Пастырь мертвецов - Антон Вильгоцкий

– Да я разве спорю? – Ивлев ступил вперед, заслонив собою патрона. – Ну что, сынок, – сказал он, подмигнув Егору, – поборемся?

«Дед Платон был Черным магом, а не Темным, – думал в этот момент Киреев. – Значит, он еще опаснее, чем Ян, потому как способен на любую подлость. Хотя, Грушницкий-то теперь тоже, считай, Черный. Но все равно, от колдуна угроза больше. Хотя бы потому, что он явился в балку с полным запасом сил. Ба, да ведь как раз по этой причине Ян его и вызвал! Сам-то измотан, отдал всю энергию на усиление мертвецов и контроль над ними. Да, но ведь и я выжат, что твой лимон. Эх, верно сказано – не говори „гоп“, покуда не перепрыгнешь…».

– Поборемся отец, – промолвил Егор. – Только где жезл-то твой?

– Поди, давным-давно в могиле сгнил, – усмехнувшись, развел руками старик. – Но я и без него как-нибудь обойдусь. Дурное дело – оно ж нехитрое, – Ивлев снова подмигнул.

– «Черный маг, способный действовать без инструмента! – пронеслось в голове у некроманта. – Он так спокойно говорит об этом, будто для него биться одними руками – что семечки лузгать. Но ведь такое даже среди Темных не всем под силу. Я, вот, к примеру, не всегда могу. А у Черных эта способность и вовсе встречается крайне редко. Проклятье, дед дьявольски силен! Ну да ладно. Я, в конце концов, тоже не „пес“, хоть Ян и утверждает обратное».

– Начнем, пожалуй? – осведомился Платон.

Киреев молча кивнул.

Колдун начал действовать мгновенно. Взмахнул сложенными в ковш ладонями, и в воздухе между ним и Егором возникло, на уровне их голов, серповидное лезвие, висевшее так, словно его держал, готовясь раскачать, невидимый великан. В следующий миг смертоносный таран со свистом устремился к лицу Егора. Несмотря на готовность и сноровку, некромант едва успел пригнуться. Маятник срезал прядь волос с его головы и улетел в темноту. Еще не достигнув земли, он рассыпался серым прахом. Правило «не оставляй следов», как видно, соблюдали даже маги, восставшие из мертвых.

– Что ж, поздравляю, – усмехнулся Ивлев. – Даже без волшебства, сам ушел. Силы, видать, бережешь? Давай, милок. Твой теперь ход.

Будь дед Платон обычным мертвецом, Егор просто развоплотил бы его, как делал множество раз прежде. Но нет же! Ян лишь вернул на Землю, в физическое тело, заблудшую душу старого чернокнижника. И заклинания из привычного арсенала некромантии были против Ивлева бессильны. А в традиционном боевом волшебстве Киреев себя особым докой назвать не мог. Вот Вадим, Лагваль, или Орвиланд… Хотя, какое там, рядом с ним это – уж просто заоблачные высоты.

Егор выстрелил в лицо Ивлеву струей белого порошка. Простое усыпляющее снадобье – убивать старика, хоть тот и не был вовсе ему приятен, Кирееву не хотелось.

Колдун отразил эту атаку шутя: просто выставил ладонь перед собой, да и собрал в нее весь летящий в него порошок, после чего высыпал на землю.

В том содержался своеобразный театральный жест: следующим выпадом колдуна стал вращающийся зазубренный диск, понесшийся к Егору, взрыхляя мокрую землю. Он будто бы вырос из того порошка, который только что стряхнул с ладони Ивлев. «Да вы, батенька, эстет, – подумал некромант, подпрыгнув. – Куда там Грушницкому с его золотой фурнитурой и национал-социалистской мазней».

Двух проведенных Ивлевым атак Кирееву хватило, чтобы понять – противник имеет склонность использовать металлические орудия уничтожения. «Что может наиболее успешно противостоять металлу? Конечно же, вода!».

И следующим номером «магического цирка» стал устремившийся по направлению к чернокнижнику поток холодной воды. Не просто холодной – а обжигающе, запредельно ледяной. Соприкоснувшись с кожей, она должна была парализовать Ивлева и швырнуть его на землю, лишив даже способности здраво соображать.

Но вновь «мимо кассы». Колдун не стал даже уклоняться. Выставив руки вперед, он сделал летящую в него воду еще холоднее – проще говоря, заморозил. Выстрел Егора превратился в гигантскую сосульку, которая, шлепнувшись наземь, разлетелась на множество разнокалиберных осколков.

– Давай! Давай! – подначивал сзади Ян.

– Мы с тобой, Егор! – кричали с камня Олеся и Горри.

Костяные Хозяева наблюдали за происходящим безмолвно. Это ведь, по большому счету, их уже не качалось. Исполнив клятву, Хранители были вольны уйти. Но остались, чтобы узнать, будет ли угроза их делу присутствовать в городе и дальше.

Егор приметил, что дед Платон пока не попытался смухлевать. Такое благородство было совсем не в характере Черных…

Пока они держались на равных. Но в действиях Платона Ивлева, в каждом его движении, и даже во взгляде старого колдуна чувствовался несравнимо больший опыт. И более того – уверенность в победе читалась в глазах восставшего из мертвых. Как если бы титулованный гроссмейстер сел за доску напротив юного чемпиона города Грязноводска. И всласть поиздевался над оппонентом, заставив того поверить, что исход игры может быть не таким, как в тысяче предшествовавших этой встрече партий мастера…

Правда, Егору Кирееву хватило сообразительности, чтобы понять, как все обстоит на самом деле. Он не заглотнул приманки колдуна. И почти с самого начала знал – тот сильнее. Гость из прошлого заметил верно – защищаясь, Егор не использовал магию, полагаясь только на свои человеческие рефлексы. Именно для того, чтоб сэкономить силы, которые можно будет вложить в удар…

Но когда в него полетел целый рой ножей, Кирееву пришлось-таки сменить тактику. Егор погрузился в под-реальность – исчез, чтобы тут же вновь возникнуть на поле боя, но уже полутора метрами левее от места, где стоял.

Проделав это, Киреев понял, что окончательно выдохся. Сил хватило бы в лучшем случае еще на пару ударов, но скорее всего – на один. Сутки сплошной нервотрепки, недосып, стимуляторы, битва втроем против почти трех десятков тысяч… В такой ситуации, наверное, сдал бы и более сильный маг.

«Какого лешего я с ними вожусь?! – пронеслось в голове. – Пора, Егор! Настала пора доставать туза. Чтоб разом сбить всю спесь, – взгляд скользнул по приплясывающему Грушницкому, – с этого недоделанного Джокера».

На этот раз, чтоб выиграть время, он избрал другую версию произношения имени Владыки. Покороче.

Послав в Платона небольшой, но назойливый огненный смерчик, Егор воздел к небесам руку с жезлом, чтобы призвать бога.

Стоило бы ему, наверное, обойтись без этого пафосного жеста…

Всего на доли секунды отвлекся Егор от визуального контроля за действиями Платона Ивлева. Но даже этого времени тому хватило для контратаки! Чернокнижник совершил такое, подобного чему Киреев нигде и никогда не наблюдал прежде. Обратив тянущиеся к нему языки пламени в длинные черные ветви, Ивлев сплел из них сеть, которую и швырнул прямо в ноги Егору.

– Хроф… – только и успел произнести некромант.

В следующий миг затылок его соприкоснулся с землей. Перед глазами заплясали белые огоньки. Еще через секунду ветви опутали все его тело и намертво вросли в землю, превратив Киреева в этакого «нового Гулливера».