Черчилль. Династия на вершине мира - Джон Ли

В сентябре 1924 года Уинстон был назначен кандидатом консервативной партии от избирательного округа Эппинг в графстве Эссекс и 30 октября должным образом избран в члены парламента с перевесом почти в 10 000 голосов по сравнению с его конкурентами от либеральной партии. Критики говорили, что ему опять удалось сменить партию как раз в тот момент, когда его новые друзья одержали полную победу. Самым поразительным было то, что консервативный премьер-министр, Стэнли Болдуин[505], к изумлению большинства членов своей партии, незамедлительно предоставил Уинстону одну из важнейших должностей в стране, сделав его членом кабинета министров и назначив канцлером казначейства (с 6 ноября 1924 года по 4 июня 1929 года), что означало, что Уинстон должен был осуществлять надзор и определять величину сумм на расходы для правительственных отделов, на вооруженные силы, социальную помощь и так далее. После стольких лет хранения мантии отца Уинстон наконец-то смог облачиться в его одежды. Он взялся за эту роль, как будто никогда и не уходил из правительства, и с присущей ему энергией начал налагать новые ограничения на правительственные отделы.

Уинстону и Клемми удалось продать свой дом по адресу: 2 Сассекс-сквер, и они переехали в дом 11 на Даунинг-стрит, который полагался им по новой должности Уинстона. При составлении своего первого бюджета, представленного в 1925 году, Уинстону значительно помогла осторожность в делах предыдущего канцлера от лейбористской партии – Филипа Сноудена, от которого он унаследовал активный баланс примерно в 37 миллионов фунтов стерлингов / 177,6 миллиона долларов. Он строго обходился с военными службами, сократил смету расходов на морской флот и воздержался от какого-либо европейского союза с Францией.

Загородный дом Черчиллей, Чартуэлл-хаус, требовал большого ремонта и обновления. Уинстон также задумал ряд смелых и впечатляющих изменений территории вокруг дома. Для финансирования всего этого необходимо было привлечь кредит под свою недвижимость. В очередной раз Джек выступил в роли организатора финансовых дел семьи. В апреле 1926 года адвокаты обратились к нему с письмом как к попечителю, спрашивая, согласен ли он со ссудой величиной в 10 000 фунтов стерлингов / 48 000 долларов, которую они готовы были предложить под недвижимость, оцененную в 18 000 фунтов стерлингов / 86 400 долларов. «Поскольку это семейная сделка, маловероятно, что возникнет проблема принудительной продажи… но, конечно, это не меняет вашей ответственности, как попечителя, позаботиться о получении надлежащего обеспечения для ссуды»[506].

В 1926 году в Британии начались волнения среди шахтеров. В связи с крушением экспортных рынков из-за устойчивости фунта стерлингов и распределения Германией дешевого угля по всей Европе в качестве возмещения ущерба, нанесенного войной, владельцы шахт просто сократили оплату труда своим шахтерам. Шахтеры, не без разумных оснований, объявили забастовку и положили начало острым разногласиям, продлившимся 18 месяцев. В мае 1926 года Конгресс тред-юнионистов пытался добиться решающих результатов путем объявления всеобщей забастовки в поддержку требований шахтеров. Уинстон видел в этом призыв к оружию. Отечественные реформы – это одно, но видеть организованный рабочий класс, предъявляющий требования к правительству, было совсем иным делом. Это была социалистическая, но и более широкая угроза, которой он опасался и против которой он выступал начиная с 1917 года. Газеты на Флит-стрит закрылись в знак солидарности с бастующими, и Уинстон получил разрешение на создание полуофициальной газеты – Британский вестник – для информирования общества о ходе забастовки и о мерах правительства по ее пресечению. Тираж этой газеты с громкими передовыми статьями типично в духе Уинстона, которую подготавливали люди, работающие на добровольных началах и принудительно забирающие бумагу из издательств на Флит-стрит, доходил до двух миллионов копий в день.

Конгресс тред-юнионистов не имел никаких революционных намерений, и спустя девять дней после него забастовка была отменена. Уинстон, верный своему характеру, стал одним из главных помощников в попытке найти мирное урегулирование разногласий между мужественными шахтерами и их в равной мере неуступчивыми работодателями. «Пиво и сэндвичи» – выражение британских рабочих, означающее садиться вместе за стол переговоров вместо проведения забастовок, использовалось задолго до времен правительства Уилсона 60-х и 70-х годов, которому приписывают использование дипломатии такого рода[507]. Владельцы шахт проявили большое упорство, и голодающим шахтерам пришлось подчиниться.

Каждый год Уинстон составлял для правительства весьма пригодный бюджет, что, похоже, ему никак не удавалось в отношении своего собственного хозяйства, и выкраивал свободное время для продолжительного отдыха.

Всеобщие выборы 1929 года устранили власть партии тори, и лейбористская партия под руководством Рамсея Макдональда впервые получила возможность управлять страной. Ей не повезло в период своего правления, так как мировая экономика была потрясена приходом Великого экономического спада. Уинстон удержал за собой место в парламенте, но вернулся в рядовые члены («заднескамеечники») и пробыл там гораздо дольше, чем ожидал.