Круги на воде - Сьюзен Виггз

Она ворвалась в его жизнь, словно вихрь. С самого первого мгновения, как он увидел ее, – грязную, бесстрашную, в цыганской одежде – он сразу понял, что судьбы их неизбежно переплетутся.

А сейчас он мог потерять ее.

– Нет, – словно клятву произнес Стивен в тишине. Если понадобится, он станет перед ней на колени. Фамильная гордость де Лассе улетучилась через окно. Без Юлианы жизнь его будет пуста.

Эта мысль пронзила Стивена, когда он вытянулся на постели рядом с Юлианой. К его удовольствию она повернулась и прижалась к нему.

– Да, любимая, тебе будет хорошо в моих объятиях, – прошептал он незнакомым голосом. – Когда ты проснешься, это будет первое, что я тебе скажу.

* * *

– Я люблю тебя.

Эти слова Юлиана услышала во сне. Она улыбнулась и, не просыпаясь, теснее прижалась к большому телу, согревающему ее своей близостью. Она глубоко вдохнула в себя запах его кожи и слабый запах дыма от костра, пропитавший его волосы. Шнуровка его рубашки защекотала ей шею.

Юлиана отбросила ее и проснулась, изумленная.

– Стивен!

Его теплые губы прижались к ее виску.

– Я не хотел будить тебя.

Юлиана приподнялась на локте и посмотрела в темноту. Стивен наклонил к ней голову, в ее сонных глазах отражался свет луны.

– Что ты здесь делаешь?

Плечи его напряглись.

– Я хотел удостовериться, что с тобой все в порядке. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Просто я не ела весь день, а от зимнего воздуха у меня закружилась голова. А сейчас я чувствую себя прекрасно. – Это была не совсем правда. Она слишком быстро забеременела, а он не желал этого. И где-то во дворце спал убийца ее семьи.

Юлиана чуть не рассказала все Стивену – о ребенке, об Алексее.

Но теперь ей известна цена осторожности, а также несдержанность его характера. Если бы она рассказала ему, что Алексей убил ее семью, Стивен снова вызвал бы на бой русского боярина. И на этот раз Алексей может одержать верх. Мысль о возможности потерять Стивена заставила ее вздрогнуть. Нет, она не должна впутывать Стивена в свои дела. Это будет ее месть, только ее.

– Замерзла? – Не ожидая ответа, Стивен придвинул жаровню с углями ближе к кровати. Он долго смотрел на Юлиану и, казалось, пришел к какому-то решению.

Одним быстрым движением он снял рубашку. Юлиана старалась не смотреть на него и не думать о том, как в ней растет желание. Пока она не встретится с Алексеем и справедливость не восторжествует, она не должна...

Стивен обернулся к Юлиане и взял в руки ее лицо.

– Как ты красива в свете луны, – прошептал он. Большим пальцем он ласкал ее щеку, затем нижнюю губу. – Юлиана, я очень люблю тебя.

Она была не готова к вспышке радости, охватившей ее, и у нее перехватило дыхание. До этого момента Юлиана полностью не сознавала, как сильно она нуждается в любви Стивена. Боясь, что Стивен поймет, что она от него что-то скрывает, Юлиана села в постели и отвернулась от него.

– Я думала, твои слова мне приснились, – прошептала она.

– Это был не сон, – Стивен пододвинулся к ней, поднял ее волосы на затылке и начал ласкать языком ее чувствительную кожу.

Горячая дрожь желания прошла по спине Юлианы.

– Стивен? – голос Юлианы дрожал от страсти.

– Ты хочешь, чтобы я остановился, любовь моя? – Он снял с ее плеч рубашку, обнажая спину дюйм за дюймом. Губы его следовали за шелестящей тканью. – Если ты все еще чувствуешь себя плохо, я остановлюсь.

– Нет, я чувствую себя прекрасно, – поспешно ответила она, испытывая сильное желание.

Руки его ласкали грудь Юлианы, доводя ее до безумной страсти.

– Я хочу... Я...

– Да? – рубашка упала до талии. Он повернул ее к себе лицом, и теперь губы его ласкали ее грудь. – Скажи, любимая.

Желание Юлианы было настолько сильным, что скрывать его больше было нельзя.

– Я хочу тебя.

Словно трепетные крылья мотылька губы его скользили ниже, пробуждая все ее тело. Он раздвинул ей ноги и поцеловал так откровенно, что Юлиане показалось, что она может умереть от неги. В полуобморочном состоянии она заставила Стивена приподняться, приникла к нему с такой страстью, что наступившее единение превратилось для обоих в неистовый восторг.

Пережитый экстаз был словно вспышка молнии, и Юлиана любила Стивена за его искреннее чувство. Она поняла это по его лицу, когда он выкрикивал ее имя. Каждый раз с Юлианой Стивен испытывал не только чувственный восторг, но и что-то новое, необъяснимое и восхитительное.

Как штиль после шторма, к ним пришел покой, и они лежали в объятиях друг друга, насытившиеся и удовлетворенные. Стивен натянул на себя и Юлиану теплые одеяла и положил ее голову себе на грудь. – Отдохни, Юлиана, – прошептал он сонным голосом. – Завтра мы поговорим с тобой... обо всем.

Она понимала, что Стивен имел в виду Алексея. И эта мысль еще долго не давала покоя после того, как муж уснул глубоким блаженным сном.

Когда Юлиана убедилась, что Стивен спит, она выскользнула из постели, оделась в темноте, извлекла меч Стивена из ножен. Прежде чем уйти, она остановилась, чтобы посмотреть на него. Лицо Стивена было спокойным и умиротворенным. Он сказал, что любит ее.

С этой мыслью Юлиана вышла из комнаты в ночь, чтобы сразиться с демоническими силами из своего прошлого.

* * *

– Черт возьми! – Стивен привстал в большой постели под балдахином.

Куда ушла Юлиана?

Он отбросил одеяло и сел на край постели. Рассвет только наступал. Стивен быстро засунул ноги в сапоги.

В тазу с водой образовалась тоненькая корочка льда. Не медля ни минуты, он разбил лед и плеснул холодной водой себе в лицо.

Вода обожгла кожу. Ругаясь, он вытер лицо рукавом. Одеваясь, Стивен вспомнил о прошедшей ночи. Какой нежной и сладкой была Юлиана, вызывая в нем ответную нежность. Как прекрасно, что любовь может приносить не только страдания.

Но затем страх охватил Стивена. Где Юлиана? Неужели, она что-то задумала? Нет, теперь он верил в ее любовь.

Но что же случилось?

Он рывком открыл дверь и зашагал по проходу, быстро спустился по лестнице. Он слышал, как его окликнула дворцовая стража, но прошел, не останавливаясь, до приемной королевских апартаментов.

Стивен был готов уже открыть тяжелую дверь, когда человек, одетый в черное, появился рядом с ним.

– Ищите свою жену, Уимберлей? – спросил Томас Кромвель.

Самодовольный вид лорда-хранителя печати разозлил его.