Богам – божье, людям – людское - Евгений Красницкий

Аристарх-Туробой? Вот для него, скорей всего, во главе угла должны стоять чисто военные соображения, а с этой точки зрения упрямое продолжение операции после того, как первоначальный план провалился… правильно или неправильно? Экспромт, позволивший все-таки выполнить поставленную задачу, но стоивший жизни трем отрокам… это как? Не с нравственной, а именно с военной точки зрения? Это вам, сэр, лорд Корней утречком объяснит…»

– Господин сотник, урядник Яков по твоему приказу явился… Ой, Минь, а у тебя опять левая…

– Погоди, Яш, чего это погостных десятников нигде не видно?

– Так, беда, господин сотник, оба погостных десятника побиты! Парфен насмерть, а Кондратий покалечился…

– Как насмерть, как покалечился?

– Парфена из этого… ну, самострела ляшского…

– Из арбалета?

– Да, прямо в лицо, а Кондратий с тына на ляха прыгнул, ляха насмерть задавил, а сам ногу сломал. Матвей говорит, что перелом какой-то нехороший.

– А наши?

– Под Варфоломеем коня убили, он, когда падал, руку вывихнул. Матвей вправил, говорит, что ничего страшного. Фоме чем-то по шлему звезданули, глаза в разные стороны, тошнит… Матвей говорит: не боец, лежать надо. И еще… отрок Симон самострел поломал – под ним тоже коня убили, ну, когда падал, прямо на самострел…

– Господин сотник, урядник Андрей… – Мишка махнул рукой, прерывая доклад, но Андрей, против ожидания, не замолчал. – Господин сотник, не дело творится! Эти… – урядник первого десятка махнул рукой в сторону погостных ратников, – наши болты из убитых выдирают и говорят, что это их добыча, как бы…

Мишка не дослушал – от полыхнувшего ощущения опасности отступила даже мозжащая боль в левой руке. Сразу же вспомнилась сцена в Отишии, когда напарник Дорофея Митяй потянулся за копьем, готовый схватиться из-за добычи даже с ратнинцами. Тогда рядом был Немой, а сейчас никого, тогда кругом были свои, а сейчас… да еще и сами погостные ратники «без руля и без ветрил» – один десятник убит, другой серьезно ранен.

«Блин, неужели в своих стрелять придется? А что делать, если эти жлобы совсем обнаглеют? Торгаши, туды их… мы для них сопляки, таких при дележе добычи обнести – «дело чести», иначе себя уважать перестанут. Жизнью в торговом месте воспитаны… как менты при рынке. Что делать? Стерпеть, дождаться деда и требовать справедливости? А что пацаны подумают? Да даже если и не подумают ничего такого… это жлобье, считай, дважды свой погост просрало, из-за этого трое пацанов… а теперь… Вот уж хрен! Только самострелов наших боитесь, а так за людей не считаете? Ну, будут вам самострелы!»

– Яков! Быстро свой десяток на крыши и заборола! Петра и Серапиона с собой возьми! Постарайся не убивать и не калечить, только напугать… но если закрутится, а я командовать не смогу, сам решай!

– Так… свои же… – нерешительно попытался возразить Яков.

– Это они в бою своими были, а сейчас в них торгашество взыграло, а десятников нет… Забыл, как взрослые ратники к нам относятся? Исполнять!!!

– Слушаюсь, господин сотник!

Мишка проводил глазами разведчиков и приданных им двух лучших своих стрелков и удовлетворенно кивнул.

«Нет, стрелять в своих, какими бы они ни были, конечно, не дело… однако конфликты из-за дележа добычи не должны быть ЗДЕСЬ чем-то необыкновенным, наверняка время от времени случаются. Так что чего-то экстраординарного в этом не будет… Попробуем все же обойтись без кровопролития».

– Степан, Андрей, глядите, чтобы ваши ребята не разбредались, мало ли…

Договорить Мишка не успел – над усадьбой боярина Федора разнесся крик:

– Наших бьют!!!

Орал погостный ратник, выскочивший из ворот склада – какой-то весь тощий, нескладный, в кольчуге не по комплекции, распояской, да к тому же еще и оттопыривающейся на животе, словно там что-то спрятано. Он снова раззявил рот и даже уже начал повторять призыв «Наших бьют», но вслед ему из склада вылетел помятый шлем (похоже, его же собственный) и крепенько приложил его по загривку. Крикун бухнулся на четвереньки и возопил:

– Люди!!! Да что ж это делается?!! Сопляки ратников…

Крик оборвался – следом за крикуном из склада выскочили отроки Никита и Марк. Никита с размаху двинул крикуна сапогом по ребрам, а Марк завертел головой, разыскивая взглядом Мишку. Шлема на Никите тоже не было, из носа текла кровь, а левая сторона лица, прямо на глазах, заплывала синяком.

– Бей недоносков!!! – заблажил кто-то, не видимый Мишке.

Погостные ратники, поначалу замершие, сунулись было в сторону Никиты и Марка, но переднему прямо под ноги врезался самострельный болт так, что тот от неожиданности отпрыгнул назад, а еще двоим болты звонко щелкнули по макушкам шлемов и ушли в рикошет. Кто-то вскрикнул, видимо поймав срикошетивший болт, и все дружно завертели головами, глядя на стоящих на крышах разведчиков Якова.

– Стоять, козлодуи!!! Всех перебьем на х..!!! – заорал что было мочи Мишка.

– А ну, не трожь лук!!! – донесся откуда-то сверху голос Якова.

Затем послышался щелчок выстрела, и сразу за ним треск разламываемого колчана и невнятное ругательство кого-то из погостных ратников. Судя по голосу, тот же ратник, что призывал бить недоносков, начал орать что-то типа: «Да чего вы смотрите…», но самострельный болт рванул его за бороду и, кажется, задел оперением по лицу, потому что ратник шлепнулся задом на землю и схватился рукой за подбородок.

«Ну? Подействовало или убивать придется?»

– Тиха-а!!! – раздался из задних рядов голос Мишкиного знакомца Дорофея. – Правда, перебьют! Я вам про Бешеного Лиса рассказывал!

«О как! Даже и кличку знает. Видать, впечатления были сильные. Это нам на руку!»

– Михайла!!! – продолжал надрываться Дорофей. – Пусть не стреляют, я подойду, поговорим!!!

– Ну, подходи, поговорим.

Мишка так и не поднялся с чурбака, на котором сидел, а сейчас еще и принял «начальственную» позу Корнея – уперся правой рукой в бедро и отставил локоть в сторону. Дорофей уже почти дошел, когда наверху опять щелкнул самострел и за спинами передних ратников кто-то взвыл дурным голосом:

– У-юй-юй-юй!..

За что разведчики решили наказать пострадавшего, Мишка так и не понял, но им с крыши было виднее. Дорофей при звуке выстрела остановился и испуганно втянул голову в плечи, но, поняв, что стреляли не в него, обернулся и снова заорал:

– Не дергайтесь, дурни!!! Потерпите, сейчас разберемся!!! Михайла… господин сотник, ты бы хоть объяснил, в чем дело, а то сразу стрелять… Чего случилось-то?

– А чего ты меня спрашиваешь? Ты вот у него спроси.

Мишка кивнул на корявого крикуна, который так еще и не поднялся с четверенек.

– Э-э, да это Семка Клещ! С него и раньше-то спросу путного не было, – Дорофей пренебрежительно махнул рукой, – а сейчас и вообще… сам видишь.