Жребий брошен - Егор Александрович Токарев

мгновенно увязли в жестокой рубке. Блеск мечей и всплески багровой жидкости заполнили все сознание.

Легионер перед Квинтом упал, пронзенный мечом. Квинт выступил вперед. На его щит обрушились удары. Молодой солдат крошил его, не щадя сил. Квинт отразил очередной удар и разрубил ему шею точным ударом из-под щита. Кровь брызнула, залив глаза. Почти слепой принял на щит еще пол дюжины ударов, пока сумел кое-как очистить глаза. Это не сильно помогло.

Гигантские облака пыли накрыли сражающихся. Лицо было липким от пота, ручьями стекающему по лицу.

Удар. Укол. Принять на щит. Вражеский клинок сломался о металлическую выпуклость посередине щита. Квинт воспользовался этим, пронзив очередного противника. Один за другим солдаты его центурии падали вокруг него. Бой был равным, и ни одна из сторон не была намерена отступать.

Квинт заметил напротив и левее себя вражеского центуриона. Его кирасу украшали многие награды, в том числе и минимум две за храбрость. Центурион носил бороду, густо отмеченную серебром, и сражался с расчетом и навыком опытнейшего воина. Он обманным движением выбил меч из рук легионера и через секунду заколол его ударом в сердце. Квинт помнил этого солдата. Это был командир одного из десятков его центурии.

Рукоять клинка сделалась скользкой, норовя выпрыгнуть из руки. Квинт покрепче перехватил меч и вновь сосредоточился на бое. Убитые и раненые валялись под ногами, мешая ходить. Некоторые умирающие хватали за ноги, моля о спасении или милосердии. Еще один легионер его центурии упал справа от него. Еще одна жизнь, которую он должен был спасти, но не мог. Лишь бессмертные Боги могут помочь своим детям в такую минуту. Но будут ли они помогать хоть кому-либо, если их потомки сами калечат и убивают друг друга?

Руки ныли от усталости. Грудь болела, от удара. Меч противника не пробил доспех, но боль все же причинил. После нескольких минут боя человек уже толком не понимает, что происходит. Он превращается в бездумную машину, способную лишь убивать и пытаться выжить.

Прозвучал сигнал отхода – протяжные звуки труб возвещали об окончании первого раунда. Ни одна из сторон не уступила, но каждая потеряла много. Линии расцепились и стали пятиться назад. На поле остались лежать сотни убитых. Медики уносили с поля боя тех, кого еще можно было спасти. Груды тел, некогда бывших люди, уже начала засыпать пыль, осевшая после отхода войск. Линии разошлись на на несколько сот футов, и свободное пространство вновь заняла легкая пехота, бой продолжился между ними.

Квинт снял шлем и осмотрелся. Примерно четверть его центурии лежала на ничейной земле. Горло пересохло. Квинт достал из-за пояса флягу и надолго приник к ней. Прохладные капли стекали по подбородку, просачиваясь под запыленные доспехи, принося желанную прохладу. Вдоволь напившись, он вылил несколько пригоршней воды себе на голову. Подобный перерыв в сражении длится недолго, и нельзя было терять драгоценных минут. Солдаты перевязывали раны, чистили оружие и меняли разбитые щиты на новые. Квинт огляделся по сторонам. По всей лини фронта результат был примерно такой же. Когорты сцепились, но не одна из сторон не добилась никого результата, кроме сотен убитых.

– Боги, как же жарко. Хоть немного дождя, молю вас! – опцион Квинта – Флавий Мерцел смотрел на небо.

– Не надо, – ответил Квинт. – Сегодня Боги отвернулись от нас, ибо то, что сейчас происходит, не должно было случиться.

Флавий повернулся к Квинту:

– Что же делать?

– То для чего мы живем.

Квинт надел шлем. Скоро начнется.

Он заметил нечто странное, что происходило справа от него. Левый фланг противника перестраивался и занимал новые позиции. К нему подходили подкрепления, а другие когорты уходили. Похоже, что уставших солдат заменяли на свежих. Кавалерия противника прикрывала фланг, но ее было мало. Очень мало. Примерно тысяча всадников прикрывала фланг армии. Квинт помнил, что слышал о недостатке кавалерии в войсках Юния.

С правого края их армии донеслись крики. Эскадроны конницы проходили сквозь расступившиеся шеренги и устремлялись на противника. Прозвучал сигнал к атаке. Квинт подхватил щит и занял место в строю.

– Вперед!

Солдаты вновь двинулись. Бреши в шеренгах были закрыты, живые заменили мертвых. Армии сближались быстрее, чем в прошлый раз. Кровь кипела от недавней схватки, а месть за погибших товарищей не позволяла вложить клинки в ножны.

Квинт посмотрел направо. Кавалерия во весь опор неслась на разрозненные порядки когорт Юния, и через несколько минут волна закованных в броню коней должна была смять их.

Неожиданно вражеские войска развернулись, заняв оборону. Все было проделано быстро и слажено, становилось понятно, что видимая неразбериха была уловкой.

Из-за щитов пехоты показались длинные пики. Кавалерия уже не могла остановиться, несясь прямо на густой лес острой стали. Со стороны противника раздался сигнал, и пехота устремилась вперед.

Линии столкнулись. В этот раз грохот щитов был не такой оглушительный, но пыль от тысяч ног вновь закрыла солнце. Квинту было не впервой сражаться в подобных условиях, и он страдал не так сильно как остальные.

Мечи опускались и поднимались, черная кровь лилась на песок. Она вскипала, попадая на нагретые огненным солнцем доспехи. Напротив Квинта из-за рыжей пыли появилась фигура седого центуриона, которого он видел до этого. Ветеран ухмыльнулся и нанес быстрый удар в бок Квинту. Клинок звякнул о щит и отклонился в сторону. Это была уловка, Квинт в последний момент сумел отразить удар своим мечом. Подарок отца обрушился на меч седого центуриона, оставив на нем глубокую зазубрину. Ветеран развернул руку, и лезвие чиркнуло по шлему Квита.

Толчок щитом. Молниеносное движение и левая рука Квита оказывается пронзенной. Щит выпадает из ослабевшей хватки, и он понимает, что через секунду враг вонзит меч ему в шею. Мгновения решают все.

Корпус назад. Не ожидавший такого седой центурион, подается за своим мечом вперед и в следующее мгновение лишается кисти.

Клинок Квинта пробивает ему шлем и врезается в череп. Седой центурион валится под ноги своим солдатам. Квинт вытаскивает меч врага из своего плеча. Перед глазами плывут круги, и тьма хочет забрать его в свои сладкие объятия.

«Если упадешь – умрешь» – звучит в голове Квинта.

Из последних сил он отбивает клинок, направленный ему в грудь. Тела справа и слева закрывают его, а сильные руки тянут назад. Они протаскивает его сквозь весь строй и сажают на песок позади центурии.

– Воды. Как же жарко, о Боги, – сипит Квинт.

Кто-то подносит флягу к его губам, а на голову льются живительные струи такой прекрасной прозрачной жидкости. Взгляд проясняется, и Квинт встает. Его рука все еще