Атлантида и Древняя Русь - Александр Асов

И сказал Святогорушка Родович:

— Вы срубите вяз тот под корень — приведите из лесу Ваню!

Привели к Святогорушке Ваню, он сказал царю Святогору:

— Ты меня нашел в этот раз, но в другой-то раз не отыщешь!

А наутро встал он ранешенько, умывался Ваня белешенько. Он молился Велесу мудрому, Птице Матери Сва, Всевышнему:

— Вы храните меня и милуйте!

Обернулся он горностаем и пробрался вновь в подворотню, заходил в палаточку царскую. Обернулся там добрым молодцем, целовал он Мерюшку милую. Целовал ее и прощался:

— Ты прощай же, свет Святогоровна! Я укроюсь от Святогора так, что он меня не отыщет!

Он опять ушел в подворотню, поскакал по чистому полю, обернулся в полюшке волком, рыскал-рыскал в лесах дремучих, а потом обернулся соколом, высоко взлетел в поднебесье, пролетел звезд частых без счета, обернулся одной звездою.

Утром встал Святогорушка Родович — и раскрыл Вещерскую книгу. Стала книга ему вещать:

— Встал поутру Ваня ранешенько, умывался Ваня белешенько и молился Велесу мудрому, Птице Матери Сва, Всевышнему. Обернулся он горностаем и пробрался он в подворотенку, заходил в палаточку царскую, обернулся там добрым молодцем. Целовал он Мерюшку милую, и ушел опять в подворотню, и по чистому полю поскакивал, рыскал он в лесах серым волком, в небесах летал словно сокол, пролетел звезд частых без счета —обернулся одной звездою.

Выходил Святогор в чисто поле. Стал считать на небушке звезды. Видит он — все звезды на месте, но одна есть новая звездочка. Лук натягивал Святогор и сбивал стрелою звезду, падал Ваня со свода небесного.

— Здравствуй, Ваня! Хитер же ты прятаться, только я тебя все ж хитрее. Коль не сможешь спрятаться завтра — отрублю тебе буйну голову!

И опять встал Ваня ранешенько, умывался Ваня белешенько. Он молился Велесу мудрому, Птице Матери Сва, Всевышнему:

— Вы храните меня и милуйте!

Обернулся он горностаем и пробрался он в подворотню, заходил в палаточку царскую. Обернулся там добрым молодцем, целовал он Мерюшку милую. Целовал ее и прощался:

— Ты прощай же, свет Святогоровна! Я укроюсь от Святогора, так, что он меня не отыщет!

Он опять ушел в подворотню, поскакал по чистому полю, обернулся в полюшке волком, рыскал-рыскал в лесах дремучих, а потом обернулся соколом, высоко взлетел в поднебесье, пролетел звезд частых без счета, обернулся одной звездою. Падал звездочкой с поднебесья — и упал в гнездо Гамаюна.

И спросила его Гамаюн:

— Что ты хочешь, скажи мне, Ваня!

— Ничего мне, птица, не нужно, только от Святогора спрячь!

И сказала ему Гамаюн:

— Я укрою тебя, добрый молодец!

Три волшебных перышка вырвала Гамаюн из крылышка правого. Подала те перышки Ване:

— Ты пойди в палаточки царские, помаши волшебными перьями перед тем царем Святогором, пред его Вещёрскою книгой.

Помаши, а сам приговаривай: «Заклинаю книгу волшебную, чтоб молчала она, не сказывала, где найти меня — добра молодца». И иди в палатушки Мери, обернись кольцом золотым — пусть колечко Меря наденет.

Все как сказано, так и сталось.

Рано утром встал Святогорушка, раскрывал и спрашивал книгу, но молчала книга волшебная. Разгорелося сердце царское. Он схватил Вещерскую книгу и бросал ее в жаркий пламень.

И пришла к нему Меря милая, и сказал тут ей Святогорушка: — Я отдам за тебя Ваню-молодца, он провел меня, Святогора!

И сняла колечечко Меря, и бросала пред Святогором — покатилось оно по полу, обернулось колечко Ваней.

И сказал Святогор добру молодцу: — Что ж, пора пирком да за свадебку!

Выдал он любезную дочь за Ванюшу — мудрого витязя. И на эту свадьбу веселую собирались все небожители. Пировало царство небесное, вместе с ним и вся поднебесная.

Стали жить они, поживать. Святогор-царь с Пленкою правили. Ваня с Мерей родили сына, дали имя ему — Садко. И пошли от Вани и Мери племена мари и венедов.

Вышли замуж все сестры Мери. За Сварожича Ильма — Аля, Златогласка — за Ильма Водного. Алатырка вышла за Арка. Зла-тогорушка — за Дажьбога. А Звездинка — за Аса Звездного, а Ярина Тайя — за Яра.

И родили они дочерей, сынов. Алатырка родила Моска. От Дажьбога и Златогорки — Коляда Всевышний родился. Златогласка и Ильм Озерный породили племя русалок, а Алина и Ильм Сварожич — альвов, друдов и горных гмуров. А Звездинка и Звездный Ас — асов-ясов, а Тайя с Яром — племя актов. И их потомство расселилось по белу свету.

Ну а как пришла пора-времечко, повстречали Пленкини Ве-леса, и поднялись голубки в Сваргу, засияли в небе Стожарами.

И теперь все из века в век дочерей Святогора славят!

САДКО

— Расскажи, Гамаюн, птица вещая, нам о сыне Вана и Мери, огерое славном Садко.

— Ничего не скрою, что ведаю…

Как в Святых горах, в Цареграде, жил Садко, сын Вана и Мери.

Был велик Цареград и славен. Терема, дворцы — белокамен-ны, храмы в городе — все высокие, ну а площади — все широкие, и все лавки полны товарами, а у пристани корабли стоят, будто лебеди в тихой заводи. Святогор с Поморскою Пленкою управляли тем славным городом.

У Садко-то нет злата-серебра, нет и лавок, полных товаром, нет и кораблей белопарусных. У него есть гусли яровчаты, у него есть голос певучий.

Раз пошел Садко к Ильмень-озеру. Сел Садко на камень горючий, начал он на гуслях наигрывать. От утра играл и до вечера. А настала вечерняя зорюшка — взволновалося Ильмень-озеро. В нем волна с волною сходились, и песком вода замутилась.

Вышел из воды Ильм Озерный, говорил Садку Цареградскому: — Аи же ты, Садко Цареградский! Ты меня игрой распотешил! Было у меня пирование — веселил на пиру ты моих гостей! И теперь тебя я пожалую. Ты ступай, Садко, в славный Цареград. Позовут тебя на почестей пир. Все начнут на пиру напиваться, станут хвастать и похваляться. Будет хвастать иной золотой казной, глупый хвастать начнет — молодой женой, умный — батюшкой, родной матушкой. Ты ж скажи, что в Ильмене-озере златоперая рыба плавает! Станут спорить купцы цареградские —бейся с ними ты о велик заклад, будто неводом рыбу выловишь. Спорят пусть они на товары да на корабли белопарусные, ты же спорь на буйную голову. Как закинешь сеть в Ильмень-озеро, так поймаешь рыбу волшебную!

И вернулся Садко в славный Цареград. Стали звать его на по-честен пир к Святогору и Пленке в терем.

Все на том пиру наедались, все на том пиру напивались. Стали между собою хвастаться. Кто-то хвастает золотой казной, кто — удачею молодецкою, глупый хвастает молодой женой, умный — батюшкой, родной матушкой.

И спросил тогда Святогор Садко: — Что ж сидишь, Садко, и не хвастаешь?