Тихие ночи - Денис Владимиров

интересовала в первую очередь именно они.

Разгребая завал, находил множество магических предметов, какие выдавало характерное свечение. Но привлекли мое внимание два ирса, их окружало ярко-алое и почти бордовое марево. Вот оно! Именно это оружие подходило для внедрения в трансформер. И выглядело оно очень и очень непритязательно. Определить наложенные заклинания и магические конструкты, как ни вглядывался не получалось. Обычные гобловские клинки. Хотя, следовало помнить, что кольцо аристо и та же перчатка тоже никак себя не проявляли, когда смотрел на них сквозь очки.

Здесь так же нашелся в специальной сумке кулачный щит с четырехгранным шипом в специальном кармашке, который закручивался в центре. Сам диск диаметров сантиметров тридцать-сорок, напоминал элемент циркулярной пилы, такие же острые зубастые края. Если ничего не путал, то без подобных украшательств средство защиты называлось баклером.

Впрочем, мог и ошибаться. Никогда особого пиетета перед древним железом не испытывал, поэтому не интересовался, но месяцы, складывающиеся в годы на койках госпиталей, давали о себе знать. Так как именно тогда нейро принудительно либо отключался врачами, либо все его ресурсы бросались на борьбу за выживание. В итоге, приходилось сутками напролет смотреть галосериалы, какие ставили улыбчивые и не очень медсестры. В основном фэнтезийную хрень. Оттуда знание и фалькат, и прочего эльфийского непотребства.

Луки…

Вот, кстати, еще один подсветился. В сторону его. Сюда же моргенштерн без рукояти, прямой меч, гобловский хлыст и даже аркан. Кинжалы, три томагавка. Нормально.

Пробрался в левую часть склада. Здесь обнаружил ровные ряды горшков на полках и в ящиках, размерами с два мужских кулака; с детский мяч; и с баскетбольный. Зажигательные и взрывные снаряды для катапульт и сбрасываемые со стен вручную. Для активации требовалось кольцо мага или, как у меня, архи-. Срабатывали либо в следствии разрушения сосуда, но для этого нужно было сильно постараться, обычное падение с высоты ничем им не грозило, для чего емкости специально зачаровывали, либо можно было выставлять время подрыва от десяти ударов сердца до ста. Каждый великий род должен был иметь в арсеналах не менее трех сотен таких опасных штук. По сто каждого вида, на случай осады нежитью Черноягодья.

Здесь их хранилось не менее тысячи. Конечно, больше всего — малых.

Шесть штук отправились в рюкзак, и я первым делом наметив позиции так, чтобы они не попадали в зону ответственности охранных шаров, расположил их по периметру особняка. Забрасывать решил передвигаясь против часовой стрелки. Последние как раз напротив центральных ворот.

Затем подготовил два снаряда для катапульт, уложив их рядом с дверью в склад. Что же, пришел черед грабежа.

Три часа я упаковывал и таскал ценности в заготовленные заранее гобловские рюкзаки и мешки. Складывал их в длинную узкую лодку, а затем сверху прикрывал маскировочным плащом. Кроме этого, привязал к крюку на корме веревку, а за нее зацепил скрепленные «вагонами» остальные четыре плавсредства, какие не грузил. Не для того они мне требовались.

Все. Время. Иначе скоро посудина стала бы черпать воду через борта, как бы не утонуть.

Алчность — грех.

Пришло время воплощать основную часть плана, кража имущества — второстепенная.

Пробрался к центральным воротам, над которыми гордо расправил крылья огромный кречет. Здесь в стороже стоял на бессменном посту Брогс — безтотемный охранник и цепной пес Генриха, сейчас он храпел. Вредный мужик, постоянно гонял за дело и без него окрестную молодежь, поэтому его очень не любили. Рядом с лежанкой валялся бурдюк. Пахло табачным дымом и несло какой-то кислятиной. Если изначально планировал использовать кошку, то сейчас нагло забрался по лестнице на барбакан.

И оказался рядом с главным големом, какой практически никогда не активировался, слишком много требовалось сил и некой душевной энергии для его удержания в узде, как и просто магической. Впрочем, переход в боеспособное состояние в случае угрозы происходил буквально в пару минут. Но мне этого времени хватит.

Уничтожались в спящем состоянии такие поделки на раз, при условии наличия родового оружия у атакующей стороны или, как вариант, сделанного из черного серебра.

Это мне рассказал самоубийца. Вот тоже недоработка с любимого сына никто не взял клятву верности роду, иначе бы тот ничего не смог бы сообщить. Сдох бы на месте.

Забрался на кречета в любую секунду готовый прыгать вниз и убегать, но тот никак не отреагировал. Я, не затягивая, вонзил между крыльями ближе к шее родовой кинжал медведей, до фиолетового энергетического сгустка, горевшего мерно именно там, клинок должен был добраться.

Если сначала оружие испытывало сопротивление, то через пару ударов сердца с тихим хлопком, утонуло по самую рукоять, а я едва удержал равновесие. По телу твари, на создание которой пошли сотни и сотни душ, прошла дрожь. И магобиомеханическое чудовище на глазах стало превращаться в обычный камень. Процесс начался с когтистых лап и за несколько десятков секунд добрался до кончика мощного хищного клюва. А из груди твари неожиданно вырвался белый шар, завис напротив меня. Мысль-вопрос только одна, я освободил плененные ранее души? Неизвестно. Линий про такое не рассказывал. Сфера раскачивалась довольно угрожающе, затем медленно, но неотвратимо двинулась в мою сторону. Кинжал продолжал оставаться в «ране» птицы, попробовал его выдернуть. Однако не получилось. Я даже не смог его пошевелить. Меч в камне, мать его.

Рефлекторно рванул клевец, острие которого без всяких раздумий вонзил в центр непонятного образования, готовый его отбивать левой рукой. А тот вдруг, как капля воды, попадающая на твердую поверхность, брызнул в разные стороны световыми осколками. И они тут же стали пропадать, гаснуть.

Не скажу, что происходящее входило в мои планы, но продолжал действовать, как задумал.

Мощными ударами секиры снес в мохнатых штанах сначала правую лапу голема, затем подрубил левую, и пока тот заваливался на бок, прыгнул подальше с разбега с барбакана на улицу, возле поверхности активировав левитатор. Приземление вышло мягким, в отличие от статуи птицы. Какая с грохотом рухнула на мостовую перед вычурными воротами, разбиваясь на куски. Из двери через секунд тридцать выскочил Брогс, сжимая в руках короткое копье.

Я подобрался к нему вплотную, пока тот стоял, открыв рот и глазел на обломки главного защитника родового гнезда. Переводил взгляд наверх, затем вниз. Видимо, мозг давал сбой в осознании реальности увиденной картины. Вот он потряс головой… Отличная вещь — секира. Правую чуть отставленную вперед ногу, перерубил с легкостью в один удар. Резким толчком в спину отправил мужика вперед на землю.

Только когда он ударился лицом о камни мостовой и перевернулся, дико взвизгнув, наконец-то сделал то, что от него требовалось:

— Тревога! — заорал истошно, — Тревога, мрочьи дети! Тревога!

Видимо имелся какой-то амулет, впрочем, на такое рассчитывал изначально, потому что Кречет больше