Задача – выжить - Олег Викторович Данильченко

вышло. Нет, «Пчёла» старалась, выдавливая из своих систем всё, на что была способна. Просто это я неверно оценила скорость движения грозы. С учётом того, что двигалась я от бури на максимуме возможного, капитально накрыло уже через тридцать минут полёта.

Вот когда я оценила гениальность конструктора, спроектировавшего летуна с таким запасом прочности и надёжности. Причём особенно хотелось бы отметить простейшее, на грани интуиции управление. Корму так забросило, что почти вертикально поставило носом вниз. И будь управление сложнее, пилот всего лишь с начальными навыками (ну, типа меня) вряд ли б справился. А так даже я умудрилась выровняться. Сама не поняла, как это получилось, но как-то вышло. Может, антигравитационная подушка помогла стабилизировать машину в пространстве… В общем, действовала на инстинктах, не думая.

Ещё минут через пятнадцать грянул вовсе кромешный ад. Потому что чуть не перевернувший машину первый удар, который я приняла за догнавшую меня бурю, оказался всего лишь ветровым шквалом. Теперь снаружи словно бушевал электромагнитный монстр: молнии лупили одна за другой, как из пулемёта. И если я сгущаю краски, то поверьте, не очень сильно.

Бортовая навигационная аппаратура буквально сошла с ума: транслировала что угодно, но не то, что положено. А потом системы и вовсе одна за другой начали выходить из строя. Из них разве что высотомер выжил, он более или менее вразумительно вещал, да система эхолокации худо-бедно позволяла ориентироваться. Собственно, благодаря эхолоту высотомер и работал. Гирокомпас тоже вроде пытался как-то функционировать, но именно что как-то, потому что, судя по всему, из меридиана вылетел первым. Слышу, что гудит на заднем плане, но показывает полную хрень.

В общем, абсолютный трындец. И если буря сменит направление движения, я об этом даже не узнаю, потому что ориентации по сторонам света нет совсем. Об управляемом полёте речь даже не идёт: куда несёт, туда и мне приходится бултыхаться, как лоскутку туалетной бумаги под напором воздуха из системы приточной вентиляции. Моя задача – хотя бы высоту удерживать и не грохнуться, пока исправно крутятся группы винтов. А ещё ждать чуда.

И оно произошло на третьем часу выматывающей свистопляски. Если б кто-то посторонний мог увидеть меня в тот момент, наверное, удивился бы. Оно ведь как: визуально лежишь себе в ложементе, ничего не делаешь. Откуда усталости взяться? Ан нет. Вымоталась так, как никогда ещё до этого не уставала, и то, что умудрялась удерживать машину от падения, иначе как чудесами не назовёшь. Бой с муаром детским аттракционом показался. Уже не одну сотню раз успела попрощаться с жизнью.

Но хуже всего стало, когда ударил град. Тот самый град, которого боятся все, кто хоть раз его видел. Я тоже теперь боюсь. И когда говорят, что сыплются градины размером с голову взрослого человека, вообще не врут. Как по мне, даже преуменьшают масштабы трагедии. Хорошо ещё, что град этот не сыплет часто, иначе амба сразу и без вариантов. Но и редких попаданий хватало, чтобы всякий раз прощаться с жизнью.

И тут я меньше всего переживала о простых пробоинах. Нет, переживала, конечно, потому что нет ничего хорошего, когда машина на дуршлаг похожа. Однако больше меня всё же волновала целостность энергетического контура, который, как и большинство основных систем, упрятан именно сверху, проще говоря, в «крыше» корпуса. По сути, весь летун – вот эта самая «крыша», сиречь платформа и есть. К ней же крепятся двигатели. Всё остальное, что висит ниже и выглядит внушительно, всего лишь грузовой отсек и кабина.

А ну как пара-тройка таких градин повредит энергетический контур? Он, конечно, состоит из множества отдельных ячеек и повреждением одной или нескольких сразу его не отрубить полностью. Но стихия может ведь случайно угадать, нанеся урон в разных местах, и тогда точно край. Потому-то и вздрагивала всякий раз, когда очередная льдина попадала.

Вот только, как говорится в древних сказках, сколько верёвочке не виться, а конец близок. Так произошло и в моём случае. Потому что какой бы хорошей машиной ни была спроектирована «Пчёла», но и у неё есть свои пределы. В общем, хрястнулась знатно. Ещё бы, сложно держать машину в воздухе, когда тебе здоровенной ледышкой ломает первую ступень компрессора правого переднего импеллера. На первой ступени вообще-то два ротора, но потеря и одного сказывается сильно.

Ну как потеря… Автоматика, после того как ротор лишился примерно половины нагнетательных лопаток, остановила его. Вернее, принудительно вывела из схемы, дабы возникшая бешеная вибрация не размотала весь импеллер к хренам. И хотя второй ротор первой ступени уцелел, машину всё равно накренило сильно, и продолжать удерживать её в воздухе стало весьма проблематично.

Что удивляться, если импеллер лишился сразу половины своей мощности? Конечно же, автоматика и тут попыталась нивелировать потерю за счёт управления реактивной струёй, но получилось… В общем, ни фига толком не вышло. Однако ж деваться некуда, жить-то хочется. Правда, буре на мои устремления плевать с высокой… короче, просто плевать, на то она и стихия. Планета словно задалась целью окончательно доконать меня.

Везение кончилось, когда ледяной снаряд угодил в левый задний двигатель, да так «удачно», что тяга вообще исчезла. Импеллер тупо отключился за ненадобностью. Я бы поспорила с автоматической системой и, поверьте, нашла бы кучу доводов, исходя из которых не стоило отключать агрегат. Но на то она и автоматика, ей мои доводы до балды. Двигатель перестал давать хоть какую-то тягу? Значит, нет смысла его крутить. И в чём-то она, конечно же, права. Вот только на трёх исправных группах да одной работающей вполсилы ещё можно было как-то лететь, но последняя потеря превысила пределы возможностей. Резко осев на корму и накренившись на левый борт, «Пчёла» просто начала падать.

Я, конечно, делала что могла, стараясь продлить агонию. Даже не забыла подушку антиграва врубить на полную мощность – без толку. Ничего сделать уже было нельзя. Летун и так продержался в воздухе гораздо дольше, чем я надеялась. Причём это далеко не моя заслуга. Больше скажу: это достижение того самого конструктора, который создал удивительно надёжный и одновременно с этим простой в управлении аппарат, прощающий новичку кучу ошибок.

Единственное, что я ещё успела сделать напоследок, так это выпустить опоры шасси. Насколько это помогло сделать посадку… Да кому я вру? Какая посадка? Падение – вот точное определение. Короче, помогло ли выпущенное шасси смягчить удар, не знаю. По ощущениям – нет. Звезданулась так, что аж искры из глаз и в спине хрустнуло. Хорошо, что ложемент смягчил основной удар, иначе и так