Марш Турецкого, или 50 шагов следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ - Фридрих Незнанский

- Заманчиво, сказал Турецкий, заезжая во двор, на стоянку. Значит, есть такие, на которых все высвечивается?

- Есть. Не ломайте голову и спите спокойно. Вам, во всяком случае, ничто не грозит. И вашим близким тоже, он засмеялся. Мы, Александр Борисович, умеем ценить умных и знающих людей.

- Да кто же наконец эти мы? Новый Союз меча и орала, что ли?

- Мы, Александр Борисович, сухо ответил таинственный некто, это значит не я, не он, не кто-то третий. Мы, понимаете? И этим все сказано. В трубке прозвучали сигналы отключения. Турецкий вышел из машины, закрыл дверцу, вякнул сигнализацией и глубоко вздохнул, оглядывая не такого уж верного, оказывается, коня.

- Эх ты, а я надеялся… И пошел не оглядываясь.

И уже у самого парадного ему вдруг почудилось, что машина его наконец переварила сказанное и соизволила ответить:

- А чего ты хотел? На всякого умельца всегда найдется другой умелец!…

- Ты это серьезно? Турецкий даже обернулся.

- А то, ответила машина и лукаво подмигнула левым подфарником.

"Бред", понял Турецкий и подумал, что надо будет "жигуленка", благо Дениска вернулся из командировки, затащить к его ребятам, чтоб все внимательно просмотрели и очистили от ракушек.

Посмотрел на часы: три без двадцати. Полчаса ехал по пустому городу? Не долго ли? Ах, ну да, еще ведь и душеспасительную беседу вел… Значит, связи нет, а о его решении они уже завтра смогут судить по его действиям. Интересная игра намечается…

Табачный киоск был за углом.

Я пошел прямо по краю тротуара, ничуть не опасаясь грязных брызг.

Белая "тойота" въехала колесом в глубокую лужу и обдала меня потоком грязной талой воды с головы до ног. Даже лицо покрылось слоем едкой московской грязи. Кое-как утеревшись, я повернулся к "тойоте", чтобы высказать водителю, что я думаю о нем. Повернулся и застыл.

Есть женщины, увидев которых я забываю обо всем и иду за ними как сомнамбула. Что делать есть у меня такой недостаток, есть.

За рулем "тойоты" сидела именно такая женщина. Она смущенно выглядывала из машины.

- Ой, простите! Я совершенно вас не заметила! приговаривала она.

- Нет-нет, ничего, пробормотал я.

- Нет, сказала она, открывая дверцу, так ходить по улицам нельзя. Вы благодаря мне стали похожи на бомжа. Садитесь.

- Да нет, спасибо…

- Садитесь, садитесь! повторила она. Прошу вас.

Что- то она чересчур настойчива.

- Между прочим, меня зовут Саша, безапелляционно заявил я, забираясь в машину.

- А меня Наташа. Мы с вами как одеколон.

- Что? изумился я. Какой одеколон?

- Ну раньше была серия одеколонов. "Саша" и "Наташа". Не помните?

Она звонко рассмеялась, откинув голову и обнажив белые и ровные зубы.

- Простите меня, Саша. Я такая неуклюжая.

- Уже простил.

- Как мне загладить свою вину? Давайте я вас куда-нибудь отвезу.

- Не надо, говорю, я здесь недалеко работаю. А вот от вашего телефончика в качестве компенсации я бы не отказался. И от сигареты.

Я сразу заприметил пачку "Винстона", лежащую над бардачком.

Она пару раз моргнула, как делают женщины, когда хотят изобразить нерешительность, а потом достала маленький блокнотик и ручку.

- А где вы работаете?

- В Генеральной прокуратуре, никогда не делаю тайны из своей должности, я следователь.

- Ого, поразилась она, как интересно! Вы ловите жуликов?

- Да.

Нет лучших актеров, чем женщины. И никакой мужчина не сможет так мастерски скрыть свою игру. Но вот разгадать чужую я могу. Это один из главных навыков, который я приобрел за годы работы следователем. И вот хотите верьте, хотите нет, но мне вдруг показалось, что моя новая знакомая имеет в своей замечательной головке какую-то заднюю мысль. Причем мысль, имеющую ко мне самое непосредственное отношение. Разумеется, мне захотелось выяснить, что это за мысль такая.

- Вот это да! Никогда бы не подумала, что познакомлюсь с настоящим следователем. Да еще окачу его грязью с ног до головы.

Она прыснула и уже собралась вырвать листок из своего блокнота. И неожиданно сказала:

- Знаете что, если вы покажетесь на работе в таком виде, все жулики разбегутся. Давайте я в качестве компенсации лучше отвезу вас к себе и почищу как следует. Я тут недалеко живу, на Тверской-Ямской.

И опять мне показалось, что она имеет в отношении меня какой-то план.

По дороге Наташа рассказала мне, что работает в модельном агентстве у Юдашкина.

- Неужели манекенщицей! испугался я. Пусть меня сочтут тухлым, старомодным консерватором, но я не люблю этих кукольных красоток, снующих туда-сюда по возвышению посреди зала, которое именуется "подиум".

- Нет, я не манекенщица. Я модельер, сказала Наташа.

Когда она затормозила у своего дома на Тверской-Ямской, мы уже были на "ты". От Наташи исходили особые флюиды, которые заставили забыть обо всем о хоккеистах, о трупах обычных граждан, о трупах хоккеистов и о преступлении, которое нужно кровь из носу раскрыть через три дня. Конечно, я забыл о работе не окончательно. К тому же что-то мне подсказывало, что это неожиданное знакомство на самом деле не такое уж и неожиданное…

- Снимай свой плащ! первым делом скомандовала Наташа, как только мы переступили порог ее квартиры.

Я послушно скинул плащ.

- Проходи в комнату. Я сейчас. Наташа исчезла в глубинах квартиры.

Я говорю "в глубинах", потому что так оно и было на самом деле. Такой гигантской квартиры я еще не видел в своей жизни. В прихожую выходило шесть дверей, ведущих в комнаты, и три коридора, которые тоже заканчивались дверями.

- В какую именно? переспросил я.

- В гостиную. Четвертая дверь справа от входа, издалека донесся голос.

Я последовал инструкциям и попал в гостиную размером с футбольное поле. Ну по крайней мере с мою квартиру.

Судя по всему, труд модельера оплачивается у нас гораздо лучше, чем следователя по особо важным делам. Гостиная Наташи была уставлена роскошной мебелью, пол устлан мягкими коврами, на полках стояли какие-то невообразимые золотые сервизы, серебряная посуда и масса разных блестящих штучек. Люстра была точь-в-точь как в Большом театре и, наверное, такая же дорогая. Может, она на самом деле банкирша? А может, у нее муж банкир? Никаких обручальных колец у нее на пальцах я не заметил, но это, конечно, не показатель. А если сейчас из какого-нибудь коридора появится этот неизвестный банкир? Что тогда? А ничего. Скажу, плащ почистить зашел…