Ведьмин бал (сборник) - Светлана Ольшевская

Обида вспыхнула с новой силой, но перед глазами уже, как живое, возникло следующее видение. Пятый класс, моя неразлучная подружка Таня сидит со мной за одной партой – мы вместе с детского сада, и даже строгая классная руководительница согласилась посадить нас вместе. Но вот приходит новенькая, и в первый же день выясняется, что у нее крутой мобильный телефон, дорогая одежда, которой еще и дома целая куча, и множество других интересных вещей. Несколько девочек стали наперебой набиваться ей в подружки, и она почему-то выбрала мою Таню. Та пересела к ней за парту, а потом они вместе долго про меня гадостные стишки сочиняли. Не знаю, чем я не понравилась новенькой, но от Тани такого не ожидала. Учитывая, что подруга знала все мои тайны, эти стишки были очень обидными для меня. А бывшая подружка щеголяла в поношенных вещах новенькой и дразнилась.

Я это видела заново, как наяву, и снова переживала все ту же горькую обиду. Что происходило вокруг меня, я не видела и не слышала, потому что теперь уже по воле памяти дралась одна против семи своих одноклассниц, теперь, по счастью, уже бывших. Видите ли, я отказалась встречаться со школьным кумиром, красавчиком Лешенькой, и он буквально натравил на меня свору своих верных поклонниц. Дралась я и тогда неплохо, но среди них были мои злейшие враги – Фимкина и Крыгина, которые ходили на какие-то единоборства, и их победить не мог никто в школе. Ну, теперь бы я с ними уже поборолась, но тогда они меня повалили на пол и дружно пинали ногами. Не знаю, что бы со мной было, если бы нас не увидела учительница, которая поставила всем, и мне тоже, двойки по поведению, и на том все закончилось.

Я уже забыла, что мне плохо, о тошноте и больной голове – меня охватила ярость, я сжимала кулаки и не видела ничего вокруг, а тут еще перед глазами возник Стас. Тоже мой друг, как когда-то Таня. Кстати, кое-чем мне обязан. А теперь – это пренебрежительное выражение лица, эти циничные слова: «Ты просто набиваешь себе цену! Все вы, девчонки, такие!»

Он стоял рядом, из плоти и крови, и я уже не могла сдержаться. С яростным криком я ударила его ногой в челюсть, протянула руки, чтобы схватить его, разорвать, изуродовать, и вдруг увидела, что мои руки… это были не совсем мои руки! Они увеличились, кожа стала гладкой и твердой, как броня, пальцы вытянулись и заострились, как у… Нет на свете такого животного. Потому что это были не когти, просто кончики стали похожи на железные челюсти плоскогубцев. На миг, всего на миг мне подумалось, как зловеще-изящны стали мои руки, как удобно такими колоть орехи, лазить по деревьям и даже по стенам, потрошить добычу… Стоп! О чем это я?! Мне мерещится? Я хотела вскрикнуть, но из горла вырвалось какое-то мерзкое шипение, какого я в жизни бы не смогла издать. Что это со мной? Нет, Стаса я бить не буду, пусть себе живет, самой бы разобраться, во что я превратилась.

– Ника…

Это был жалобный, плачущий голос Марины. Я потрясла головой, отгоняя наваждение. Уф, померещилось все же! Я – это я, а никакой не монстр! Хотя как сказать – Марина лежала на земле, и ее разбитая челюсть была в грязи. Похоже, ей достался удар, адресованный Стасу. Потому что никакого Стаса здесь не было и быть не могло.

– Ни-ика…

– Ма-ри-на, – по слогам сказала я, убедившись, что и голос мой остался на месте. Вот только гадкое состояние не слишком-то отпустило.

– Ника, – снова простонала несчастная девчонка, – не убивай, пожалуйста…

– Это не я… Это на меня какая-то дурь нашла. – Я потрясла головой. – Не бойся, больше не буду. Покажи-ка…

С опаской Марина повернулась ко мне левым боком. Я осмотрела пострадавшее место, обтерла влажной салфеткой.

– Перелома нет, а синяк будет солидный. Извини.

Марина вскочила на ноги:

– Нам теперь нужно бежать! Может, успеем добраться до монастыря, я тут все дороги знаю. А то нас убьют!

– Убьют? Но почему? – Я пыталась справиться с дурнотой.

– А ты еще не поняла? – воскликнула Марина. – Я врала тебе, я взаправду знаю, что собой представляет этот обряд! Я его видела! Человек пьет зелье и звереет. На него накатывает злоба, и тут он должен кого-нибудь убить. Если убьет, то…

– То озвереет во всех смыслах! – дошло до меня.

– Да, на какое-то время. Говорят, это очень приятно, это прибавляет и силы, и здоровья, и еще не пойми-разбери чего. И уже все, после этого он будет таким, как эти, которые хозяйничают тут.

– Твари без души…

– О, точно! Они, которые уже опытные, все уже знают и нарочно с собой жертв привозят. Или на новичков нападают – за тем их, собственно, и берут. Но у новичков тоже есть шанс пройти обряд и выжить – они нападают на прохожих или друг на друга. Прохожие тут, правда, редкость…

Я с трудом поднялась. Дурное состояние понемногу отступало, но мне то и дело вспоминались всякие гадости, и стоило немалого труда перестать думать о них. Бабка, нахамившая мне в магазине. Учительница, обожавшая бить нас, маленьких, головой об парту. Костя, отказавшийся увезти нас с Лилькой из ее квартиры, в которой творились кошмары…

– Как же мне плохо…

– Это от зелья! – с готовностью подсказала Марина. – Но ты не бойся – самое опасное уже позади. Еще полчаса, и все пройдет.

– Постой, а тебе разве не плохо? – запоздало испугалась я. Если Марина сейчас превратится в монстра, то плохи мои дела!

– А ты разве не видела? Я не пила зелья, мне его не дали! Позвали на праздник, но не сказали, что я буду жертвой…

– Зато мне дали целый кубок, – вздохнула я, разминаясь.

– Ого! Ну, ты хоть идти-то можешь?

Вместо ответа я довольно быстрым шагом двинулась прочь от холма, у подножия которого и состоялся наш разговор. Теперь холм был доступен и виден, а снег взялся крепкой коркой наста. Мы шли по открытой, лишенной растительности местности, а впереди лежала деревня.

– Не, в деревню сейчас лучше не соваться, – дернула меня за рукав Марина. – Там сейчас все закрылись, собак спустили – никто нас к своему дому близко не подпустит.

– А баба Аня?

– Она тем более. Она же считает, что ты пройдешь обряд, как и все. И ей совсем не хочется быть разорванной. Нам бы сейчас обогнуть деревню и добраться до монастыря. Однажды мне это удалось…

– В смысле?

– Я уже второй раз присутствую на обряде. Я не все тебе рассказала. Когда-то у меня была старшая сестра, а потом родители объявили ей, что она должна пройти обряд. Она не хотела, плакала, но все же пошла – и не вернулась. А пару лет назад то же самое сказали мне. Ну, я подумала – вот пройду обряд и всем вам устрою! И пошла. А меня, оказывается, позвали, чтобы убить, зелья не дали. Но я спаслась, сумев добраться до монастыря. Так что теперь знаю, что там и как. А потом сама к ним вернулась. Эх, дуреха я, дуреха…

Я оглянулась. Гигантский холм возвышался, заслоняя закатное небо, а на его вершине красовался дом. Стены уходили в глубь холма, и в одной из них я увидела широко открытую дверь – из которой мы и вышли.