Четыре друга эпохи. Мемуары на фоне столетия - Игорь Оболенский

Первый дубль прошел нормально. Но второй режиссер, который вел в этот день съемку, предложил сделать еще один дубль. Машина легко рванула с места, промчалась по настилу, на миг повисла в воздухе и вдруг накренилась и стукнулась передними колесами о песок. В следующее мгновение меня оглушила тупая боль. Чьи-то руки тащили меня по песку. Когда я открыл глаза, увидел перевернутый „газик”, а под ним — Женю.»

P. S

Близкий друг Урбанского Юрий Никулин рассказывал, что подобный исход был вероятен в одном из тысячи случаев. Надо было, чтобы определенным образом совпали скорость движения, сила ветра, угол наклона, угол поворота, вес машины.

5 ноября 1965 года все совпало. Судьба догнала несостоявшегося студента дорожного института, ушедшего в актеры.

Через три месяца после гибели мужа Дзидра родила дочь. Девочку назвали Евгенией.

В ту ночь постояльцы московской гостиницы «Россия» были удивлены странным шумом, доносившимся из гостиничного ресторана. Самые недовольные даже выходили из своих номеров с твердой решимостью разобраться, в чем дело, и навести порядок.

Однако, оказавшись в дверях ресторана, неожиданно начинали улыбаться и задерживались там до утра. Отгадка была проста — режиссер Георгий Данелия снимал свой новый фильм «Мимино».

По сценарию герой Вахтанга Кикабидзе приходил в ресторан на встречу с неуловимой Ларисой Ивановной и, не дождавшись ее, бросался в пляс, пытаясь перетанцевать товарища Хачикяна — своего соседа по номеру, которого играл Фрунзик Мкртчян.

Несмотря на то, что Фрунзик на момент съемок был уже не очень трезв, его танцы и попытки во время очередного па сесть на шпагат и поднять с пола носовой платок поражали всех.

Когда у окружающих уже не осталось сил на смех, а Фрунзик все никак не мог подхватить злополучную ткань, режиссер подозвал Кикабидзе и попросил выхватить у покрасневшего от усилий Мкртчяна платок. Актер выполнил волю режиссера. А Фрунзик, поняв, что его обхитрили, поднял голову и обвел собравшихся таким взглядом, что ресторан вновь зашелся от хохота.

В Армении Мкртчян — настоящий национальный герой. На одном из центральных проспектов Еревана стоит огромный портрет, с которого на прохожих с грустной улыбкой смотрит этот самый, пожалуй, известный и обожаемый всеми армянин. Кстати, сами армяне своего любимца называют иначе — Мгером.

Историю великого актера я решил написать, отправившись в столицу древней страны.

— Вообще-то родители назвали своего первенца Фрунзиком, — рассказывал мне брат актера Альберт Мкртчян. — Наверное, в честь советского военачальника Михаила Фрунзе.

В тридцатых годах армян обвиняли в национализме, вот они и стали давать детям странные имена. Появились Роберты, Альберты, Фрунзики. А когда много лет спустя Театр имени Сандукяна, в котором работал брат, гастролировал по Ливану, местные армяне назвали его Мгером. Это библейское имя, которое в переводе обозначает Солнце.

Сегодня брат Фрунзика Альберт Мушегович — художественный руководитель Ереванского театра имени Мгера Мкртчяна. На здании театра — мемориальная доска с барельефом — профилем знаменитого артиста.

Фрунзик никогда не переживал из-за внешности. Тем более что ничего необычного в ней не видел. А о своем выдающемся во всех отношениях носе даже придумывал анекдоты. Когда Мкртчяна приглашали выступать за деньги на различных пирушках, он категорически отказывался, смеясь, по его собственным словам, прямо в нос приглашающему.

— Нет, брат никогда не стеснялся своей внешности, — с улыбкой говорил Альберт. — А глядя на тех, кого природа не наделила таким же носом, как у него, всегда удивлялся. А потом, у всех армян такие носы. У меня, что, не такой разве?

Мкртчян-младший пусть и не как две капли воды, но очень похож на Фрунзика. По профессии Альберт Мушегович — кинорежиссер, окончил ВГИК. Кстати, Альберт снял брата в своей дипломной работе.

— Фильм назывался «Фотография» и длился всего 15 минут, — говорит он. — Я дал ему роль отца, сын которого погиб на войне. Фрунзик сумел заставить зрителей первые 10 минут умирать от смеха, а последние пять — плакать.

Фрунзик Мкртчян стал легендой уже при жизни. Говорят, у артиста даже было два паспорта — один официальный, а другой — подарок друзей, в котором так и было написано — «Мгер Мкртчян».

Хотя паспорт народному кумиру был без надобности. Когда вместе с Вахтангом Кикабидзе и Георгием Данелия Фрунзик отправились в Кремль получать Государственную премию за фильм «Мимино», охранники потребовали у них предъявить документы. На что Мкртчян с укоризненной улыбкой ответил:

— Разве иностранные шпионы в Кремль без документов ходят?

Разумеется, лауреатов пропустили без досмотра.

А однажды вместе с друзьями Мкртчян захотел навестить арестованного товарища. Оставив друзей в ресторане, Фрунзик на несколько минут отлучился и появился уже. в компании арестованного и начальника СИЗО.

Не нуждался Мкртчян и в деньгах.

— Мне совсем недавно рассказали такую историю, — продолжает Альберт Мкртчян. — Как-то Фрунзику неожиданно пришла в голову идея слетать в Сочи. Он вообще был спонтанным человеком — мог сидеть-сидеть, а потом подхватиться и отправиться на другой конец Советского Союза. Так и в тот раз, взяв с собой друга, Фрунзик уже через несколько часов был в Сочи. В кармане у него была тысяча рублей. Отдохнув на курорте и погуляв в ресторанах, друзья вернулись в Ереван. В кармане у Фрунзика по-прежнему лежала тысяча рублей.

Популярность у Мкртчяна была невероятная. Как-то, уже после выхода на экраны фильма Георгия Данелия «Мимино», Фрунзик на несколько дней прилетел в Москву. Вместе с братом они торопились на важную встречу, и Фрунзик предложил добраться на нее на метро.

— Мы еле-еле втиснулись в вагон, — вспоминает Альберт. — Народу — не протолкнуться: кто читает, кто дремлет. Однако уже через тридцать секунд после того, как Фрунзик оказался в вагоне, все принялись аплодировать. Брату стало неловко, и на следующей станции мы вышли. Его любили не только в Москве и городах Советского Союза. У меня хранится статья из газеты «Нью-Йорк тайме». «Пять минут молчания Мгера Мкртчяна» называется. Дело в том, что на одном из его выступлений в Америке больше половины зала составляли американцы, которые не говорили ни по-русски, ни по-армянски. Тогда брат вышел на авансцену и пять минут молча стоял и смотрел в зал. Публика от хохота сползала со своих кресел на пол. А Фрунзик еще раз окинул их взглядом, поклонился и ушел.

С детства Фрунзик прекрасно рисовал. Однако ни о какой другой профессии, кроме актерской, не думал.

Он родился в Ленинакане, родители — Мушег и Санам — работали на местном текстильном комбинате.

— Наши отец и мать были детьми геноцида, — рассказывал Альберт Мкртчян. — Им было по 5 лет, когда их нашли буквально на дороге и поместили в один детский дом. Они вместе выросли, поженились ив 1924 году, когда открылся один из крупнейших в Советском Союзе текстильных комбинатов, устроились туда на работу. При комбинате был клуб, в самодеятельном кружке которого играл Фрунзик.