Тройной переплет - Юлия Фирсанова

– Нет, Максик, сиди, а то что-нибудь интересное пропустишь, – помотала головой девушка. – Потом так потом, я потерплю! Спасибо тебе!

– А меня на стенку в рамочке не хочешь? – то ли в шутку, то ли всерьез надулся Фин, наморщив острый нос.

– Хочу! – совершенно неожиданно призналась Элька. – Вот как мы с теми ребятишками на поляне сидели или лучше как ты по карнизу в Айчиге прошелся на спор с тем Сумеречным Валетом! Это тоже так здорово было! Все обмерли!

– Так уж и здорово! – польщенно фыркнул Рэнд, получивший за свою выходку изрядный нагоняй от Гала и Лукаса.

– Точняк! – решительно подтвердила безбашенная хаотическая колдунья, к вящему неодобрению более осмотрительных членов команды. – И остальные тоже так думают, только вслух тебе этого никогда не скажут, потому что поощрять необдуманные, неосмотрительные и рискованные поступки нельзя! И если б ты грохнулся, мы б очень переживали!

Элька весьма близко к тексту процитировала последнюю выволочку мосье Д’Агара, устроенную за тот самый трюк в жанре эквилибра, который проделал Фин, чтобы сбить гонор с криминального авторитета и заручиться его помощью в деле о краже наследницы. Последнюю фразу, насчет «грохнуться», девушка прибавила уже от себя.

– А вообще-то это идея, надо сделать памятный альбом с картинками наших приключений, чтобы было что вспоминать и рассматривать, – полушутя-полусерьезно предложил вор, секунду подумал и продолжил: – Если найдется минутка между!

– Да-да, надо нащелкать! – тут же загорелся идеей Макс, да и кому, как не ему, помнившему каждое дело команды во всех деталях, была по силам эта творческая работа! И только цепкие руки Эльки и Рэнда удержали Шпильмана от немедленного воплощения идеи в жизнь или от падения с кресла. Это уж как посмотреть!

Словом, фотография в рамочке на стене, как и альбом, пока оставалась обещанной перспективой, и Элька могла созерцать прямую трансляцию эстетического зрелища. Броский шатен в кресле, суровый воин по правую руку от него. Или это шатен по левую сторону от воина? Кто главнее в этой паре, наблюдатели бы, пожалуй, сказать затруднились. А может, и вовсе главной была большущая, весело скалившаяся зверюга по центру живой композиции, скрестившая лапы в не менее демонстративном жесте, чем маг?

– Они вас боятся, – удивленно констатировала Мирей, чутко улавливая эмоциональный настрой толпы.

Создания, готовящиеся к очередному рейду через врата, и впрямь несколько поумерили пыл приготовлений после дерзкого вызова Лукаса. Те, кто способен пройти сквозь волшебную стену без ключей Бэркруда, вызвать его к себе на ковер, как проштрафившегося сопляка, да притом еще и прихватить с собой пленников, только чтобы отпустить их на свободу, отнюдь не просты. А уж те, кто может так небрежно усесться в кресле (откуда оно-то, кстати, взялось?) на глазах у сотен вооруженных врагов, всего в нескольких метрах от них, – тем более. Нет, к таким загадочным созданиям – а что ни один из этих визитеров не человек, представители темных народов Оргевы чуяли явственно (Лукас специально не стал маскировать свою силу, а Гал не маскировал ее никогда) – лезть с глупыми вопросами или дракой не стоило. Вот явится консорт со своим шаманом, заваривший всю эту кашу, пусть он и разбирается.

Так или почти так подумал каждый вождь разноплеменной орды, кроме одного, то ли самого дерзкого, то ли самого глупого морочника. Туманный забияка, бывший размером не более среднего человека, внезапно вырос до великана, подхватил с земли огромный, с тройку хороших арбузов, камень и с размаху швырнул его в мага.

Камень просвистел, как выпущенный из катапульты, но по гораздо более прямой траектории к тройке, если не считать четвертой летучую мышь, дерзких чужаков. Недолетев до компании каких-то полуметра, снаряд наткнулся на незримую преграду, отрикошетил и устремился именно в ту точку, из которой был послан – в морочника. «Героический» метатель снарядов, не ожидавший такой подлянки, попал под собственное ядро и был буквально вынесен из толпы соплеменников в ближайшую груду камней. Он впечатался в нее и остался недвижим, припорошен слетающим с ближайших валунов снегом. Потерял морочник сознание или счел за лучшее притвориться, что потерял, выяснять уже было некогда.

– Летят, – оповестил мага востроглазый Эсгал.

И так зоркий, после обретения второго обличья, оборотня-дракона, воин получил феноменальное зрение. Если Гал шел на дело, то в биноклях нужда отпадала. Да что бинокли, Элька была почти уверена, что и телескопы бы не понадобились!

– Ты все просчитал, – похвалил Лукаса вор.

– Скажем, мосье, такой исход показался мне наиболее вероятным, – улыбнулся довольный инкуб и снова скрестил руки на груди. Во-первых, такая поза была весьма эффектна, а во-вторых, позволяла незаметно производить некоторые магические манипуляции.

По воздуху действительно летела огромная летучая мышь, щурящая глаза от яркого солнца, но пытающаяся делать это так, чтоб казаться надменной, и гигантский орел. Орел был красив: белая голова и стальной хвост, угольно черное оперение крыльев, крючковатый клюв. А вот вид летучей мыши заставил Эльку тихо захихикать: серые крылья и тельце были вполне стандартной расцветки, зато на голове локаторами стояли полупрозрачные желтые ушки, придавая зловещему облику консорта какой-то дурацкий кукольный вид. Вкупе с прищуренными глазками получалось донельзя комично, почти по-мультяшному.

Коллеги и Архадарга, не знакомые с сим жанром, зато какой только нечисти на своих веках не навидавшиеся, непонимающе покосились на Эльку, та зажала волю в кулак и нашла в себе силы выдавить:

– Уши! Желтые уши!

– А, забавно! – наивно согласился Макс, ничуть не убоявшись гнева богини, скорее всего, потому, что совершенно не подумал о том, что обсмеивает ее бывшего любовника на пару с хулиганкой Элькой.

Тему ушей и их предполагаемой карьеры на ниве мультипликации, впрочем, тоже пришлось закрыть почти сразу, потому что и орел и летучая мышь летели очень быстро. Вот они уже зависли рядом с местом дислокации Лукаса и компании. А вот уже оборотились в знакомую наблюдателям по трансляции из замка пару.

Блондинистый вампирчик с капризной мордашкой, весь в кружавчиках и бархате, и серьезный лысый гоблин-шаман с массой фенечек. Оба старались казаться воплощением высокомерного спокойствия, но явно нервничали. Во всяком случае, у вампирчика подергивалось веко, а зеленый цвет гоблина с момента первого наблюдения через птицу-глашатая претерпел странные изменения в сторону неравномерности распределения по телу. Проще говоря, шаман шел крупными пятнами, точно конь в яблоках, выпачканный в тине.

– Кто вы такие, чтоб заступать мне дорогу к вратам, бросаясь нелепыми обвинениями, и по какому праву требуете, чтобы я держал перед вами ответ? – с демонстративной надменностью, по возможности громко выпалил Бэркруд.

Клыкастик явно чувствовал себя более уверенно от того, что возвышается над сидящими обвинителями. Даже ножку в бархатной штанине театрально выдвинул вперед на полшага, только что руку вперед не выбросил да на бедро не положил. Но зато плечиком так повел, чтоб из-под кружев на груди показалась большая черная штуковина с тускло-зеленым камнем посередине и отливающими багрянцем письменами по краю. Наверное, это и был знак консорта.