Тайны советской репатриации - Юрий Арзамаскин

Указанный проект без существенных изменений был утверждён Постановлением ГКО за № 9843сс от 13 августа 1945 г. Основные пункты постановления продублировал и приказ наркома внутренних дел СССР за № 00955 от этого же числа. В соответствии с ним освобождению и отправке на родину из различных мест подлежали и немецкие военнопленные. Из Северной группы войск должно быть освобождено 142 тыс. человек, из Центральной — 54 тыс., из Южной — 30. тыс. и из Группы советских оккупационных войск в Германии — 75 тыс. человек. Ещё 111 тыс. не пригодных к физическому труду немцев предстояло отправить на родину из тыловых лагерей и спецгоспиталей{545}.

В соответствии с примечаниями пункта 3 приказа НКВД СССР освобождению не подлежали: а) участники зверств, на которых имелись агентурные данные; б) лица, служившие в войсках СС, СА, полевой полиции и жандармерии; в) сотрудники гестапо, СД, разведывательных и контрразведывательных органов других государств; г) руководящие члены фашистских партий и их организаций; д) все подозрительные лица; е) лица, осуждённые в плену за совершённые преступления.

Больные военнопленные направлялись на родину в санлетучках, остальные в обычных эшелонах, которые следовали только в двух направлениях: немцы, поляки, а также лица другой национальности, подлежавшие передаче органам репатриации (французы, итальянцы, шведы, норвежцы, швейцарцы, люксембуржцы, голландцы, датчане, болгары и греки), следовали во Франкфурт-на-Одере (Германия) в лагерь № 69. Причём поляки по пути движения должны были быть разгружены в Познани (Польша) в лагере № 177; венгры, румыны, австрийцы, чехословаки и югославы следовали до станции Сигет (Румыния) в лагерь № 36.

Стоит, однако, отметить, что процесс возвращения военнопленных из СССР в 1945 г. протекал долго и мучительно. Низкая пропускная способность железных дорог, нехватка вагонного парка, не прекращавшийся поток встречных перевозок с возвращавшимися домой советскими репатриантами и демобилизованными воинами приводили к срыву всех намеченных сроков. Вместо 15 октября, как это было определено августовским постановлением ГКО, репатриация завершилась лишь к концу года[235].

К сожалению, исчерпывающие сведения о судьбе немцев, отправленных из СССР на родину в соответствии с двумя упомянутыми постановлениями ГКО, отсутствуют. Но, как указывает в своём исследовании В.Б. Конасов, есть достаточно веские основания и доводы, позволяющие утверждать, что многие из военнопленных, внесённых в списки для репатриации, до дома так и не добрались: умерли в пути или уже по прибытии к месту назначения{546}.

О том, в каком тяжёлом состоянии прибывали немцы к месту назначения[236], наиболее откровенно повествует служебная записка начальника отдела НКВД по делам военнопленных ГСОВГ, адресованная генерал-лейтенанту медицинской службы М.М. Гурвичу, занимавшему в то время должность начальника Санитарного управления Группы советских оккупационных войск в Германии. «В лагерь военнопленных № 69 во Франкфурте-на-Одере, — говорилось в записке, — из тыловых лагерей… поступают эшелоны с инвалидами, больными и физически ослабленными военнопленными»… «Среди прибывающих большой процент смертности: умирают в пути следования, в пункте приёма, умирают в спецгоспитале»{547}.

Согласно справке начальника Учётного отдела Главного управления НКВД Союза ССР по делам о военнопленных и интернированных капитана госбезопасности (ГУПВИ) А.Н. Бронникова, за период с 1 июля по 20 октября 1945 г. в тыловых лагерях и спецгоспиталях умерло 35 297 человек{548}.

Крайне драматично проходил процесс освобождения военнопленных из фронтовых лагерей. В течение нескольких месяцев 418 тыс. человек жили на скудном пайке, ютились в переполненных бараках. За колючей проволокой процветало воровство. К моменту, когда пришло известие об освобождении, многие из обитателей бараков не могли передвигаться без посторонней помощи{549}. Военнопленные, как отмечалось в отчёте ГУПВИ, «просто освобождались из фронтового лагеря и самостоятельно следовали куда заблагорассудится», так как санитарные летучки, формирование которых для транспортировки инвалидов и больных должен был проконтролировать лично начальник Тыла Красной Армии генерал армии А.В. Хрулёв, куда-то запропастились{550}.

По-разному сложилась судьба военнопленных, которых в списки на освобождение не включили, но и вывозить в тыл тоже не стали. Речь идёт о немцах, переданных СССР странам, попавшим под его влияние. В частности, по соглашению с Польшей по вопросу возмещения ущерба, причинённого германской оккупацией, правительство Э. Осубка-Моравского обязывалось поставлять в Советский Союз каменный уголь{551}. Для добычи этого угля правительству Осубка-Моравского, в соответствии с Постановлением ГКО СССР за № 9865с, передавалось 50 тыс. немецких военнопленных, содержавшихся в лагерях на территории Польши{552}.

После заключения 23 ноября 1945 г. межправительственного договора с Чехословакией, предусматривавшего поставку в СССР урановой руды, ей также было передано 1500 немцев, которые более четырёх лет проработали на Яхимовских шахтах[237]. Время от времени потерявших трудоспособность отправляли в СССР (объект считался секретным и работавшие на нём репатриировались в последнюю очередь), либо передавали советскому акционерному обществу «Висмут» в Германии{553}.

Всего же, по данным ГУПВИ НКВД, в 1945 г. было репатриировано 1 009 589 военнопленных{554}. Из этого количества по Постановлению ГКО № 8921 ее было отправлено на родину 195 486, а по Постановлению ГКО № 9843сс — 412 тысяч немецких военнопленных[238].