Суданские хроники - Автор Неизвестен

и маргиналии, где он обращает внимание на /47/ то, в чем ошибались комментаторы Халиля и других авторов. Он проследил [все] те неточности, какие содержатся в большом комментарии ал-Татаи, — из-за передачи и по вине автора. Эта его работа до предела полезна; я ее собрал в одной из книг моих — да помилует его Аллах Всевышний". Закончено то, что переписал я из "Аз-Зайл".

Передают от надежного к надежному относительно одного из числа сейидов людей Санкорей, что он дал милостыней тысячу мискалей золота в руки святого, достойного шейха, факиха Абу Абдаллаха — кадия Модибо Мухаммеда ал-Кабари, а тот раздал их неимущим в дверях мечети Санкорей. Дело в том, что тогда был голод, и шейх, говоря в своем медресе, сказал: "Кто дает тысячу мискалей, тому я берусь обеспечить рай!" И тот сейид дал их в виде милостыни, а Модибо Мухаммед их раздал беднякам. Говорят, после того явился ему во сне некто, сказавший ему: "Не берись в будущем обеспечивать за нас!" Передают, что святой аскет факих Абд ар-Рахман, сын факиха Махмуда, рассказал эту историю в своем медресе в мечети и некий человек ему сказал: "О господин мой, а кто ныне, если ты обеспечишь ему рай, даст тысячу мискалей золота?" И сейид Абд ар-Рахман сказал, отвечая: "Ал-Кабари и подобные ему — они были такими людьми..."

Был в их числе и этот шейх, т. е. факих кадий Модибо Мухаммед ал-Кабари — шейх шейхов, да помилует его Аллах Всевышний, да будет им доволен и да дарует нам его благодать в обоих мирах. Модибо поселился в Томбукту в девятом веке (а Аллах лучше знает) и был в этом городе современником многих шейхов, в том числе факиха Сиди Абд ар-Рахмана ат-Тамими, деда кадия Хабиба; факиха Анда-аг-Мухаммеда-старшего, деда по матери факиха кадия Махмуда; факиха Омара ибн Мухаммеда Акита, отца помянутого факиха Мухаммеда; ученейшего, вершины Сиди Йахьи ат-Таделси и других. Он достиг высшего предела в науке и достоинствах. У него обучались факих Омар ибн Мухаммед Акит и Сиди Йахья. Говорят, не проходило месяца, чтобы он не заставил ему прочесть целиком "Тахзиб" ал-Барадии[507] из-за многочисленности учеников его. Город тогда был полон талибами-суданцами, жителями /48/ Марокко, усердствовавшими в науке и добродетели; так что говорят, что вместе с Модибо Мухаммедом похоронены в его ограде тридцать жителей Кабары — все они достойные ученые. Ограда его находится между оградой могилы святого Аллаха Всевышнего факиха ал-Хадж Ахмеда ибн Омара ибн Мухаммеда Акита и местом молитвы о даровании дождя, как рассказал нам о том наш наставник, аскет, факих ал-Амин ибн Ахмед, брат факиха Абд ар-Рахмана, да будет им земля пухом.

Этот благословенный шейх совершал многочисленные и восхитительные чудеса. Из их числа то, как один из марракешских талибов распустил свой язык в отношении шейха и поминал его неподобающим образом, вплоть до того, что говорил о нем: "ал-кафири"[508] (с кесрой на букве "фа"). Этот талиб был из тех, кто пользовался большим влиянием и великим почтением со стороны повелителей-шерифов; он цитировал им "Ас-Сахих" ал-Бухари в [месяце] рамадане. И Аллах наслал на него слоновую болезнь. Со всех сторон и мест к нему собрались врачи, пока не сказал один из них: "Его излечит только сердце человеческого ребенка мужского пола, которое бы он съел!" Сколько мальчиков зарезал тогда повелитель ради него! Но тому не пошло ничто на пользу, и умер он от этой болезни в плачевных обстоятельствах. Прибегнем же к Аллаху! Передано это со слов ученейшего факиха Ахмеда Баба, да помилует его Аллах Всевышний.

Среди его чудес было [также] и то, которое я передаю со слов родителя моего (да помилует его Аллах Всевышний), а он — со слов своих наставников, будто Модибо Мухаммед в один из [первых] десяти дней [месяца] зу-л-хиджжа вышел, дабы купить жертвенных ягнят, а они находились за Рекою. С шейхом был один из учеников его. И ал-Кабари пошел по Реке; а ученик последовал за ним, руководимый тем из обнаружившихся ему обстоятельств, о коем знает Аллах Всевышний, и погрузился [в воду] посреди Реки после того, как шейх из нее вышел. Модибо окликнул его, протянул ему руку и, вытащив его из воды, сказал ему: "Что тебя понесло делать то, что ты сделал?" Тот ответил: "Когда я увидел, как делаешь ты, тогда сделал и я..." И сказал ему шейх: "Как же ты сравниваешь ступни свои со ступнями того, кто никогда не шел путем ослушания [Аллаху]!" Закончено.

И в день, когда Модибо Мухаммед, да помилует его Аллах Всевышний, умер, оплакал его в стихах шейх имам, святой, просветленный, образцовый, ясновидящий, вершина, поддержка, собрание знаний, идущий верным путем, сейид, шериф, божественный Сиди Йахья ат-Таделси. Вот они: /49/

Вспомни! Ведь в воспоминании — славная польза.

А глубины его — [как] лев, [гроза) лучших смельчаков.

Разве не видишь ты след возбуждения, что приписывают лишь превосходству?

Но след мыслителей еще более уважаем.

Он возвращает сердцу мужа прелесть восточного ветра,

И встречает тот молодцов, сильный дланью.

В утрате, [понесенной] этой землею, — печаль, [доступная даже] камню,

Она проявляется в странах ее и у всякого благородного.

Захватила знатоков науки смерть его,

И в том — предвестие близости бед.

О ищущие науки фикха, вы знаете, что

Возбуждает грусть в сердце каждого приходящего.

Возбуждает сердца грусть — ведь [это] благородный муж.

Кроткий факих, носитель жемчужин [науки],

Прекрасный учитель, чем разум был близок,

К солнцу "Тахзиба" [и] с превеликой пользой.

Учитель Мухаммед Модибо, обладатель мудрости,

[Все] возрастали твердость его и терпение,

Сколь удивительно! И разве есть после него [все] разъясняющий?

О арабы, разве есть после него побуждающий нас к твердости?

И если бы не утешение пророком и товарищами его,

Вершинами науки веры и идущими прямым путем,

То поистине слезы очей [текли бы] потоком дождя

Из-за исчезновения тела и угасания святого,

Поистине, ведь вступил во мрак род человеческий, и стали видны печали его

В то утро, когда распространилась среди людей [весть] об уходе его.

Разве откажется разумный быть в толпе ради несения [праха] его?

И у предков была печаль тяжких потерь,

Когда сломались двое погребальных носилок под достойнейшим,

Тем, кто не раз вел нас к желаемому.

В том