Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга VI - Алексей Ракитин

возникла острая размолвка, суть которой работники офиса уловить, разумеется, не могли, но по жестикуляции и поведению споривших, а также отдельным фразам, которые можно было разобрать, женщина имела намерение отправиться в поездку, а мужчина почему-то ей возражал. После довольно напряжённого обмена мнениями женщина обратилась к одному из администраторов и заявила, что вынуждена аннулировать «бронь» на 2 билета. Тогда-то и были названы фамилии «Тафверсон» и «Подержай». По словам работников компании, наблюдавших эту сцену на протяжении четверти часа или даже более, женщина выглядела очень расстроенной.

Несмотря на активную работу детективов полиции Нью-Йорка, собранная ими информация носила характер отрывочный и не проливала свет на судьбу пропавшей женщины. Сопоставление известных антропометрических данных Агнес Тафверсон с данными неопознанных женских трупов, обнаруженных на территории Соединённых Штатов в период с января по май 1934 года, однозначно свидетельствовало о том, что среди них тела пропавшей женщины нет. Никто из её родственников или знакомых не получал от неё никаких известий и не виделся с нею после декабря 1933 года.

Этим результатам можно было дать самые разные толкования. В самом общем виде их можно сформулировать следующим образом:

1) Агнес Тафверсон нет в живых, но тело её находится в США и покуда не обнаружено;

2) Агнес Тафверсон нет в живых, но тело её находится вне пределов страны;

3) Агнес Тафверсон жива, но находится за границей и ничего не знает о проводящемся розыске;

4) Агнес Тафверсон жива, знает или догадывается о начавшемся розыске, но умышленно скрывается в силу неких личных причин. Причины для такого поведения могли быть самыми разными, например, намерение скрыть нежелательную беременность и последующий отказ от новорождённого. Или страх гнева неадекватного мужа. Или желание опосредованно отомстить ему, имитировав собственное исчезновение. Причин для добровольного бегства в действительности могло быть довольно много [причём они могли оказаться весьма индивидуальны и экзотичны]. Не следует думать, будто добровольное бегство женщины выглядело совершенно завиральным допущением — нет, такие фокусы хорошо известны детективам, специализирующимся на поисках без вести пропавших.

Для дальнейшего продвижения расследования совершенно необходимо было отыскать Ивана Подержая и получить от него разъяснения по широкому кругу вопросов, связанных с его отношениями с Агнес. Тут всё зависело от правоохранительных органов европейских государств, прежде всего Великобритании, поскольку не вызывал сомнений тот факт, что Подержай покинул территорию Соединённых Штатов.

Обращение к правоохранительным органам Великобритании могло представить некоторую проблему ввиду того, что не совсем ясно было, с какой именно полицейской структурой надлежит иметь дело. Подержай прибыл на борту «Олимпика» в порт Саутгемптон, и на первый взгляд именно портовая полиция этого города должна была заниматься его розыском. Однако с розыском обладателя югославского паспорта гораздо лучше могли бы справиться Скотланд-Ярд (то есть полиция Большого Лондона) или Полиция Метрополии.

В этом месте нельзя не отметить того, что уголовный розыск английской столицы, являлся, пожалуй, самой высокопрофессиональной структурой на всей территории Великобритании. По этой причине его сотрудников нередко привлекали для помощи расследованиям сложных дел в провинции. Детективы Скотланд-Ярда в 1932–1933 годах занимались расследованиями 46 убийств, имевших место на территории Большого Лондона [за исключением Сити, на который их юрисдикция не распространялась]. Им не удалось раскрыть 3 убийства взрослых и 3 младенцев, соответственно, расследования остальных 40 преступлений завершились арестами подозреваемых. С одной стороны, это был весьма впечатляющий результат, однако, имеет смысл сравнить подобную эффективность с работой уголовной полиции города Нью-Йорка. В те же самые годы детективы с берегов Гудзона по обвинению в совершении убийств производили в 50 раз (!) больше арестов. Даже в сравнительно спокойном 1910 году таких арестов было 443, а в 1920 году — 743. Согласитесь, весьма выразительное сравнение! В годы «Великой депрессии», т. е. начиная с 1929 года, число таковых арестов превышало 1100 каждый год.

Довольно интересная цифирь, согласитесь! Хотя объективности ради следует подчеркнуть, что свидетельствуют эти показания скорее об интенсивности нагрузок, ложившихся на детективов уголовного розыска, нежели о профессионализме их работы. То, что в первой половине 1930-х годов особо опасная преступность в Лондоне была более чем на порядок ниже показателей, характерных для Нью-Йорка и Чикаго, свидетельствует не только о социально-экономической обстановке в Старом свете, но и не в последнюю очередь о качестве работы лондонской полиции, которую без всяких оговорок следует признать одной из самых компетентных правоохранительных служб того времени.

Впрочем, вернёмся к нашему повествованию.

После телефонного разговора одного из суперинтендантов Скотланд-Ярда Томаса Эдвардса с помощником прокурора Джеймсом Нири, состоявшегося 4 или 5 июня 1934 года, лондонская уголовная полиция быстро навела необходимые справки и установила, что обладатель паспорта Ивана Подержая благополучно сошёл на британскую территорию с борта лайнера «Olimpic» в порту Саутгемптон 27 декабря. Женщина с документами Агнес Тафверсон в Великобритании не появлялась ни в декабре 1933 года, ни в последующие месяцы. Отсюда рождался вполне обоснованный вопрос: кто же 2 января 1934 года от имени «Агнес» отправлял телеграмму из Лондона в Грэнд-Рэпидс с рассказом об отвратительном плавании через Атлантический океан?

Если бы Иван Подержай — или тот, кто пользовался документами на это имя — покинул территорию Великобритании по другому паспорту, то это могло бы сильно затормозить его розыск или даже сделать его невозможным. Опытный преступник, скорее всего, так бы и поступил. Но получилось так, что розыск этого человека большого труда для английских детективов не представил. Как это ни покажется удивительным, но проследить путь Ивана Подержая оказалось довольно просто по двум несхожим причинам: ввиду высокого качества европейского транспортного сервиса и… обычной человеческой лени.

Вплоть до начала Второй Мировой войны, то есть до 1 сентября 1939 года, европейские транспортные компании имели высокий уровень кооперации, что позволяло пассажирам выстраивать сложные маршруты от начальной до конечной точки с несколькими пересадками прямо при покупке единого билета. Сейчас может показаться удивительным, но в эпоху отсутствия компьютеров обычный кассир на вокзале, имея под рукой лишь телефон и расписание движения европейских поездов и паромов, мог составить весьма сложный маршрут с несколькими пересадками, скажем, от Глазго до Стамбула или от Лиссабона до Будапешта. Если предполагалось пересечение государственных границ, то в билете указывались данные заграничного паспорта, на владельца которого оформлялся проездной документ. Покупка такого единого билета позволяла неплохо сэкономить время и деньги. Именно это стремление к экономии и побудило Подержая оформить проезд от Лондона до Вены, тем самым указав конечную точку следования.

Понятно, что опытные преступники подобные проездные не оформляли, предпочитая в местах пересадок покупать новый билет, а в идеальном случае — менять и документы, разумеется, в том случае, если это позволяли их связи и финансовые возможности. Подержай утруждать себя подобными мерами конспирации не