Золотая Ветвь - Галина Львовна Романова

Смотреть на него было жутковато. Голова вся изменилась — только глаза по-прежнему оставались раскосыми и человеческими. Но выдвинулись мощные челюсти, вытянулся череп, а волосы окостенели и превратились в небольшой торчащий колом гребень. Туловище осталось человеческим — разве что грудь раздулась, давая простор мощным мышцам крыльев, а позвоночник выпятился и торчал вдоль спины продолжением гребня. Между ногами — то есть задними лапами — появился хвост. Сами конечности тоже вполне сохранили человеческие пропорции — только вместо пальцев на них торчали когти, а локти и колени заострились и превратились в подобие оружия. Толкнешь таким «локотком» приятеля — и пронзишь его насквозь.

Полудракон попытался сделать шаг — и упал. Дрожащие ноги не смогли удержать тело. Уртх сорвался с места и успел подставить княжичу плечо прежде, чем тот ткнулся мордой в грязь. Остальные орки зажмурились — им представилось, что чудовище растерзает их сотника. Но монстр лишь оперся на плечо орка и медленно выпрямился. Постепенно лапы его перестали дрожать, он задышал размеренно и спокойно и обвел всех прояснившимся взором.

— Терезий… — Уртх отступил на шаг и осторожно протянул руку, не зная, можно ли дотронуться до дракона. — Так вот в чем дело!

Тот обратил в его сторону умоляющий взор. Горло его запульсировало, как у лягушки. Он явно пытался что-то сказать.

— Не пытайся, — промолвил Утрх. — Когда-то я учился на шамана и не все успел забыть. У меня все-таки есть кое-какой дар… Постарайся обратиться ко мне мысленно! Вдруг я смогу понять тебя?

Дракон отчаянно затряс головой.

— Я тебя слышу, — после паузы промолвил Уртх. — «Я надеялся, что это больше никогда не повторится!» — Ты это сейчас сказал?

Дракон закивал.

— Кажется, я знаю, в чем дело. — Уртх обошел вокруг него, иногда дотрагиваясь до обнаженного тела. Орки и сам дракон-Терезий напряженно следили за ним взглядом. — Ты всегда превращался во сне, когда инстинкты дракона берут верх над человеческим «я». И это превращение оставалось только в твоих снах. Когда ты подрос, ты научился себя контролировать, и иногда превращения удавалось избежать. Но постепенно такие… спокойные ночи становились все реже и реже. А когда твоя мать пришла к тебе и открыла правду, ты не смог сдержаться. Чувства взяли верх над разумом, и ты превратился, как сейчас, — в здравом уме и твердой памяти. И это не княжич Терезий, а зверь атаковал и убил княгиню.

— А возможно, и не убил, — промолвил Хаук, — а просто напугал настолько, что она сама бросилась из окна, когда воочию увидела, кого родила с помощью магии.

Дракон сел на хвост и тихо заскулил, повесив голову. Уртх подошел и погладил его по выпуклому затылку, как огромного пса. Размерами дракон-Терезий и впрямь был невелик — с небольшую лошадку. Когда он сидел, его плечи находились чуть ли не вровень с плечами рослых орков.

— Мы обязательно что-нибудь придумаем, — пообещал сотник. — Так, Хаук?

То, что сотник спрашивает совета и разрешения у рядового наемника, тем более недавнего новичка, удивило остальных орков. Да и сам дракон-Терезий выпучил глаза в совершенно человеческом удивлении.

— Мы с тобой почти в равном положении, парень, — ответил Хаук с кривой усмешкой. — Пусть Уртх объяснит, что это такое. — И он стащил мундир и оттянул ворот туники, обнажая старую татуировку.

Оркам не надо было ничего объяснять — они молча рухнули на колени, кладя к ногам Хаука свое оружие. А вот на дракона пришлось потратить несколько минут, после которых он долго тряс головой, находясь в совершенном шоке.

— «Ушам своим не верю!» — перевел его мысленную речь Уртх.

— Я бы тоже не поверил, если бы мне еще сегодня утром сказали, что я буду беседовать с драконом, — парировал Хаук.

Терезий взревел, заколотил крыльями по воздуху и рванулся бежать. Но запутался в лапах и рухнул, разбрызгивая грязь. Впрочем, он довольно быстро выпрямился. Раскосые глаза его горели гневом и болью. В какой-то миг все подумали, что сейчас он бросится на орков, но полудракон издал еще один вопль и, оттолкнувшись задними лапами, взмыл в воздух. То и дело «ныряя» мордой вниз, он кое-как вылетел из оврага и полетел куда-то в чащу.

— Пошли. — Уртх тронул Хаука за плечо. — Ему надо побыть одному!

Вчетвером они вернулись к кострам. Там уже охотники делили мясо. По кругу гуляли бочонки с пивом и брагой.

— А где Терезий? — К оркам подошел Гиверт. — Что вы с ним сделали? Предупреждаю, если с ним что-то…

— Ему просто надо немного побыть одному, — примирительно ответил сотник. — Новости, которые мы принесли ему, оказались… мм… слишком серьезными. К рассвету он вернется, обещаю!

Орк отстранил Гиверта и прошел к ближайшему костру, где перехватил бочонок, сделал добрый глоток и потянулся за куском мяса. Хаук подмигнул Гиверту и присоединился к сотнику.

Терезий вернулся чуть раньше рассвета. Верные привычкам, орки позаботились о несении ночного караула, и Уртх вместе с двумя десятниками как раз обходили посты, сменяя часовых, когда из кустов его окликнул негромкий шепот.

Там обнаружился молодой княжич. Терезий кутался в тот самый плащ, в котором его унесли с поляны. Он отказался выходить из зарослей, и причина этого стала быстро ясна — под плащом у него практически ничего не было. Когда он превращался в дракона, то не догадался снять одежду, так что она вся пришла в негодность. Кожаные сапоги и чулки с рубашкой восстановлению практически не подлежали. Кожаная куртка расползлась по швам. Уцелели только штаны, но и они распоролись по шву в том месте, где вырос хвост. Вопреки ожиданию, Уртх не стал смеяться. Он просто прошел к своим оркам и принес Терезию чью-то запасную рубашку и сапоги. Штаны аккуратно зашили по шву, из куртки выкроили безрукавку, благо пока еще было тепло.

Где-то в чаще леса до сих пор бродили почти все сотни княжеских конников, и, едва рассвело, разбойники вперемешку с орками отправились им навстречу. Следовало вынудить дружинников повернуть назад так, чтобы все выглядело естественно. Мол, лес чист, разбойники исчезли, перейдя границу, и не оставили следов. Орки должны были присоединиться к ним чуть позже — дескать, они ходили за границу, но далеко углубляться не стали, опасаясь совсем потеряться в тамошних дебрях, населенных исключительно дикарями и чудовищами.

Разбойничий лагерь практически опустел — только шныряли в траве хамстеры, да альфары-лучники торчали на деревьях. Терезий сидел на своем любимом бревне, уронив голову на руки. Когда к нему подошел Хаук, княжич вскинулся и хотел было приветствовать его стоя, но тот остановил этот порыв.

— Кто я такой, чтобы передо мной кланялись равные мне по происхождению? — скривился он.

— Знаешь, — Терезий рассматривал свои руки так, словно впервые увидел, — я до сих пор не могу поверить… Я всю ночь думал… Думал, что мне делать?

— Надо жить, — ответил Хаук. — Я как-то живу. В конце концов, не мы выбирали себе такую судьбу. Мы просто родились с этим и должны научиться жить.