Крах 1941 - репрессии не при чем! "Обезглавил" ли Сталин Красную Армию? - Андрей Смирнов

Командиры стрелковых батальонов и рот в феврале 1940-го взаимодействия родов войск «осуществлять еще не умели», но они не умели делать этого и в 1935-м. Пехотные комбаты, указывалось в письме М.Н. Тухачевского К.Е. Ворошилову от 1 декабря 1935 г., «все еще не овладели умением организовывать взаимодействие с артиллерией и танками на местности»58 (напомним, что в те годы центр тяжести практической работы по организации взаимодействия родов войск находился именно в батальоне, что реальное взаимодействие можно наладить, только увязав все его вопросы на местности). Еще в сентябре 1935-го уточнить на местности вопросы взаимодействия с командирами артиллерийских дивизионов комбатам не всегда удавалось даже на показных Киевских маневрах и даже в «ударной» 44-й стрелковой дивизии…

Как явствует из доклада Тухачевского от 7 октября 1936 г. «О боевой подготовке РККА», в обстановке, приближенной к боевой (т. е. не репетируя своих действий заранее и действуя на незнакомой местности), взаимодействие родов войск командиры стрелковых батальонов плохо, «зачастую» просто неграмотно организовывали и в 36-м59. Так было тогда даже в передовом КВО: безбожно «лакировавший» действительность годовой отчет этого округа от 4 октября 1936 г. и тот признал «недостаточно твердое еще усвоение» указаний Тухачевского по «вопросам организации и ведения боя батальоном» (в переводе на русский это означает, что со взаимодействием родов войск дела у комбатов И.Э. Якира обстояли совсем плохо: ведь в директиве М.Н. Тухачевского от 29 июня 1936 г. подчеркивалось, что именно «в батальонном звене согласовывается и организуется сложное взаимодействие различных родов войск…)60. Так было и в передовом же БВО: в обеих его дивизиях, о которых сохранилась информация на этот счет (2-й и 37-й стрелковых), командиры и батальонов и рот в 1936-м слабо увязывали свои действия с артиллерией и танками (не умея, в частности, толком поставить им задачу). Так было и в уже начинавшей воевать ОКДВА: на 8 из 11 освещаемых источниками батальонных и отрядных учений 1936 г. организация взаимодействия родов войск оказалась плохой.

То же и перед самым началом чистки РККА. «Взаимодействие штабов стрелковых батальонов со штабами артдивизионов (поддерживающих) не отработано», – значилось в директивном письме А.И. Егорова от 27 июня 1937 г.61. Организация взаимодействия родов войск в звене «батальон – дивизион», констатировалось в отчете штаба ОКДВА от 18 мая 1937 г., «остается неудовлетворительной»; из документации целого ряда тогдашних дальневосточных дивизий (21-й, 59-й, 66-й и 69-й) явствует, что немногим лучше обстояли дела и на ротном уровне62. Явно та же картина была тогда и в двух других крупнейших округах. Ведь приводившиеся выше оценки приказа комвойсками КВО № 0100 от 22 июня 1937 г. и годового отчета БВО от 15 октября 1937 г., констатирующие неумение комсостава организовать взаимодействие родов войск, должны (раз не утверждают обратное) относиться и к звену «рота – батальон»…

Прямое нежелание командиров стрелковых подразделений организовывать взаимодействие родов войск также встречалось и до чистки РККА. В одной из двух освещаемых с этой стороны источниками тогдашних дивизий БВО – 37-й стрелковой на тактических учениях в октябре 1936 г. командиры и батальонов и рот – в точности, как и их коллеги в финскую войну! – забывали в процессе боя ставить задачи поддерживавшей их артиллерии (а в 110-м стрелковом полку не ставили и перед боем…). Комбаты 1-й Тихоокеанской стрелковой дивизии ОКДВА на опытном учении в июне 1936-го батальонную и приданную им полковую артиллерию использовали «совершенно недостаточно»; взаимодействие же с дивизионной один из них не стал организовывать вообще…63 В ОКДВА, согласно отчету ее штаба от 18 мая 1937 г. командиры стрелковых батальонов (в отличие, правда, от командиров рот) не ставили в ходе боя задач артиллеристам еще и весной 1937-го. В 40-й стрелковой дивизии на мартовских маневрах приданную им дивизионную артиллерию комбаты вообще «считали за обузу»!64

Прямое нежелание командиров соединений и частей организовывать взаимодействие родов войск также было распространено и в «предрепрессионной» РККА. Вновь напомним:

– о командире 17-й стрелковой дивизии МВО Г.И. Бондаре, бросившем в сентябре 1935 г. на учениях 3-го стрелкового корпуса под Гороховцом свои части в наступление без какой бы то ни было артподготовки;

– о «некоторых» (по выражению К.Е. Ворошилова) общевойсковых начальниках [общевойсковыми формированиями считались лишь дивизии и корпуса], «забывавших» ставить в процессе боя задачи артиллерии даже на долго репетировавшихся Киевских маневрах 1935 г.;65

– и, наконец, о том, что, согласно докладу М.Н. Тухачевского от 7 октября 1936 г. «О боевой подготовке РККА», командиры механизированных бригад и механизированных корпусов бросали тогда на учениях свои танки на противотанковую оборону без поддержки пехоты и (комкоры – «зачастую», а комбриги – постоянно!) артиллерии66.

В декабре 1939-го командиры соединений (или частей) 13-й армии не понимали, что нельзя бросать пехоту «на неподавленную систему стрелково-пулеметного огня», но в БВО они не понимали этого и в октябре 1936-го, когда на больших тактических учениях под Полоцком посылали пехоту 5-й и 43-й стрелковых дивизий на доты Полоцкого укрепрайона, которые не подавила артиллерия и не ослепили дымовыми завесами саперы.

Что до нежелания дать подчиненным командирам время на организацию взаимодействия родов войск, то и оно было распространено в Красной Армии еще до ее чистки. Как мы показали в главе 1, ситуация, описанная 21 ноября 1937 г. на Военном совете командующим войсками БВО командармом 1-го ранга И.П. Беловым («Принято всеми считать, что, раз часть подошла к рубежу, с которого можно броситься в атаку или пойти в наступление, значит […] все немедленно вперед. Считается плохим командиром тот, который немного замешкался. Все забывают, что в любых условиях бой должен быть организован [т. е. что должно быть организовано и взаимодействие родов войск. – А.С.]»67), была обычной и до массовых перемещений комсостава летом и осенью 37-го.

В заключение заметим, что неудачные попытки прорвать в декабре 1939-го «линию Маннергейма», провалившиеся прежде всего из-за плохой организации взаимодействия родов войск, также не являются чем-то, характерным лишь для «пострепрессионной» Красной Армии. Не лучшим взаимодействие родов войск было и при штурме Полоцкого укрепрайона, проведенного 5-й и 43-й стрелковыми дивизиями БВО 4 октября 1936 г., в ходе больших тактических учений под Полоцком. О каком-либо взаимодействии пехоты с артиллерией в докладе наблюдавшего за учениями заместителя начальника УБП РККА комбрига М.Н. Герасимова не упоминается; не всегда осуществлялось и взаимодействие с саперами, которые ставили перед атакующей пехотой дымовые завесы. Отмеченное же в докладе взаимодействие с танками Т-28 из 1-й тяжелой танковой бригады и Т-26 из отдельных танковых батальонов дивизий свелось лишь к отправке на них и за ними части стрелковых взводов, связь с которыми была тут же потеряна. Главные силы стрелковых батальонов и рот шли на доты открыто и (судя по упомянутому Герасимовым «безразличному отношению к огню противника») шли, так и не дождавшись их подавления68. «С большими перебоями» «взаимодействие пехоты, танков и артиллерии» осуществлялось и при штурме 52-й стрелковой дивизией в последних числах февраля 1937 г. на тактических учениях 23-го стрелкового корпуса БВО Мозырского укрепрайона69.