Соловьиная ночь - Констанция О'Бэньон

Боль снова пронзила ее, и она поняла, что начались схватки.

— Миссис Винтер, прошу вас, подумайте о моем ребенке! — взмолилась она. — Неужели вы хотите убить невинное дитя?

— Вот именно это я и собираюсь сделать, — сказала Лавиния. — Рейли не получит наследника, который займет место, по праву принадлежащее моему сыну!

Тут Лавиния схватила Кэссиди за руки и с нечеловеческой силой потащила прямо к краю бездны.

Кэссиди упиралась, дергалась, пытаясь вырваться, но все было напрасно. Лавиния подтащила ее к самому краю лесов.

Спасения не было.

— Вы уже раскаялись, что забрались к Рейли в постель? — приговаривала Лавиния. — Рейли всегда такой самоуверенный и такой высокомерный! Женщины его обожают, а он грубо их бросает! Я бы согласилась отдать ему свою любовь, но он даже не смотрел на меня!

От ее безумного смеха у Кэссиди по спине побежали мурашки. Лавиния с силой дернула ее вперед, и она оказалась у парапета. Кэссиди закрыла глаза, боясь взглянуть вниз.

— Моей самой заветной мечтой было посмотреть на мучения Рейли, когда он увидит, что все, что он так любил, разбилось вдребезги о булыжную мостовую!

Кэссиди потеряла равновесие, но потом крепко ухватилась за тонкую веревку.

— Я хочу, чтобы ты знала: против тебя я ничего не имею, — продолжала Лавиния, с улыбкой наблюдая за страданиями Кэссиди. — К несчастью, ты оказалась на моем пути и, увы, должна умереть.

Кэссиди подняла глаза и посмотрела на женщину, которая причинила ей столько несчастий.

— Вы сумасшедшая, — прошептала она.

— Вполне возможно. Но для тебя это уже не имеет значения, — сказала Лавиния, вплотную придвинувшись к Кэссиди. — Все произойдет очень быстро. Ты даже не почувствуешь боли!

Томас Криг разгрузил свою телегу и, раздраженный, принялся разыскивать Бетти Дэниэлз.

— Вы не видели женщину, которая приехала со мной? — спросил он кухарку. — Не много мне было от нее помощи!

Кухарка равнодушно пожала плечами и проворчала:

— Чего вы от меня хотите? Чтобы я делала за вас вашу работу? Найдите ее и сразу уезжайте. Герцог не хочет, чтобы в эти дни в замке находились посторонние.

— Я видел, у ворот поставили сторожа, — сказал Криг. — Что-то случилось?

— Я и сама точно не знаю. Только самые доверенные слуги знают, в чем дело, но нам не докладывают. Говорят, какая-то женщина угрожала герцогине. Нас предупредили, чтобы здесь не околачивались незнакомые… — вдруг кухарка побледнела. — Так вы говорите, у вас пропала служанка? — пробормотала она.

— Моя помощница совсем не та, кого вы ищете, — заверил Криг. — Она работает у меня уже две недели.

— Это вовсе не говорит о том, что вы ее хорошо знаете, — заявила кухарка, вытирая руки о передник. — Найдите ее поскорее!

— Говорю вам, эта женщина никому не сделает вреда. Она даже присматривает за моими ребятишками…

Кухарка подтолкнула Томаса Крига к двери.

— Вы поищете ее во дворе, а я скажу, чтобы поискали в доме.

Не успела кухарка позвать на помощь слуг, как в дом вбежал Томас Криг и взволнованно воскликнул:

— Срочно позовите герцога! Пусть поторопится в башню!

Лавиния вытащила Кэссиди из башни на строительные леса, и та почувствовала, как леса вибрируют у нее под ногами. Боясь взглянуть вниз во двор, она смотрела прямо перед собой. От смеха Лавинии кровь стыла в жилах.

— Кажется, меня уже обнаружили, — сказала Лавиния. — Скоро сюда явится твой муженек и попытается тебя спасти. — она потрогала рукой веревки, на которых держались строительные леса. — Я дождусь, когда он придет, а потом, на его глазах, перережу эти веревки.

— Прошу вас, не делайте этого! — взмолилась Кэссиди. — У вас у самой сын, и вы должны понять, как я люблю своего будущего ребенка!

Лавиния извлекла из складок платья нож и перерезала две из семи веревок, на которых держались леса. Доски опасно накренились, и, чтобы не упасть, Кэссиди крепче вцепилась в канат.

— Как мало вас связывает с этим миром, не правда ли, ваша светлость? — усмехнулась Лавиния. — Когда я перережу остальные веревки, вы разобьетесь насмерть!

Чтобы не расплакаться, Кэссиди закусила губу. Она не доставит этой женщине удовольствия насладиться мучениями своей жертвы.

— Давайте, — сказала Кэссиди, — делайте то, что задумали!

В глазах Лавинии промелькнуло что-то похожее на уважение.

— Тебе надо было выйти замуж не за Рейли, а за моего сына. Ты его достойна.

Со стороны лестницы донеслись торопливые шаги, и обе поняли, что это Рейли.

— Мои желания исполняются! — воскликнула Лавиния с громким смехом. — Ты погибнешь у Рейли на глазах!

Вбежав в верхнее помещение башни, Рейли крикнул Кэссиди, чтобы та держалась. Когда же он бросился к ней, Лавиния схватила оставшиеся веревки и угрожающе подняла нож. В ее глазах сверкал триумф.

— Не подходи слишком близко, Рейли! — предупредила она. — Если ты сделаешь еще шаг, я перережу эти веревки, и твоя жена разобьется.

Рейли смотрел на Кэссиди, которая пыталась удержаться на ногах. Он понимал, что, если бросится на Лавинию, та успеет выполнить свою угрозу и перережет веревки.

Кэссиди не устояла на ногах, упала на доски и начала сползать вниз. У Рейли перехватило дыхание, но в последний момент она все-таки успела зацепиться за одну из досок.

Кэссиди лежала на доске, а ее ноги свешивались вниз. Она держалась из последних сил.

— Кэссиди! — в отчаянии закричал Рейли. Он ничем не мог ей помочь. — Держись, любовь моя! Держись изо всех сил!

Новый приступ боли заставил Кэссиди скорчиться, и ее пальцы заскользили по веревке.

— Прости, Рейли, — проговорила она. — Я не могу удержаться… Не могу!.. Ребенок… вот-вот родится!

Он сделал шаг вперед, но Лавиния тут же перехватила ножом несколько веревок. Рейли пришлось остановиться и, затаив дыхание, смотреть, как угрожающе закачались леса.

— Не делай этого, Лавиния, — сказал он. — Моя жена не сделала тебе ничего плохого. Тебе нужен я. Отпусти eel

— Что, Рейли, ты так страдаешь, как будто тебя режут на куски? — мрачно усмехнулась Лавиния, пристально глядя на его искаженное мукой лицо.

— Да, черт тебя побери! — воскликнул он. — Я очень страдаю, если ты именно этого хотела добиться!

— Это выше твоих сил — наблюдать, как женщина, которую ты любишь, борется за жизнь на краю пропасти да еще вот-вот родит? — продолжала она, не сводя глаз с его лица. — Любопытно, что произойдет раньше? Долго ли она продержится перед тем, как разбиться о булыжную мостовую?