Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало - Карина Тихонова

Умер? От чего? От ангины?

— Девушка! — позвал ее собеседник, уставший от молчания.

— Да, — ответила она слабым голосом.

— Вы не могли бы сейчас приехать?

— Могу, — ответила она. И почувствовала, как включился автопилот, обычно вывозивший ее из ступора.

Вот хорошо! — обрадовалась трубка. — И вам меньше возни, и нам… Приезжайте.

— Хорошо, — все так же механически ответила она и положила трубку.

Чайник весело засвистел, призывая хозяйку. Валька вздрогнула, приложила руку ко лбу, попыталась собрать мысли. Все нарастающий свист чайничка мешал ей сосредоточиться, она с раздражением вытянула руку и повернула выключатель.

В кухне стало тихо.

Примерно такое же ощущение тишины и пустоты царило в ее голове.

Несколько минут она просидела в неподвижности, безвольно опустив руки. Затем медленно, как во сне, сняла телефонную трубку и набрала нужный номер.

— Алло!

— Нина, здравствуй, — механически проговорила Валька необходимый текст. — Это Валя. Бабушку позови, пожалуйста.

— Так она только заснула, — ответила Нина, по обыкновению не здороваясь. — Разбудить, что ли?

— Она больна? — спросила Валька безо всякого участия.

— Да нет… Вернулась под утро. Где ночью шаталась — понятия не имею. Так разбудить или как?

— Под утро вернулась, — пробормотала Валька себе под нос. И сказала нормальным голосом:

— Не буди, не нужно. Я потом перезвоню.

— Ага.

И домработница повесила трубку.

Валька попыталась сосредоточиться. Мир вокруг качался и плыл, расплавленный в пекле болезни, и тело отказывалось повиноваться ее приказам. Тем не менее, она заставила зрение обрести нужную резкость, а слабые пальцы — нажать на нужные кнопки. Уронила трубку и не стала ее поднимать, включила громкую связь.

— Валюша! — сказал Арсен почти сразу.

— Привет.

— Привет. Как ты, малыш? Я не стал тебя будить…

— Андрей умер.

Пауза.

— Повтори, пожалуйста, — озадаченно попросил Арсен.

— Я говорю, Андрей умер.

Снова тишина. Только потрескивали на линии какие-то помехи.

— Откуда ты знаешь? — спросил Арсен совсем другим, жестким тоном.

— Звонила ему только что. Хотела спросить, как он себя чувствует…

Тут она осознала, каким чудовищным комиксом выглядит ситуация, и всхлипнула. Но сразу справилась с собой.

— Там милиция. Просят приехать.

— Ты поедешь? — спросил Арсен.

— Поеду.

— Хорошо. Я тоже выезжаю.

— Зачем?

— Затем! Ты, что, думаешь, я тебя там одну оставлю? Жди меня у Андрея.

И линия разъединилась.

Валька медленно нагнулась, нашарила на полу упавшую трубку и аккуратно вернула ее на место.

Пошла в спальню, осмотрелась и сначала неторопливо убрала кровать. Ее не оставляло дурацкое ощущение того, что смерть Андрея можно отодвинуть, отложить привычными домашними хлопотами. И пока она убирает постель, в голове не роятся глупые мысли, которые она не хочет туда пускать.

Где была бабушка всю ночь?

«Ты плохо сложила одеяло!» — одернула себя Валька, развернула и снова свернула конверт. Разгладила все морщинки и складочки, уложила одеяло в бельевой ящик под кроватью.

Они виделись вчера с Андреем?

Поправь покрывало!

И Валька разгладила стеганную шелковую накидку на кровати.

«Я боюсь за них обоих», — сказал Арсен, имея в виду и бабушку, и Андрея. Интересно, о чем это он говорил?

— Я больше не могу, — сказала Валька вслух, обращаясь к своему отражению в зеркале. — Я не буду об этом думать.

Пошла из комнаты в прихожую, влезла в старые сапоги, застегнула молнию старой теплой куртки и вышла из квартиры, пустота и безмолвие которой рождали призраков в ее больном сознании.

Она плохо помнила, как добралась до нужного дома в Олимпийской деревне. Вернее, в бывшей Олимпийской деревне.

Какой-то частник. Какие-то люди во дворе высотного одноподъездного дома, наверное, соседи. Какой-то милиционер на лестничной клетке, преградивший ей дорогу…

Автопилот справлялся со всеми препятствиями так лихо, что она могла позволить себе затянувшееся пребывание в больном оцепенении, поглотившем волю. И только когда вошла в квартиру Андрея, сознание вернулось назад и больно укололо сердце.

— Николай Александрович, — представился немолодой лысый мужичок ростом с гнома. — Это я с вами говорил по телефону.

Она вяло кивнула. Они разговаривали в коридоре, а вокруг непрерывно сновали люди: входили, выходили, курили, беседовали, смеялись… И от этого казалось, что их очень много, а обстановка соответствует не похоронам, а какому-то празднику.

— Кто его нашел? — спросила Валька.

— Сосед, — ответил следователь и изучил ее паспорт. Достал из планшета ручку, огрызок бумажки, переписал что-то из паспорта себе на память.

— Как это произошло? — спросила Валька. Она имела в виду смерть Андрея.

— Собака выла, — ответил следователь, неправильно истолковав ее вопрос. — Утром вывел пса на прогулку, а пес сел под этой дверью, задрал морду к потолку и затянул заупокойную. Хозяин сначала внимания не обратил, выволок пса на улицу…

— А потом?

— А потом, когда возвращались, пес снова на коврик присел и завыл пуще прежнего. Ну, сосед и полюбопытствовал… Дверь толкнул, а она не заперта… Вошел в комнату, а знакомый ваш… В общем, поздно было суетиться. Паспорт возьмите.

Валька приняла паспорт, думая совсем о другом.

— От чего он умер?

— Это вопрос не ко мне, а к эксперту, — ответил следователь. — Вообще-то, никаких признаков насилия… Вы мне лучше вот что скажите: кололся ваш знакомый?

— Кололся, — ответила Валька.

— А-а-а…

— Вы не так меня поняли. У него был сахарный диабет, и он делал себе уколы инсулина.

— Понятно. Только инсулин?

— Не знаю. Где его нашли?

— Что? А-а-а… В зале, на диване.

— Он еще там?

— Увезли уже, — ответил следователь. — А родственники у него имеются?

— Кажется, отец жив. Только я не знаю, где он живет. Андрей говорил, в другом городе…

— Ладно, выясним. Значит, вы говорите, что встречались с потерпевшим позавчера.

— Да.

— Был повод?