Смертельный хоровод - Андреас Грубер

– Едва успел, – услышала она далекий голос Айзнера. – В следующий раз я оставлю тебя под водой на три минуты.

Сабине было все равно. Она свернулась клубком, лежала лицом на мокрых деревянных досках и жадно дышала.

– Ты поняла? Три минуты! – крикнул он.

Она молчала.

– Ты знаешь, что это верная смерть!

– Да, – прохрипела она.

– Скажи мне то, что я хочу знать!

Она помотала головой.

– О’кей, тогда попробуем еще раз, посмотрим, выдержишь ли ты. – Он снова завертел рукоятку, и ноги Сабины поднялись вверх.

Тут она услышала, как к звукам радио добавился какой-то звонок.

Айзнер замер в полудвижении, поднял голову и посмотрел на потолок. Там висел маленький колокольчик, который снова зазвенел.

– Черт! – выругался он.

Он быстро сунул Сабине в рот кляп, затянул кожаный ремешок и повертел рукоятку крана, так что ее бедра приподнялись от пола.

Оставил ее висеть в таком положении, как рыбу на крючке, и ушел. Последнее, что она услышала, – он запер дверь садового сарая на замок и для надежности опустил засов.

– Нет! Проклятые твари! Пустите меня в мой дом! Руки прочь! Я хочу войти! Это мой дом!

Франк Айзнер неистовствовал, и трем полицейским с трудом удавалось его удерживать. Один из них взглянул на Снейдера, ища поддержки.

Снейдер помотал головой.

– Уведите его.

– Что? – закричал Айзнер и попытался вырваться из рук полицейских. – Я хочу войти!

Снейдер подошел к нему.

– Ты отлично знаешь, что криминалисты должны сначала все посмотреть. Ты в твоем состоянии будешь лишь мешать работе.

– Голландский говнюк! – закричал Айзнер. – Сколько ты работаешь в БКА? Всего лишь шесть лет!

– Столько же, сколько и ты! – парировал Снейдер.

– Ты из хреновой семьи торговца книгами, а у меня уже отец и дед были копами, когда ты…

Снейдер проигнорировал нападки.

– Я здесь, потому что это дело поручили мне! Не франкфуртской уголовной полиции, не гессенскому Земельному управлению полиции, а отделению судебной психологии БКА. Я выясню, что произошло, и если твоя жена действительно была убита, то найду преступника. – Он посмотрел ему в глаза. – И если кто не в состоянии мне в этом помочь, так это ты!

– Я…

– И еще кое-что! – перебил его Снейдер и поднял указательный палец. – Правильно говорить нидерландский говнюк! – Он обратился к полицейским: – Уведите его, а если он продолжит бушевать, наденьте на него наручники.

– Наручники?

– Для его собственной безопасности, а сейчас дайте мне подумать.

– Это незаконное лишение свободы, ты это осознаешь? – крикнул Айзнер.

Полицейские увели его к машине, а Снейдер направился к забору участка, который располагался на берегу Лангенского лесного озера.

К Снейдеру подошел молодой полицейский.

– Вы хотите допросить уборщицу, которая нашла труп?

– Позже, – ответил Снейдер.

– Кстати, шпузи[10] уже здесь, – сообщил молодой коллега и попытался принять расслабленную позу, как Снейдер. – Я слышал ваши комментарии. Очень круто. – Он ухмыльнулся.

– Как вы сказали? – повысил голос Снейдер.

– Я сказал, очень круто…

– Нет, перед этим! Вы сказали «шпузи»? – раздраженно закричал Снейдер. – Откуда у вас это? Из телевизора? Отдел называется Экспертно-криминалистическая служба, это ясно?

– Да, я думал…

– Меня не интересует, что вы думаете. Приведите сюда врача. А людей из криминалистической службы впустите в дом, когда мы выйдем.

– Но обычно…

– Обычно не убивают жен сотрудников БКА. Сделайте полезное дело и принесите мне пару латексных перчаток и бахил.

Снейдер поднимался за доктором Вуди по широкой лестнице на верхний этаж. Шестидесятилетний мужчина с седой бородкой был примерно одного роста со Снейдером, но весил раза в два больше и сильно пыхтел.

Доктор Вуди был домашним врачом семьи и хорошо знал дом. То, что Снейдер пока увидел, – прихожую, кухню и гостиную, – сверкало чистотой. Неудивительно. С утра в доме работала уборщица.

Казалось, врач этого совсем не замечал. Он тоже был в бахилах и поправлял перчатки.

– Обычно, когда меня вызывают констатировать чью-то смерть при чрезвычайных обстоятельствах, криминалисты присутствуют с самого начала, – сказал он, тяжело дыша.

– Как интересно, – перебил его Снейдер. – А вы можете сконцентрироваться, когда десяток людей с фотоаппаратами и кистями для удаления пыли топчется вокруг в свете вспышек? Можете вжиться в ситуацию и выяснить, что произошло?

– Ну, – промычал Вуди, – раньше всегда было так.

– Тогда сегодня впервые будет по-другому.

Снейдер открыл дверь в спальню и повел врача в комнату. Занавески были задернуты, кровать смята, а стул с одеждой перед окном опрокинут.

Снейдер тут же заметил маленький разорванный пластиковый пакетик и белый порошок на прикроватной тумбочке. Он натянул латексные перчатки и отрыл ящик. Между книжками и женскими безделушками лежал набор для употребления героина. Как правило, ему не нужно было пробовать белый порошок, чтобы понять, что это, но сейчас его смутил желтоватый оттенок. Снейдер осторожно опустил послюнявленный палец в порошок и попробовал его на вкус. Это был не чистый героин, как он сначала предположил, а смесь героина и кокаина, «спидбол». Эта штука успокаивала и будоражила одновременно – и могла довести до сумасшествия.

Доктор Вуди обратился к Снейдеру.

– Можно занавеску?..

– Нет! Все должно оставаться, как есть. Меня интересуют только два факта, – сказал Снейдер. – Как умерла эта женщина и когда приблизительно наступила ее смерть.

Вуди стоял перед гардеробной и всматривался через раскрытые двери в темноту.

– Я не ясновидящий.

– Этого я от вас и не ждал, но у вас сорокалетний опыт врача, – кроме того, я сказал приблизительно. Вы домашний врач этой семьи и знаете умершую и историю ее болезни. Так что не говорите, что не справитесь!

– Я могу вас кое о чем спросить?

– Если это необходимо.

– Вы не боитесь нажить себе врагов среди коллег? – спросил доктор Вуди.

– Я уже это сделал. – Снейдер включил свет в гардеробной и увидел узкое помещение, в котором слева и справа до самого потолка располагались полки с одеждой. Посередине, в свете потолочного светильника, висела Ирена Айзнер.