Николай Байбаков. Последний сталинский нарком - Валерий Викторович Выжутович
Шрифт:
Интервал:
С момента начала реформы пройдет более трех десятилетий, канет в историю Советский Союз, пронесутся ураганом по России девяностые, и 27 мая 2001 года Байбаков будет приглашен в московскую редакцию радио «Свобода» как главный гость программы «Лицом к лицу». Вот фрагмент записи:
«Андрей Шарый, ведущий:
— Скажите, Николай Константинович, а, по вашему мнению, реформы, которые пытался предпринять — и отчасти предпринял — Алексей Косыгин, имели шансы на больший успех?
Николай Байбаков:
— Видите ли, какое дело. Начал он с 1965 года, занимался этим вопросом, и, на мой взгляд, он правильно принимал решения. Вернее, не то чтобы принимал, а предлагал расширить права предприятий, дать им возможность планировать и реализовывать все мероприятия, связанные с развитием того или иного предприятия. Но почему не получилась-то, в целом, эта реформа? В этом виновны бывшие члены Политбюро, особенно Подгорный, с которым мне пришлось встретиться у Брежнева на даче. Он тогда заявил, говоря о реформе Косыгина, в присутствии Косыгина: “На кой черт нам эта реформа? Что мы, плохо, что ли, идем?” Да, мы еще шли тогда с темпами роста примерно 6–7 процентов, это выше, чем в любой из капиталистических стран. На Политбюро обсуждались предложения Косыгина, но не находили одобрения. К сожалению, так получилось, что Алексей Николаевич Косыгин не смог провести в жизнь эту реформу.
Бранко Соба, корреспондент газеты “Дело”, Словения:
— Насколько был Госплан самостоятельной структурой тогда?
Николай Байбаков:
— Да, была хорошая структура, и нам предоставлялось право не только разрабатывать народнохозяйственные планы, но и следить за их выполнением и оказывать содействие в проведении этих мероприятий. Как правило, разработанные Госпланом те или иные мероприятия по развитию той или иной отрасли или, в целом, народного хозяйства, они претворялись в жизнь, может быть, с небольшими отклонениями. Были ошибки, были и промахи, но в целом Госплан, как правило, справлялся с задачами, возложенными на него. Были и препятствия со стороны людей, которые считали, что Госплан мешает развитию экономики. Были и такие. Но темпы роста национального дохода в этот период моей работы были выше, чем в западных странах, хотя и темпы снижались. Но VIII пятилетка, где национальный доход вырос почти на 8 процентов, это был очень хороший показатель».
Реформа покушалась на централизованное планирование — фундамент советской системы хозяйствования — и поэтому была обречена. С ее провалом к Госплану возвращались прежние необъятные полномочия. А значит, возвращались они и к Байбакову.
«Я к вашим услугам с открытой душой»
На посту главы Госплана Байбаков курировал интеграцию в рамках СЭВ. И здесь интересно его отношение к экономическим реформам в европейских социалистических странах. Как показывают документы, Байбаков весьма позитивно оценивал радикальную экономическую реформу в Венгрии, проводившуюся под руководством Р. Ньерша. Характерны слова, сказанные Байбаковым Ньершу в ходе беседы, проходившей 21 марта 1966 года в Госплане СССР с 10 до 13 часов: «Я к вашим услугам с открытой душой». Стенограмма переговоров показывает председателя Госплана СССР с неожиданной стороны — сторонником радикальных реформ и повышения роли рыночных механизмов в рамках социалистической системы. (РГАНИ. Ф. 5. On. 111. Д. 265. Л. 94).
Однако в ходе «Пражской весны» Байбаков не оказал поддержку ориентировавшимся на Москву умеренным реформаторам во главе с О. Черником. В мае 1969 года Байбаков посетил Прагу, после чего, 15 октября, внес в ЦК КПСС предложения по вопросам экономического сотрудничества между СССР и ЧССР, которые были утверждены постановлением Политбюро. С подачи Байбакова советское руководство одобрило оказание помощи Чехословакии: «в развертывании прогрессивных видов производства», «развитии атомной энергетики», «развитии производства вычислительной техники», «налаживании передач цветного телевидения», «поставки некоторых валютных товаров», «ссуды в свободно конвертируемой валюте или золоте», «поставке зерновых», «поставках энергетического угля», «поставках чугуна», «поставках картофеля и мяса» и т. д. СССР вкладывал в чехословацкую экономику миллионы инвалютных рублей, однако ни одной фразы о развитии интеграционных процессов в рамках СЭВ в записке Байбакова не содержалось. Вместо этого предлагался набор командно-административных мер и «заливание пожара» мощным потоком советских вложений. Имея в распоряжении колоссальные ресурсы советской экономики, главный плановик СССР, столкнувшись с кризисом, делал ставку не на «плановый инструментарий» (в который, видимо, сам уже не особенно верил), а на разовые интервенции, на базе которых должно было начаться восстановление экономики. Жизнь показала эффективность предложенных Байбаковым мер в краткосрочной перспективе: по данным чешских историков, пятилетка 1971–1975 годов была одной из самых удачных за весь период строительства социализма в ЧССР, реальные доходы населения выросли на 28 процентов. Однако эти успехи достигались в основном за счет потока советских инвестиций. Как только Советский Союз был вынужден сократить вложения в чехословацкую экономику, она начала испытывать серьезные затруднения. (См.: Чехословацкий кризис 1967–1969 гг. в документах ЦК КПСС. М., 2010. С. 601–611.)
Под гипнозом «лучшей пятилетки»
Вся восьмая пятилетка (1966–1970) прошла под знаком преобразований и стала самой успешной в истории СССР. Егор Гайдар в своей книге «Гибель империи» отдал должное своим советским предшественникам — Косыгину и Байбакову, их осторожным, наивным, но искренним попыткам влить новое вино в старые, продырявленные мехи.
«Осознание нарастающих проблем, связанных с неэффективностью советской экономики, в середине 1960-х годов подтолкнуло руководство страны к попытке провести экономические реформы, — писал отец российской рыночной реформы. — [Эта] прокламируемая программа мер более осторожна, чем реализованная в Югославии, намечаемая в Венгрии, спустя годы предпринятая в Китае. Тем не менее это последняя серьезная попытка найти пути изменения системы управления советской экономикой, открыть дорогу восстановлению рыночных механизмов, демонтированных на рубеже 1920— 1930-х годов, инициированная до начала глубокого кризиса социалистической системы. Трудно сказать, в какой степени это было результатом реформаторских усилий, но восьмая пятилетка (1966–1970) по темпам экономического роста оказалась самой успешной за последние три десятилетия существования СССР…»
По меркам советской эпохи, результаты того пятилетия были действительно беспрецедентными. Повысились эффективность производства, национальный доход, производительность труда. Выросли доходы населения. «В конце 1960-х у нас даже появился избыток произведенного мяса, — отмечает небывалое известный экономист, академик РАН Леонид Абалкин, — и мы арендовали у стран, входивших в Совет экономической взаимопомощи, холодильники, чтобы его хранить». В те же годы в стране началось массовое кооперативное строительство. Дорогостоящие товары стали продаваться в кредит.
Это были отрадные перемены. Вкупе с благоприятной международной обстановкой они создавали хорошие условия для разработки девятого пятилетнего плана. Спустя много лет Байбаков признается, что «в тот период Госплан СССР в определенной мере попал под гипноз положительных итогов структурной политики, проводимой
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!