых хитростях и стратегиях и в жизни никогда и никого не любил.

Позиция Кондрада заставляла себя уважать. Не сказать что с точки зрения психологии она правильная или здоровая, но зять удивительным образом все, что ни делал, умудрялся превратить в правильное и здоровое. Даже горе переплавил в активную защиту Отечества.