Греческие герои. Рассказы Перси Джексона - Рик Риордан

— Спасибо, Гера!

До этого она не называла имени Геры. Геркулес с силой укусил царицу небес за чувствительную часть тела, заорал «РАРРР!» и навалил кучу, причем все одновременно. Гера закричала и отшвырнула от себя ребенка.

К счастью, у Афины была хорошая реакция.

В каких-то мифах утверждается, что молоко Геры брызнуло на небо, и так появился Млечный Путь. Не знаю. Как-то слишком галактически глобально для одной струйки. Но что известно наверняка: та пара глотков наделила Геркулеса божественной силой и здоровьем — неплохой подарок от богини, которая ненавидела его больше всего на свете.

Афина отнесла малыша назад, к дому его матери, положила его на порог, позвонила в дверь и улетела. Алкмена открыла дверь. Маленький Геркулес с испачканным в молоке лицом ей улыбнулся.

— Э-эм, ладно...

Алкмена поняла, что это был знак богов. Она занесла малыша внутрь и больше не пыталась от него избавиться.

Следующие несколько месяцев были скудны на события. Геркулес научился ползать и пробивать кирпичные стены, прогрыз насквозь несколько седел, остался на какое-то время без няньки, после того как сломал ей руки, и даже произнес свое первое слово: «калечить».

Как-то ночью, когда он и его брат Ификл спали, Гера решила, что пора избавиться от ненавистного ребенка раз и навсегда.

«Если я позволю ему вырасти, — подумала она, — от него будут одни проблемы. Зевс за ним присматривает, поэтому я не могу просто обратить его в кучку пепла. Хм... Знаю! Устрою несчастный случай — запущу в детскую пару ядовитых змей. Уверена, подобное происходит постоянно!»

Две жуткие гадюки протиснулись через трещину в стене и поползли прямиком к детским кроваткам.

Первым проснулся Ификл. Он почувствовал, как что-то скользит поверх его одеяла, и закричал.

Алкмена в другой комнате услышала его, вскочила с кровати и растолкала мужа.

— Амфитрион, в детской беда!

Родители бросились туда, но было уже поздно. Геркулес обо всем позаботился. Благодаря своим сверхбыстрым детским рефлексам он поймал обеих змей за шеи и задушил их.

Когда родители вбежали в детскую. Геркулес уже стоял на постели, улыбаясь и размахивая мертвыми гадюками.

— Пока-пока!

Что касается Ификла, тот кричал и плакал, забившись в угол и обмотавшись одеялом.

Амфитрион вздохнул.

— Иди ко мне, Ификл. Все закончилось. Прости, малыш. У тебя моя ДНК.

После той ночи наш юный герой-змеедушитель получил новое имя. Его больше не звали Алкидом, Алкаем или другим вариантом на «Ал», он стал известен как Геркулес (у римлян как Геракл), что означает «слава Гере». Благодаря Гере он прославился еще до окончания детского сада. Гера наверняка была в восторге.

У Геркулеса было немало прекрасных учителей. Его папа, Амфитрион, показал ему, как управлять колесницей. Генералы Фив научили сражаться на мечах, стрелять из лука и рукопашной.

Единственным предметом, который ему не давался, была музыка. Родители наняли лучшего музыканта города Лина, единоутробного брата Орфея, но у Геркулеса не было ни малейшего музыкального призвания. Его пальцы были слишком большими и неуклюжими, чтобы играть на струнах лиры. В конце концов Лин потерял терпение и закричал:

— Нет, нет, нет! Это «до»!

Лин вырвал лиру из рук мальчика и врезал ею Геркулесу по лицу. (Заметка па полях: получить лирой но лицу — это больно.)

Геркулес отобрал лиру у учителя:

― ВОТ ТЕБЕ «ДО»!

И бил его лирой по голове, пока инструмент не развалился на куски, а учитель нс умер.

Геркулесу было двенадцать. Его судили за тяжкое убийство. Если, на ваш взгляд, это не клиника, то я даже не знаю. К счастью. Геркулес был умен. Он убедил судий, что то была самозащита, ведь Лин первый его ударил, и отделался всего шестью годами общественных работ на скотоводческом хозяйстве за городом.

Там было не так уж плохо. Геркулесу нравилось работать под открытым небом. Он дышал свежим воздухом и был свободен от уроков музыки. Родители тоже обрадовались, что их сын находился на безопасном расстоянии и больше не привлекал в дом ядовитых змей, не убивал учителей и не уничтожал случайно города.

Геркулес покинул хозяйство в возрасте восемнадцати лет. К этому времени он стал самым крупным, высоким, сильным и несносным фиванцем за всю историю Фив. За время своего долгого отсутствия он совсем отстал от жизни и страшно удивился, увидев, как горожане, плача, сгоняют весь свой рогатый скот на главную площадь, будто собираются устроить аукцион. Геркулес узнал много коров, которых он сам вырастил за годы общественных работ.

Парень отыскал в толпе свою семью.

— Пап! — закричал он Амфитриону. - Что с этими коровами?

Его приемный отец поморщился:

— Сын, пока тебя не было, у нас была война с минийцами. Знаешь этих ребят из города вон там? Подданные царя Эргина?

— Ну? И что?

— Мы проиграли. По-крупному. Чтобы не дать минийцам разрушить весь город, царь Креонт согласился на ежегодную дань в размере одной сотни коров.

— Что? Это безумие! Я вырастил этих коров. Вон там Пятнышко, видишь? А там Ромашка. Нельзя отдавать Ромашку!

Сотня коров, возможно, кажется не такой уж большой платой, но в те времена это приравнивалось к сотне домов или сотне «Феррари». Коровы стоили очень дорого. Они были лучшим вложением денег. И потом — Ромашка! Чувак, нельзя было вот так взять и отдать корову, кличку которой не поленился придумать сам Геркулес!

— Мы должны сражаться! — заявил Геркулес. — В этот раз мы разгромим этих злых минийцев!

Его болезненный брат Ификл робко возразил:

— Но они забрали все наше оружие. Это было одним из условий мирного соглашения.

— Все оружие? — Геркулес повернулся к царю Креонту, что стоял неподалеку в окружении стражников. — Меня не было несколько лет, а вы сдали все наше оружие и коров? Ваше величество, ну вы чего?!

Старый король вспыхнул и уставился в землю.

— Мы должны что-то сделать, — настаивал Геркулес.

— Слишком поздно, — отозвался Ификл. — Они уже здесь.

Толпа расступилась, и на площадь промаршировала дюжина здоровяков минийцев в полном обмундировании, пиная оказавшихся у них на пути стариков, толкая пожилых женщин и крадя чуррос из ларьков.

Царь Креонт не предпринял ничего, чтобы их остановить. Как и его стражники. Даже папа Геркулеса, великий генерал Амфитрион, просто стоял и наблюдал, как наглые минийцы силой прокладывали себе дорогу к коровам.

Наконец Геркулес не выдержал:

— ХВАТИТ!!!

Минийцы остановились и в смятении смотрели, как к ним топочет Геркулес — огромный волосатый подросток в простой кожаной тунике и пастушьей накидке.