Шальные деньги - Йенс Лапидус

Несмотря на усиленные меры борьбы с оргпреступностью, стокгольмские группировки действуют все изощренней, жестче и организованней. Не проходит дня, чтобы газеты не напечатали новость об очередном ограблении инкассаторов, разбойном нападении или обнаружении нового притона в Стокгольме и области.

Организация

Многие члены группировок — закоренелые рецидивисты с богатым набором разнообразных судимостей, ранее действовавшие в одиночку или небольшими группами. В настоящее время наблюдается тенденция к укрупнению ОПГ и улучшению их организованности.

В ответ на резкий рост числа тяжких преступлений, наблюдавшийся в свое время, Черстин Йетберг, начальник Стокгольмского областного управления внутренних дел, сочла делом чести ужесточить борьбу с криминальными сообществами, а стокгольмская полиция с прошлого года проводит спецоперацию «Нова».

В рамках операции сто пятьдесят криминальных авторитетов получили «черную метку». Это означает, что полиция ставит главной задачей арестовать каждого из них, не важно, за какой проступок.

«Мы не будем дожидаться, когда эти люди погорят на чем-то серьезном. В идеале, конечно, лучше было бы посадить их лет на семь-восемь, но в жизни так не всегда получается. Поэтому мы сделаем так, чтоб у них земля горела под ногами. Если собрать все преступления по области, на каждую из этих фигур что-нибудь да найдется», — поясняет Лейф Брунель, директор Департамента наркоконтроля и оперативного слежения, начальник опергруппы проекта «Нова».

Черная метка как признание авторитета

Когда проект «Нова» только набирал обороты, криминальная среда восприняла «черные метки» фактически как подтверждение статусности авторитетов.

«Да, сперва им льстило такое признание, но чем дальше, тем больше раздражало: они же привыкли орудовать втихую, а тут оказались под колпаком», — говорит инспектор уголовного розыска Лена Улофссон, задействованная в проекте «Нова».

Банды объединены в преступные группировки, каждая из которых имеет свою «специализацию». Между группировками, конкурирующими на одном поле преступной деятельности, возникают конфликты.

«У банд есть своеобразный кодекс чести, понятия, соблюдая которые они нередко сталкиваются друг с другом, как, например, „Ангелы ада“ и МК „Бандидос“. Во внутренних конфликтах замешаны и члены т. н. югославской мафии. В настоящее время особенно обострилась ситуация на юге Стокгольма».

Молодежь тянется к бандитам

Преступные сообщества активно заманивают в свои ряды молодежь. Обычно более опытные преступники отвечают за планирование преступлений, а их совершение доверяют молодым. Иногда «авторитеты» тоже идут «на дело».

37

Забили встретиться в Соллентунском пассаже. Там Хорхе как рыба в воде. Крытые улочки, магазинчики попроще: «Н & М», вино-водка, «В & R Лексакер», «Интерспорт», «Дука», «Линдекс», «Текникмагазинет». Еще продуктовый «ИКА». Хорхе все не мог забыть, как вывалилась на хвою купленная здесь жратва, когда сербы метелили его в лесу. Еще помнил все случаи, когда ходил сюда тырить хавчик.

Снова стал загоняться, что его узнают. Один раз и впрямь узнали. Три недели назад, как раз в Соллентуне. Соллентуна вообще самое стремное место, здесь Хорхелито каждая собака знает. Так вот, возвращался он тогда от барыги на Мальмвеген, тот у Хорхе частенько товар брал. И на лестнице повстречался с теткой, знакомой его матери. Та шутливо окликнула его по-испански, на чилийском диалекте: «Хей, Хорхелито. Ты не в Африке загорал, часом?» Хорхе не ответил. Двинул на выход, а у самого сердце в ритме драм-н-бейса лупит.

Спокуха, убеждал самого себя. В списках айны ты в самом конце. Другой фейс. Другой человек. За столько месяцев тебя только эта тетка и признала.

Взяли в ларьке по бутылке кока-колы: Хорхе, давешняя шалашовка из апартаментов на Халлонберген и ее провожатый — этого пряника Хорхе видел впервые.

Шведский геркулес. Рост два ноль пять или выше. Метровый торс, шея толще башки. Перекачанные бедра плотно смыкались, напирая друг на дружку: как же он ходит, бедняга, небось мозоли на ляжках натер?

— Микке, — представила геркулеса девица.

Хорхе так и подмывало спросить, кто ей этот Микке — горилла или бойфренд. Но не решился. Да и неловко спрашивать после того, как снял ее за бабки. Спросил самого себя: неловко оттого, что снял, или оттого, что снял неловко?

Хорхе удивленно повел бровью. Как бы говоря девице: а его-то на кой притащила?

Та врубилась. Сказала, мол, все нормально, он просто решил приглядеть за ней. На всякий пожарный.

— Так он чё, будет слушать нас всю дорогу? Не, так не пойдет.

А геркулес вдруг пропищал:

— Расслабься, доходяга. Я на несколько метров сзади вас пойду.

Фигня какая-то. Да на хрен ты вообще приперся? Хорхелито дважды на грабли не наступает. Знает, каково оно бывает, если недоглядишь за большим дядей. Сказал:

— Хрен с тобой, только не сзади — иди вперед. Чтоб я тебя видел.

Геркулес смерил чилийца взглядом. Хрустнул костяшками. Хорхе не дрогнул. Повторил:

— Если бабки нужны, делайте, как я говорю.

Девица была не против.

Двинулись из пассажа. Вышли через автоматические двери. К парку, разбитому позади Соллентунского экспоцентра. Шли молча.

Геркулес всю дорогу шел метров на шесть-семь впереди.

Хорхе — самый счастливый барыга на Стокгольме. Так отпендехать айну! Grande! Так дерзко срулить у легавых кокс, где такое видано? Увести из-под самого носа! Сумку хвать и тикать — где им, дохлякам, угнаться! Свесился с моста, прыгнул. Упал в сугроб на Лонгхольмен. Нога выдюжила. Вдруг душа ушла в пятки — блин, да это ж остров! Потом отлегло: Швеция — ты прекрасна! Страна настоящих зим и льдов. Хорхе ломанулся на южный берег, к Хорнстулль. Шпарил по тонкому льду. Лед выдержал. Прижимаясь к домам, Хорхе добежал до самого конца Бергсундской набережной. Выскочил у Тантолунден. Все тихо. Прыгнул в такси до Окружной дороги.

Что еще радовало: теперь копы умаются колоть Мехмеда. Кокс-то тю-тю, а без кокса, походу, и предъявить нечего. Правда, когда государство захочет кого-то посадить, статья всегда найдется. Но по-любому лоханулись легавые конкретно — обычно ведь вместо кокса кладут какую-нибудь шнягу, а кокс идет как вещдок. А тут дали Мехмеду the real stuff. Скорее всего, просекли, что кто-нибудь снимет пробу с марафета, вот и пасли, пока не выйдут на реального барыгу. Лузеры: хотели Хорхе как щенка развести.

Одно смущало: как они вообще пронюхали?

Сто пудов, курьерша, Сильвия эта, накосячила. Может, на таможне отвечала невпопад да запалилась. Может, овчарки учуяли. А может, страшно подумать, дятел настучал.

Но сейчас загоняться некогда. Кокс у тебя /Абдулкарима. Верных три миллиона грязными. Ключ к стокгольмским пригородам.