Крепость королей. Проклятие - Оливер Петч

Эльзбет собралась было окунуть израненные ноги в прохладную воду, как по дороге позади нее зашуршали шаги. Она оглянулась. По широкому съезду к ней приближалась одинокая фигура, одетая во все черное. Возможно, это был всего-навсего путник, который, как и знахарка, опоздал на последний паром. Но у Эльзбет отчего-то перехватило дыхание. Она с запозданием поняла, что же ее так напугало.

Черным был не только его плащ, но и лицо.

Объятая ужасом, Эльзбет вскочила и бросилась к камышам. Незнакомец помедлил, после чего прибавил шагу. Знахарка побежала вдоль берега, по узкому бечевнику. Заросли здесь были высотой в человеческий рост, так что она не знала, пустился ли за ней преследователь. Это действительно был чернокожий дьявол, который вот уже несколько недель охотился за ней, чтобы выпытать тайну ордена.

Задыхаясь, Эльзбет на мгновение остановилась и прислушалась. Где-то поблизости трещал камыш, и гулко отдавались шаги по сырой земле.

Незнакомец преследовал ее.

Знахарка снова бросилась бежать, молясь всем святым, но в первую очередь – святому Фридерику. Что, если прихвостни черного демона выследили и остальных членов Братства? Затем Эльзбет вспомнила, что кроме нее о предполагаемом монастыре знал лишь старейшина. А он, вероятно, как раз направлялся туда.

«И, разумеется, есть еще третий посвященный! – пронеслось у нее в голове. – Пресвятая Дева Мария, зачем я только рассказала ему… Я совершила ошибку! Они запытают нас, лишь бы узнать, что это за место. Спустя двести лет молчания, минуя столько поколений, все оказалось напрасным!»

Она едва дышала. За спиной по-прежнему шуршал камыш. Шорох становился все ближе. Внезапно тропа разделилась на две узкие тропки. Эльзбет свернула на правую и, спотыкаясь, побежала дальше, пока не оказалась на краю замшелого причала. Перед нею раскинулась черная гладь Рейна. Позади в свете заходящего солнца колыхался камыш. Знахарка стиснула зубы, чтобы не закричать в голос.

Она забежала в тупик.

Мгновением позже из зарослей показался чернокожий мужчина. Теперь, с наступлением сумерек, он внушал даже больший ужас, чем в первую их встречу тогда, у хижины. Заметив ее, незнакомец примирительно поднял руки и улыбнулся.

– Вот приятная неожиданность! – проговорил он медленно. В голосе, хриплом после погони, угадывался необычный акцент. – Значит, твоя милая племянница в Вальдрорбахе не соврала, получив мешочек монет.

Эльзбет закрыла глаза и тихонько заскулила. Разве София на такое способна? Ее муж, пьяница-плотник, повредил ногу и которую неделю сидел без работы, дети голодали… Неужели она так отчаялась, что смогла выдать дьяволу собственную тетю?

– Не держи на нее зла, – сказал чернокожий, словно прочел ее мысли. – Ей нечем было платить подать, а малышня ревет, аж сердце разрывается. К тому же я обещал ей, что ты не пострадаешь. Во всяком случае, если этого удастся избежать. – он со скучающим видом развел руками: – Все, что мне нужно, – это поговорить с тобой. Неужели так трудно?

Знахарка смотрела на него без всякого выражения. Она еще не отдышалась после гонки. Долгими неделями Эльзбет скрывалась от этого человека. Она избавилась от кольца, предупредила Братство. Они отдали грамоту. Но ничего не помогло.

«Он знает! – подумала она. – Знает, о чем я тогда сообщила! Кто-то доложил ему об этом. Как хорошо, что я не обо всем рассказала Братству…»

Охваченная ужасом, Эльзбет Рехштайнер стояла на шатком причале, близкая к тому, чтобы выдать одну из величайших тайн Священной Римской империи. Одно знахарка знала точно: этот человек ее не отпустит. Он будет мучить ее до тех пор, пока не узнает все до последнего. А после убьет.

Это недопустимо! Иначе все окажется напрасным!

Эльзбет приняла решение. Она закрыла глаза и пробормотала последнюю молитву.

– Sanctus Fridericus, libera me, libera me. Vade satanas…[17]

И прыгнула.

– Maldito, estupida gallina![18]

Незнакомец громко выругался на незнакомом языке и подскочил к краю причала. Сквозь толщу воды лицо его расплывалось, точно дьявольская маска, и медленно таяло. Наконец оно скрылось, и знахарка почувствовала, как ее подхватило течение. Невесомая, женщина плыла, как птица, как тот сокол, которому вверила кольцо. Она открыла рот в последней молитве, и вода хлынула в легкие. В первое мгновение все тело пронзила невыразимая боль, но затем уступила место полному умиротворению.

Она сохранила тайну.

Изрыгая проклятия, Каспар стоял на причале, а течение все дальше уносило безжизненное тело старой знахарки. Он тряхнул головой. Два дня убить на погоню за какой-то травницей, которая предпочла в итоге сигануть в воду, лишь бы ничего ему не говорить… Воистину, здешний народ был безумнее бешеной коровы!

– Maldito! – в последний раз выругался Каспар и топнул ногой, так что гнилые доски угрожающе затрещали.

Он сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. Племянницу знахарки в Вальдрорбахе его люди отыскали по чистой случайности. Они расспрашивали местных жителей, и кто-то направил их по верному следу. Вот только старуха уже сбежала. Зато теперь стало ясно, что полоумная травница знала больше, чем они до сих пор полагали. Иначе зачем ей пускаться в бега?

Теперь все, что она знала в действительности, так и останется для него загадкой.

Два дня коту под хвост!

Взглянув в последний раз на черную гладь Рейна, Каспар двинулся по узкой тропе обратно к коню, спрятанному неподалеку в камышах. Он вскочил в седло, ударил коня пятками и пустился в долгий путь, обратно в Анвайлер.

Оставалось только надеяться, что противник еще не опередил его.

* * *

Штурм состоялся следующим утром, незадолго до восхода.

Деревья у подножия холма еще скрывались во мраке, но над верхушками высоких буков уже алела заря. В это самое время начинали щебетать птицы. Тогда же над холмами прогремел первый выстрел. За ним последовало еще несколько, после чего из-за деревьев выскочили крестьяне и с криками устремились к воротам. Во главе их мчался Филипп фон Эрфенштайн, на ходу раздавая приказы. Внезапная атака, судя по всему, увенчалась успехом. Во всяком случае, на стенах еще не показалось ни одного защитника.

Матис наблюдал за наступлением из своего укрытия за деревянным щитом. Рядом с ним, вооруженный специальным толкателем, Ульрих Райхарт спокойно и не отвлекаясь набивал порохом Толстушку Хедвиг.

– Теперь посмотрим, на что эта пушка годится в действительности, – ворчал орудийщик. – Вот увидишь, Матис, когда все это закончится, Эрфенштайн тебе трон из железа воздвигнет.

Его голос почти сливался с криками и выстрелами.