Стеклянная карта - С. И. Гроув

Шадрак внезапно сообразил: если Бланка лишится корабля, она не сможет больше гнаться за ним.

«Вот он, мой шанс!» – сказал себе ученый и бросился к веревочной лестнице на борту.

Нижние ступеньки болтались футах в десяти над землей. Шадрак спрыгнул, в момент приземления ноги у него подогнулись, и он полетел кувырком. Вскочил, споткнулся, едва не упал, но выправился и побежал во всю прыть. Он мчался на запад, стараясь держать курс параллельно ветровой стене, но не слишком приближаться, чтобы не оказаться подхваченным. Это было все равно что состязаться с приливом. Всякий раз, когда он готов был радоваться спасению, выяснялось, что смертоносный шквал гораздо ближе, чем хотелось бы. Шадрак заворачивал к северу, но легкие уже горели от усилия и сухости воздуха. В какой-то момент картолог повернулся и потрусил задом наперед, желая посмотреть, цел ли еще корабль. Болдевела покачивалась, словно балансируя над обрывом, в сотне метров.

Здесь была плоская высохшая равнина, однообразие которой местами нарушали скальные выходы. Шадрак не знал, как далеко простирался вихрь и что вообще делать, даже если он сумеет его обогнуть. Ясно было одно: надо бежать, причем как можно быстрее. Где-то на юге его ждала София…

Еще раз оглянувшись через плечо, он увидел болдевелу – неясное пятно вдалеке. Вероятно, разгулявшееся воображение сыграло с ним шутку: за минувшее мгновение она словно выросла.

Картолог отвернулся и снова припустил во всю прыть.

Меднолобый – уничижительное прозвище, употребляемое в Пустошах, особенно среди жителей Нохтланда, для описания личности с «металлическими» мозгами. Поскольку из металла, по мнению науки, у человека может состоять только скелет, термин следует понимать не буквально, но лишь как фигуру речи. Говоря «меднолобый», подразумевают тупую, грубую, бестолковую персону, зачастую склонную к насилию.

Вересса Метль. Пустоши. Толковый словарь

София и Тео бродили не менее двух нохтландских часов, прежде чем девочка заметила обреченное дерево. Если бы они не были так измотаны бесконечными маневрами при виде стражи, им бы, может, захотелось остановиться и посмотреть на него. Однако подростки слишком устали, а укромных местечек, где могли бы спрятаться двое беглецов, в городе оказалось крайне мало.

Дерево стояло далеко от дворца и в целом от центра. У подножия красовалась деревянная табличка с надписью: «ОБРЕЧЕНО. КОРНЕВАЯ ГНИЛЬ. УКАЗ ПО ГОРОДУ 437. БУДЕТ УНИЧТОЖЕНО 1 АВГУСТА».

Действительно, гниль распространялась вверх от корней, но могучий ствол еще держал на весу широкую крону голых ветвей, нависавших над соседними зданиями. На деревянной лестнице, опоясывавшей ствол, кое-где недоставало ступеней, другие были расшатаны. Домишко на ветвях выглядел заброшенным – выбитые окна, щербатая дранка на крыше. Было очевидно, что там с некоторых пор никто не жил.

София и Тео переглянулись…

– Как по-твоему, там безопасно? – спросила она.

– Если сможем залезть, значит безопасно, – рассудил Тео и осторожно поставил ногу на ступеньку. – Чур, я первый. Было бы неплохо, если бы еще и полы сохранились…

София встревоженно следила за тем, как он карабкается вверх. Она все оглядывалась: не видит ли кто? По счастью, они находились в довольно глухом районе, звуки города слышались на расстоянии в несколько кварталов. Потом лесенка увела Тео на другую сторону обширного ствола, и София потеряла его из виду.

– Порядок пока, – прокричал он оттуда, ободряюще помахал ей рукой, одолел последние ступеньки и скрылся в домишке.

София смотрела вверх, понимая, что не может судить, долго ли он пробыл внутри. Наконец Тео высунулся из развороченного окна.

– Местечко что надо! – сказал он. – Залезай!

Держась обеими руками за складки грубой коры, София начала подъем… Она так боялась оступиться и рухнуть вниз, что совершенно не замечала роскошных видов на город, открывавшихся с дерева.

– Ну что? Разве не здорово? – приветствовал ее Тео, когда она, наклонившись под низкой притолокой, шагнула через порог.

Сперва она не поняла, что имел в виду ее друг. Комната оказалась почти пуста. Длинный деревянный стол посередине, полуразвалившаяся печь без трубы… парочка опрокинутых стульев у лестницы на второй этаж… И только потом София заметила окна.

Все они были разных размеров и формы. От маленьких квадратиков до огромных ромбов. И из каждого открывался потрясающий вид на столицу.

София огляделась, испытывая что-то вроде благоговения.

– Красота какая! – вырвалось у нее. – А было, наверное, еще красивее, пока дерево не загнило!

Тео устремился ко второй лестнице. София оторвалась от созерцания и последовала за ним. На верхнем этаже потолки были скошенные, а окна – круглые. У стены виднелось разбитое зеркало в человеческий рост. Рядом с ним – хлопковый тюфяк с комковатой начинкой.

– Ну и ну! – сказал Тео. – Даже есть на чем поспать!

Он пинком развернул тюфяк и для пробы сел на него. София опустилась рядом с невольным вздохом облегчения. Закрыла на минутку глаза, радуясь покою, и глубоко втянула воздух, напоенный запахом древесины. Больше всего ей хотелось свернуться клубком на ухабистом тюфяке и напрочь забыть о чужом и пугающем городе за пределами этих стен. Она пыталась вообразить этот домик таким, каким он был раньше. Чтобы за окнами зеленела живая листва, трепетали на ветру ярко-желтые занавески. А возле круглого окошка стоял голубой письменный стол. Вот где раздолье для рисования…

Вздохнув еще раз, София открыла глаза и посмотрела на косой потолок.

– Так что нам нужно, – спросила она, – для проникновения во дворец?

Тео ответил не задумываясь:

– Костюмы. Забавные и симпатичные. И лица чем-нибудь прикрыть.

София медленно приподнялась, села и полезла в рюкзачок.

– У меня остались деньги Нового Запада, – сказала она. – Можно что-то купить.

– Дай прикину, много ли… – Тео протянул здоровую руку. – Неплохо, – оценил он, пересчитав купюры. – Ты сиди здесь, а я пойду и куплю все необходимое для маскарада.

– Что?! Никаких разговоров – я с тобой!

Он покачал головой:

– Если мы пойдем вместе, нас могут узнать. Стражники ведь высматривают двоих. Да и ты очень уж выделяешься. Я хоть выгляжу более или менее местным, а у тебя на лбу написано, что ты не отсюда.

София смотрела на него, оцепенев от вернувшегося испуга. Тео взял ее за руку. Когда он заговорил снова, его голос был очень серьезен.

– Ты ведь знаешь, – сказал он, – что я непременно вернусь.

– Да, – беспомощно проговорила София. – Конечно знаю. Я просто не хочу сидеть здесь одна и ждать… Как твоя рука?