Тёмный отбор - Ирмата Арьяр

– Цель, леди? – невозмутимо напомнил Сириен.

– Демоны хотят реванша за провал Риаты, – пожала плечами пленница. – Я должна была незаметно сеять хаос, устранять самых достойных соперниц.

– Победа любой ценой? – Королевский дознаватель вспомнил о своих обязанностях.

– Я могла не беспокоиться о победе. Она не была целью. Главное – я должна была проследить, чтобы на отборе не появилась графиня Барренс. Или убить ее, если она появится.

– Почему именно ее?

– Этого мне не сообщили.

Лорд Сириен снова вмешался в допрос:

– Убийство короля входило в ваше задание?

– Нет. Он и так умрет в брачную ночь.

Ректор поднялся.

– Я услышал достаточно. Можете увести княжну, мейстер дознаватель, я открою вам выход с территории школы.

Как прекрасно начался новый день отбора!

И еще неделя после поимки вражеских диверсанток была прекрасна.

Погода стояла по-летнему теплая. Отбор наконец перестал напоминать необъявленную войну и превратился в утонченное светское событие, как и полагается королевскому конкурсу невест.

К нам вернулась леди Диара Лебежель, все подозрения были с нее сняты, наведенная порча излечена, и виконтесса стала еще прекраснее. От короля она получила-таки драгоценный браслет вместе с извинениями и очень гордилась до тех пор, пока Артан, дождавшись выздоровления всех участниц, не вручил каждой пострадавшей по памятному призу.

Девушки, освобожденные от участия в отборе, ничуть не выглядели расстроенными.

Еще бы, в школу слетелись лучшие женихи королевства. Причем большинство их оказались адептами той же школы и радостно отмечали перенос занятий.

Участниц осталось тринадцать, считая «Кхариту». Счастливое число для темных ведьм.

Если до той значимой ночи ареста Ежанны и Зайны сутки казались бесконечными, и каждый день вмещал в себя, казалось, рождение вселенной, ее неспешное развитие и медленный распад, то теперь время словно спрессовалось и летело, как штормовая волна. Проносился день и наступал очередной. Обязанностей было столько, что я ничего, ничего, ничего не успевала!

Каждый день устраивались конкурсы талантов, увеселительные прогулки по окрестностям под присмотром магистров и зомби, шуточные турниры среди магов, танцы… Больше никого из конкурсанток не отчисляли, но баллы вычитали за каждый просчет и добавляли за каждую победу.

Никто не скучал, кроме короля, вынужденного проводить время с разными претендентками на его сердце, тогда как он с радостью провел бы всю жизнь с одной-единственной девушкой.

После того как светлейший узнал о подвигах метаморфа, он влюбился в нее еще сильнее, если это возможно, и готов был на руках ее носить.

Но дракона не поносишь, а днем Тиррина надевала облик Кхариты, и чрезмерное внимание короля к дочери горного вождя, принятой Советом Ока на отбор лишь в качестве демонстрации лояльности, было чревато бунтом темных ведьм.

Ректор при мне намекал королю, что пора бы и честь знать, угроза миновала, пусть забирает всех в свой дворец и развлекается, а людям тут учиться надо.

Но Артан заявил, что во дворце дракона не спрячешь, а Тиррине жизненно необходимо становиться по ночам чудовищем.

Король и метаморф болтали иногда до утра.

И не раз, тайком принося на чердак завтрак для дракона, потому как человеческими порциями эта туша не наедалась, я заставала умильную картину: король, утомившись дневными увеселениями и ночными беседами, спал в кресле, обняв кончик драконьего хвоста, а несчастный дракон, боясь раздавить человека, жался к стеночке и сцеживал в слуховое окно дымные зевки.

Мне казалось, что Артан вознамерился в рекордные сроки покорить черствое от рождения сердце некромантки. Я злилась на него: зачем ему ее сердце, если Тиррина права и Совет Ока никогда не позволит ему на ней жениться?

И ладно бы Совет. Король, в конце концов, может его разогнать и не считаться со мнением лучших магов королевства.

Но народ никогда не примет королеву-дракона, ненавистную айэни. Слишком много крови пролилось в войне с дикими, а память до сих пор хранит знание, что айэ когда-то держали простых людей и магов вместо скота.

Не может же Тиррина всю жизнь носить чужой облик и сдерживать метаморфозы. Дракон разорвет ее изнутри.

Мы не говорили с ней на эту тему.

Я не хотела лезть ей в душу, а метаморф, привыкшая к своему космическому одиночеству, не торопилась ее изливать.

Да и я не открывала свое сердце.

Общение с синеглазой мечтой я свела к минимуму. Нечего душу травить. А Ворон… Он держался дружески-отстраненно, в рамках «начальник – подчиненная», да и у меня не было ни малейшего желания кидаться ему на шею. И еще я заметила, что он часто оказывается поближе к роскошной леди Диор, читавшей в школе курс темных зелий. Меня это радовало. Так и скажу духам, что ошибочка у них вышла, не моя он судьба, пусть ищут другую.

Тем временем продолжалось расследование преступлений рыжей семейки Зандеров.

Выяснилось, что и леди Ганнет окрутила моего отца не ради его герцогской короны, а для того, чтобы поближе подобраться ко мне и через меня найти остальных Лиртан.

Ее родная сестра действительно оказалась носительницей дара айэни и была убита моей матерью. Ганнет поклялась отомстить. Сама она не имела дара диких, но ей обещали сделать ее дочь Зайну владычицей и волшебницей, повелевающей стихиями. И кое-какие авансы ей дали. Изначально слабый дар Зайны под влиянием диких усилился, но стал не совсем светлым. И ей хватило хитрости изобразить, что она владеет двумя видами магии, а остальное сделали деньги.

– Не могу ее осуждать, я была такой же в детстве, – сказала Тиррина после всего, что мы узнали.

– Зайна уже не ребенок, – возразила я. – Она меня старше на полгода.

– Все равно не могу. Мне тоже всегда было всего мало. Мало материнской любви, мало отцовского внимания, мало восхищения преподавателей, мало силы и власти. И знаешь, какая была моя самая большая мечта? – Она криво усмехнулась, а голубые глаза стали серыми и печальными. – Стать императрицей всех айэни, подчинить их, заставить служить моим интересам. Я хотела весь мир. Но мир не захотел меня… такую.

– А знаешь, что-то в этом есть, – задумалась я. – Помнишь легенду, почему наш мир называется Айэра?

– Это переводится с какого-то древнего языка как «мир айэ». У диких есть легенда, что в начале времен богиня по имени Айэра разделилась на шестнадцать душ, и каждая душа нашла свой живой сосуд. Когда они будут собраны в одну сеть, богиня возродится и снова станет душой мира.

– Красивая легенда. У айэ все красиво на первый взгляд, – признала я. – А копнуть, полезут чудовища хуже демонов. Те хотя бы не притворяются. Нет, этот мир не принадлежал айэ. Они такие же пришлые, как и мы, одаренные магией. Айэра – это на языке древних магов «время айэ». Когда пройдет их время, мир примет другой облик и другое имя.