Гроссмейстер - Вадим Агапов

На прощанье Погожин рекомендовал нам не выходить за пределы гостевой комнаты – на ночь включалась охранная сигнализация, а по саду пускали гулять доберманов. Я ощутил себя в заключении…

– Какого черта? – сквозь зубы поинтересовался я у Строганова, когда нас привели в нашу комнату с примыкавшей к ней ванной и туалетом. – Что ты задумал?

– Эх, доктор! – Арсений высунулся в открытое окно и осмотрел ночной сад. – Неужели тебе самому не интересно?

Я аж закашлялся от негодования.

– Твой Аристотель точно заинтересовался бы рецептом такой водички. Это даже выгоднее водочного производства… – стал насмехаться он надо мной, а я гордо молчал…

Я некоторое время переписывался с женой. Арсений же залез на кровать, причем прямо в обуви, ноутбук, предоставленный нашим гостеприимным хозяином, водрузил себе на живот, и, вероятно, стал искать, где нам найти воду.

Я уже спал, когда около часа ночи он меня бесцеремонно растолкал, чтобы узнать:

– Доктор! Помнишь, у тебя пациент руфер был? Ты с ним связь не поддерживаешь?

Я ответил отрицательно. Затем сквозь сон я слышал, как он, словно мантру, произносит: Анисимов… Филимон… Петр… Брюс…

Мне снился сон, что я на работе и принимаю больного. Почему только Строганов тут же вертится и, вместо того, чтобы помогать перекладывать больного с каталки на кровать, кричит: «На какую букву? На какую букву?»

– При чем тут буквы? – я спросонья не понимал, где нахожусь, в реанимации или дома? Выяснилось, что у Погожина в гостях.

– Доктор! – говорил Арсений. – Телефон этих циркачей у тебя есть? На какую букву? На «цэ» нету. Смотреть как «гимнасты»? На «гэ»?

– Сам ты «гэ»! – вздохнул я. – На «а»! Акробаты…

Наутро я чувствовал себя так, словно искал всю ночь воду в пустыне. Чего нельзя было сказать про Арсения. Он ликовал, отжимался, пел песни – и это в полвосьмого утра!

Оказалось, что Погожин вставал рано, поэтому в восемь утра мы уже завтракали. То есть, ел только я, Арсений принимать пищу не мог, потому что делился с нами открытиями. А Погожин внимательно слушал, отставив пшенную кашу.

– Ваш гроссмейстер Брюс – просто гений! – говорил Арсений, расхаживая вокруг стола. – Итак! Он не только мог изобрести нечто потрясающее, но и благополучно предвидел будущее! Только этим я могу объяснить медную пластину, подсунутую в гроб Петра Первого! Смотрите…

– А ты можешь сидя говорить? – раздраженно сказал Погожин. – У меня шея не резиновая!

– Попробую, – кивнул Арсений и плюхнулся на стул. – Да, это изображен герб Брюса. Лев, Единорог, щит, короны и так далее. Вначале я решил, что Лев символизирует Англию, а Единорог Шотландию, как в «Алисе в стране чудес», помните? Вел за корону смертный бой со львом единорог… Я решил, что место, на которое указывает эта линия (ровно посредине между ними), это где-то между Английской набережной и слободой, где селились шотландцы в двадцатые годы восемнадцатого века… но, увы, я ошибся… Выяснилось, что лев – это знак силы, а единорог – чистых помыслов или совести, как-то так. Тогда я стал читать про Брюса, и оказалось, что у него был дом в Литейной части… кстати, неподалеку от твоей больнички! – кивнул он мне. – Но опять же, здесь меня ждала неудача, от дома не осталось совсем ничего…

– Невезучий ты какой-то, – хмыкнул Сергей Миронович и взялся за ложку.

– Я снова стал смотреть на рисунок, – продолжил Арсений, не обращая внимания на реплику Погожина. – Видите, на чем стоят эти животные?

Мы с Погожиным посмотрели. Земля какая-то?

– При детальном рассмотрении это оказалась карта Петербурга того времени! Просто не вид сверху, как мы привыкли, а как бы сбоку! Знаете, так в Гугл-картах можно настроить. Вот, смотрите, это – стрелка Васильевского острова. Это – покрытый лесами остров. Здесь, – ткнул он пальцем между ними, – дворец Меньшикова… а вот тут, где сходятся лучи и линии, еще один дом Брюса! Наш сподвижник водил дружбу с вором-губернатором Александром Данилычем и поэтому домик выстроил себе неподалеку.

Погожин снова отвлекся от каши.

– Эта была моя догадка, и она блестяще подтвердилась! Я нашел упоминание об этом доме в нескольких источниках! – снова вскочил Строганов. – Потом я стал смотреть самые старые дома Питера, и вот тут-то и проявила себя мистика! Дом Брюса не просто один из нескольких домов, сохранившихся с XVIII века! Мистика заключалась в том, что он не сгорел в пожаре, в него не попала бомба во время войны, и его капитально не ремонтировали! Представляете?

– Ну? – напряженно вглядывался в него Погожин. – Представляем…

– Там только трупы складировали во время блокады, со всего острова свозили… но это сейчас не важно. На гербе Брюса есть девиз: Fuimus! Это на латыне. Означает…

– «Мы были», – прервал его Погожин. Видимо, тоже захотел похвастаться знаниями.

– Точно! – подтвердил Арсений. – А тут, если приглядеться, написано Fluidum, что можно перевести как «жидкость»!

Погожин аккуратно взял в руки заламинированный рисунок, нацепил очки и стал его рассматривать.

– Ну, может… – пробормотал он. – Тут очень нечетко срисовано.

– Да точно, жидкость! – Арсений был непререкаем. – Таким образом, видный алхимик, астроном и артиллерист Яков Брюс дал нам понять, что жидкость – живая или мертвая, находится у него в доме, который на Васильевском острове, неподалеку от дворца Меньшикова. Но и это еще не все! – Арсений сам стал похож на мага и чародея, каким рисовали Брюса в легендах. Колпака на голову только не хватало. – На этом гербе есть знак, подсказка, в каком месте нужно искать внутри дома! Вот эти линии, они выстраиваются в круги, точнее, в эллипсы. Это солнечная система! Вокруг чего вращаются планеты? А? Правильно, вокруг солнца! А этот крест, на котором распят Иисус, оказывается в центре этой системы…

– И что? Где тут подсказка? На солнце он, что ли, спрятал свою воду? – поинтересовался Погожин.

– Не совсем, – ответил Арсений. – Нам нужно будет искать круг и центр этого круга. Я примерно представляю себе, где находится дом, в котором Брюс оставил для нас бессмертные жидкости. Точнее, жидкость для бессмертия. Я знаю, где искать непосредственно в доме. Сложность только одна – время! У нас его практически нет.

– Это еще почему? – щурил на него глаза Погожин.

– Потому что там несколько домов, и они со дня на день или сами развалятся, или их снесут. На этом месте планируется строить современные дома. Но мы можем успеть. Для этого нам понадобится: отбойный молоток, лом, кувалда и пачка строительных перчаток! – и он вопросительно посмотрел на нашего работодателя.

– Хм… – пожал он плечами. – Знать бы, где долбить и что…

– Я покажу! – Арсений хлопнул в ладоши. – Значит, так! Сейчас я жду звонка… это самое тяжелое! Звонить должны в течение часа. Затем мы с доктором понесемся в архив: нужно уточнить адрес именно того дома. Часа за два управимся. И после этого встречаемся на Ваське. Ну, на Васильевском острове.