Волк. Юность - Виктория Гетто

Я удивлён, но вопрос требует пояснений.

– Сьере Ушур, вы любите свою жену?

Он неожиданно смущается, но кивает.

– У меня то же самое. Мы просто любим друг друга. До свадьбы мы были едва знакомы и за год разлуки осознали, что не сможем жить друг без друга. Так что…

– О! – Он поражён. – Хм… Неслыханное чудо! Тем более рад за тебя, Атти, особенно если между вами истинная любовь…

Киваю.

– Но как ты собираешься взять крепость, о которую всегда ломали зубы фиорийские аристократы?

– Как полагается, сьере. Именно потому, что я буду одним командиром и под рукой у меня будут не тупые идиоты, каждый из которых считает себя великим полководцем, потому что у него в жилах течёт голубая кровь.

Мужчина смотрит на меня испытующим взглядом:

– Значит ли это…

– Фиори ждёт множество реформ. И в первую очередь – сокращение голубой швали. Я собираюсь сильно проредить аристократические ряды. Главным образом за счёт тех, кто поддержал Тайных Владык.

– Но это значит…

– Да. Фактически останется шесть, может, семь семей. Но основная масса самых влиятельных закончит свои дни на виселице. Или на плахе. Ещё не знаю.

– Делишь шкуру неубитого волка, Атти?

– Волк в Фиори я. Вы это знаете, сьере. А моя жена – истинная волчица. А когда волчья пара защищает своё потомство, вы знаете, что она не щадит никого.

Улыбаюсь про себя – ведь точно прозвище заработал. Но я не волк. Я куда более страшное чудовище.

– Совершенно верно.

– Так что, сьере Ушур, можете приступать к своим обязанностям. Королевскую малую печать и указ о вашем назначении вам передадут к концу этой недели. И… Сами знаете, Парда маловата. Хотя я бы рекомендовал вам пока остаться там. Как только мы успокоим Фиори, то сразу же приступим к строительству королевского дворца. Да и прочих строек будет очень много, поверьте.

– Крепости? Замки?

– Не так уж и много. Гораздо больше дорог, фабрик, заводов. Одно дело, когда производством или разработкой залежей руд занимается лорд, пусть и даже довольно сильный. Другое – когда этим занимается целая страна. И, сьере Ушур…

Улыбаюсь…

– Думаю, что вам не надо ничему удивляться. Потому что вскоре Фиори станет самой могучей и богатой страной на всём континенте…

Внезапно в шатёр врывается Ольм, начальник контрразведки:

– Сьере граф! Перехвачено письмо Тайным Владыкам – король Тушура отправляет им на помощь свою армию!

Хье бледнеет, а я спокойно отвечаю:

– Тем более есть повод поскорей захватить Ридо…

Что сказать? Высокие толстые стены из нетёсаного гранита, плотно уложенные по особой методике, из-за чего использовать стенобитные орудия практически невозможно. И не только из-за прочнейшего камня, могущего простоять миллионы лет, но и из-за особого рельефа местности. Крепость находится на вершине плоского холма, точнее, не холма, а горы, занимая практически всю её вершину. Длина фронтальной стены – три перестрела из лука, что составляет шестьсот метров. Сама стена чуть вогнута, и с таким инженерным решением, хотя мне и знакомым, кроме Парды я встречаюсь впервые. Это плохо и грозит лишними потерями штурмующим из-за того, что всякий, кто пытается забраться на стену, попадает под перекрёстный огонь лучников.

В само Ридо ведёт единственная довольно узкая дорога, вьющаяся вдоль той самой скалы, на которой стоит укрепление. То есть пока осаждающие будут взбираться по этому пути, на них обрушатся стрелы, копья, камни и бочки со смолой. А дорога – это четыре километра серпантина. Сколько народа доберётся до узкой площадки перед подъёмным мостом, перекрывающим ров глубиной почти двадцать метров? Смысл такой вылазки, если ров ещё и широк? Ждать, пока обороняющимся надоест смотреть на атакующих и они откроют ворота из милосердия? Три «ха-ха» четыре раза!

Добавим к этому, что справа крепость вплотную подходит к бездонной пропасти, где облака парят глубоко внизу. А слева – неприступная высокая вершина, на которую невозможно взобраться. Скала чуть ли не отполирована и прочна, словно из алмаза. На деле – тёмный диабаз, действительно очень прочный камень, в который ни костыли забить, ни заложить закладку, чтобы та держала трос. Короче – тупик, и есть над чем поломать голову. Поскольку дальнобойность пушек не позволит развалить прочные стены, использовать ружья – просто жечь пироксилин, а обойти невозможно. Как уже сказано, справа пропасть, а слева неприступные скалы…

…Вот наконец я и на вершине. Чего мне это стоило, лучше не вспоминать. Пусть вместо слов об этом расскажут наспех забинтованные, с сорванной до мяса кожей ладони. Словом, мне удалось взобраться на самый верх той горной цепи, к которой притулилась крепость Ридо.

Помогло бывшее увлечение горным туризмом. А уж тренировочная площадка по этому виду спорта у меня на транспортнике стояла в спортзале. Да и попав в новое тело, я физическую форму с самого начала поддерживал, нагоняя нужные кондиции, плюс воздействие психоматрицы… Словом, вооружившись изготовленными по моим рисункам, а потом исправленными до стадии безупречности приспособлениями, я полез.

От нашего лагеря, разбитого перед подъёмом к плоской вершине Ридо, взбираться пришлось почти трое суток. Только оттуда была единственная расщелина в гладком монолите горной преграды. Я лез, замирая на краткий отдых в полузабытье-полубреду в подвешенном на загнанных в трещины закладках гамаке. Наскоро перекусывал, делал несколько глотков воды и выцеливал глазами очередные уступы, трещины и разломы, в которые можно вставить клин и зацепить на него карабин, чтобы, привязав петлю, встать в неё ногой и перехватиться в другом месте…

Орудовал грубым напильником, подгоняя закладки из мягкого металла по форме трещины, забивал молотком иглы… И лез, карабкался, рыча от боли в сорванных мышцах, едва ли не воя от касания живым мясом ледяного камня, проклиная себя тысячи и тысячи раз за то, что решился на такое. Ветер раскачивал тросик, сплетённый из женских волос, который опускается вниз… На четвёртый день я наконец перевалился на площадку вершины горной цепи, смог встать и даже, корчась от боли, найти и сунуть в подходящую трещину самый большой свой кол с кольцом на вершине и убедиться, что тот встал намертво. Затем привязал к нему конец своей страховки, естественно, не весь, зажёг кое-как красный фальшфейер, давая понять своим, что дошёл…

Когда заканчиваешь тяжёлое дело, наступает апатия и какая-то отрешённость. Но сейчас оставалось очень немного. Спустя некоторое время далеко внизу вспыхнул ответный алый огонь. Я отцепляю от пояса связку закладок и карабинов. Это примерно килограммов десять. Думаю, хватит. Отвязываю тросик от петли, пропускаю через неё конец, к которому вяжу весь имеющийся у меня груз, затем бросаю вниз, чуть подальше от трещины. Верёвка скользит, и через некоторое время до меня доходит узел и трос чуть потолще… И так раз десять. Естественно, я больше не принимаю в этом участия – каждый раз верёвку перетягивают с земли. Снизу. Я пока отдыхаю, просто контролируя, чтобы верёвка через металлическую петлю проходила нормально. И вот уже прочный трос пропущен в обе стороны, вверх и вниз. Теперь остаётся ждать.