Роковая любовь - Кэндис Кэмп

Что же, Энэлайз потеряна навсегда, и он продолжит связь с Бекки. Может быть, это поможет навсегда вычеркнуть из памяти сладострастные воспоминания об Энэлайз.

А Энэлайз, все еще ошеломленная, сидела у себя в кабинете, и тоже вспоминала, что случилось.

Когда он овладел ею, она поверила, что он, наконец-то, вернулся к ней. И зачем она стала так кричать на него? Она ведь только хотела, чтобы он извинился за связь с Бекки. Она ведь так хотела, чтобы он попросил ее приехать в «Белль Терр» и жить вместе! О, эта ее чертова гордость! И зачем она выгнала его прочь! И теперь он потерян для нее навсегда! Но, скорее всего, он и не собирался быть с ней вместе! Все, что ему было нужно, так это унизить ее в последний раз и развестись с ней!

Окончательно расстроившись, Энэлайз встала и отправилась домой. Уже давно было пора закрывать магазин.

Но по пути домой, она опять все вспоминала и вспоминала его слова.

Ясно было, что Марк подтвердил свою связь с Бекки и свое желание развестись с ней. Он не любил ее и доказывал это уже не раз, и больше она не будет об этом думать, — решила окончательно Энэлайз.

Отказавшись от ужина, она сразу же поднялась к себе в спальню. Ей было так скверно, что она не хотела ни есть, ни спать. Она уселась в кресло, и сидела, уставившись в одну точку, пока за окном уже стало совсем темно. Только часа через два, она позвонила и вызвала горничную. На вызов быстоо пришла Мэй и помогла ей раздеться.

В это время Энэлайз заметила на туалетном столике возле кровати стопку перевязанных вместе писем. Почерк на конвертах был таким знакомым, и ее сердце бешено заколотилось.

— Мэй, откуда это здесь очутилось? — спросила она у служанки.

— Очень просто. Это я их сюда положила, мисс Энэлайз. Их принес для вас мистер Миллер. А ему отдал их в Нью-Йорке отец полковника, который попросил передать вам эти письма. Это все письма полковника к вам, все те письма, что не дошли до вас.

— Да, я поняла, — сказала Энэлайз и развязала стопку. — Спасибо Мэй, ты свободна.

Как только Мэй закрыла за собой дверь, Энэлайз поспешила к креслу и раскрыла письмо, лежавшее сверху.

«Любимая моя Энэлайз!

Если бы ты знала, как мне было ужасно, когда мы расстались с тобой. По ночам я мечтаю о тебе и просыпаюсь от желания быть рядом с тобой. Ты такая прекрасная, такая нежная, что я сгораю от любви и страсти.

Если бы только я смог быть рядом с тобой и поддержать тебя, когда родится наш ребенок, хотя, я возможно, сошел бы с ума, увидев, как ты мучаешься. Я постоянно беспокоюсь о тебе. Пожалуйста, береги себя и нашего ребенка.

Сегодня я вспоминал, как мы плыли с тобой на корабле. Это было самое замечательное время в моей жизни. С тех пор, как я себя помню, меня постоянно преследовали воспоминания о моей матери. Ее постыдное поведение доводило меня до безумия, и я ненавидел ее, но и отца тоже — за его ханжество. И только сейчас, в твоих объятиях, я, наконец, обрел покой. Я живу твоей любовью, моя любимая Энэлайз! Я знаю, что без тебя я пропаду совсем…»

Энэлайз подняла голову. Слезы струились по лицу. Это письмо было таким нежным, таким любящим, таким искренним… Какое счастье у нее украли! И за что?

Она продолжила чтение дальше. В последующих письмах он был так же нежен, так же писал о своей любви, но потом пошли письма — полные вопросов, письма — полные упреков, письма — полные отчаяния. И через все проходила красной нитью тема любви к ней.

Раньше Энэлайз и не догадывалась, насколько сильным было его чувство. Неудивительно поэтому, что он так горевал и не доверял ей, даже после того, как раскрылось коварство Фрэнсис.

Энэлайз поняла, что перенеся в детстве и отрочестве страдания, связанные с матерью, он все свои надежды связывал с ней, но он страшно боялся, что она станет вести себя, как Талиссия. Он боялся ошибки, он боялся поверить ей, он боялся допустить ее в свой неустойчивый внутренний мир.

Только теперь Энэлайз смогла объяснить для себя и его желание смерти и то, почему он так сопротивлялся ее попыткам заставить его выползти из своей скорлупы и упражняться. Теперь объяснилось и его желание жить раздельно.

Когда она заставила его лечиться, и дело пошло на лад, он не хотел оставаться зависимым от нее и искал свое место в обществе.

И только теперь ей стало ясно, как сильно Марк любил ее. Теперь Энэлайз это знала. Теперь неважно было, как он разговаривал с ней. Любовь, так ярко выраженная в его письмах, не могла умереть. Ей нужно проявить тоже терпение и настойчивость, которую она вкладывала в его лечение.

Она будет бороться с этой гадиной Бекки и даже самим Марком, чтобы снова обрести его любовь. Она будет действовать так же решительно!

И Энэлайз, откинувшись в кресле, засмеялась.

Судьба опять бросила ей вызов! Ей предстояло испытать свои силы и ее ждет — она не сомневалась в этом — победа!

Она уверена теперь в любви Марка, и ее ничто не остановит.

Энэлайз быстро оделась, схватила свои перчатки и легкую шаль и, спустившись вниз, позвала дворецкого:

— Аугустас! Запряги лошадь в мою одноместную коляску. Я поеду в «Белль Терр» и одна.

— Но, миссис Энэлайз, ведь сейчас уже ночь! — стал отговаривать ее удивленный дворецкий.

— Я отлично это вижу, Аугустас! Поторопись! Я все равно поеду, что бы ты не говорил мне.

Дворецкому явно не хотелось, чтобы его хозяйка ехала далеко и одна, ночью, но он не смел ослушаться и пошел исполнять приказание.

Вернувшись, он подошел к Энэлайз и протянул ей тяжелый кавалерийский пистолет.

— Вот, миссис Шэффер, возьмите с собой. Полковник оставил его здесь. Это вам для защиты. Дорога на плантацию может быть опасной, потому что различные подонки: и белые, и черные, рыскают вокруг. Советую вам, возьмите пистолет на всякий случай.

Энэлайз кивнула и, взяв пистолет, села в коляску и тронулась с места. К счастью, все обошлось без всяких происшествий. Она быстро добралась до плантации и, когда свернула на дубовую аллею, ведущую к особняку, от волнения у нее замерло дыхание.

Как давно она не была здесь, ужасно давно!

Время, видимо, было уже за полночь, и дом стоял совершенно темный. Только одно окно ярко светилось, и Энэлайз узнала по расположению, что это была спальня ее отца. Она не сомневалась, что сейчас там разместился Марк.

Энэлайз быстро выскочила из коляски, привязала поводья к перилам и осторожно, стараясь не шуметь, как мышка, проскользнула в дом. Она хорошо его знала и поэтому быстро поднялась по винтовой лестнице наверх, через зал прошла к освещенной спальне и, остановившись перед дверью, прислушалась.

Оттуда послышался кокетливый женский смех.

Энэлайз разозлилась, но не пала духом.

«Ну вот, — подумала она, — придется поставить на место эту шлюху».