Будь моей няней - Маруся Хмельная

— Никогда.

— Почему? Не хочешь рассказать? Я же вижу, у вас чувства друг к другу, этого только слепой не заметит. Камилла, зачем ты мучаешь себя?

Она затравленно сглотнула. На глазах выступили слезы.

— Мы поругались. Крепко. А эта Индонелла давно на нем висла. Он хотел показать, что ему без меня хорошо? Чтобы я ревновала? Так пусть катится в преисподнюю вместе с ней, предатель!

Я взяла ее за руку.

— Он уже осознал свою ошибку.

Она подняла на меня глаза с непролитыми слезами:

— А что, если он и в следующий раз так поступит? Предавший однажды, предаст и дважды.

— Может быть — да, а может быть — нет. Он осознал, что потерял, и будет беречь это больше жизни. Дай ему шанс. Дай шанс вам обоим. Ведь ты его любишь.

Камилла упрямо помотала головой.

— Помнишь, комиссар сказал, что у меня была магия, вы еще удивились?

— Да…

— Послушай мою историю…

Я вкратце, не называя имен, рассказала историю наших отношений с Лероем. За последнюю неделю я делилась этой историей уже третий раз, и с каждым разом она все больше отпускала меня.

Камилла выслушала молча, широко раскрыв глаза от переполнявших ее эмоций. В глазах ее блестели слезы сочувствия.

— На тот момент мне казалось, что я делаю правильно, что не прощаю его. Но сейчас, когда он умер, часть вины лежит и на мне, и это тяжелый груз, Камилла. Лучше бы я его простила, было бы легче и ему, и мне. Подумай, стоит ли твоя обида ваших отношений? Ведь он раскаялся и любит тебя — я это вижу, поверь мне.

Камилла расплакалась.

— Я люблю его… Но пока не могу простить.

Я обняла ее.

— Ничего. Не можешь сейчас — значит, время не пришло. Если захочешь поговорить, я буду рядом.

Камилла всхлипнула и прижалась ко мне, приняв мои объятия. Я поцеловала ее в макушку. Семнадцать лет, но, по сути, еще совсем ребенок, который нуждается в матери, чтобы было кому обнять и поговорить по душам.

Пиратская вечеринка удалась на славу. Мы все здорово повеселились, и так приятно было, что звучал громкий смех, горели азартом глаза и на лицах расцветали счастливые улыбки.

— Ты принесла в дом счастье, Имма… — шепнул мне граф, целуя перед сном. Такое прощание стало нашим ежевечерним ритуалом.

— Сегодня не ложись спать, — сказала я. — Приходи в полночь с лопатой в сад. Тебя там ждет отдельный клад. Можешь пока поизучать карту. Только без моих подсказок все равно его не отыщешь, — сунула я ему карту и игриво подмигнула.

— Принимаю вызов, — обрадовался граф. — До встречи в полночь, моя морская аруэйль.[13]

— Имма! Что это за шарады! — весело возмущался граф, когда мы встретились под ночным светилом в саду у тиса. — Ты специально выбрала эту тему?

— Конечно! — веселилась я. — Только в ней я могу превзойти тебя. Хотя бы о птицах я знаю больше, чем ты. Во всем остальном ты бы обошелся без моей помощи.

— И чего будет стоить твое содействие? — промурлыкал граф.

— Каждая подсказка — поцелуй.

— О!.. Имма, мне нужно много-много подсказок… Я не справлюсь сам. Вот вообще ничегошеньки не смогу…

— Я так и знала! — смеялась я.

Поиски клада у нас затянулись почти до рассвета. Ведь графу ежесекундно требовалась подсказка, а то и несколько. В итоге сам процесс поиска нам принес больше удовольствия, чем результат — обнаружение клада.

Хотя и здесь графа я вроде бы порадовала.

— Первое издание трактата профессора Бэконатти «Опыты, или Наставления нравственные и магические»? — поразился граф находке.

— Да, профессор был так добр, что подарил мне свой труд с автографом, раритетное издание. Я подумала, что оно займет достойное место в твоей библиотеке.

— Имма! Это же настоящее сокровище! Бэконатти — легенда. Не передать, насколько я тронут твоим подарком, — восхищался Антуан.

Впрочем, его пылкий и жаркий поцелуй сказал больше любых слов благодарности.

— Хорошая сегодня ночь была, да, Антуан? — спросила я, когда мы прощались около дома.

— Как и день. Как и все последние дни…

Граф потянулся ко мне с прощальным поцелуем. Он был томным, тягучим, дразнящим, медленным, которым наслаждаются перед долгой (для влюбленных все долго!) разлукой.

И как-то получилось, что чувства поглотили нас так, что мы перестали замечать окружающее. Мы старались прятать от детей наши отношения, но когда любовь захлестывает с головой, трудно следить за собой каждую минуту.

Как-то за обедом граф протянул мне вкусный кусочек с вилки прямо в рот.

— Попробуй, Имма, как вкусно, — поделился он со мной.

Я взяла его за руку, придерживая, и тут вмешалась Элли:

— Папа, а ты знаешь, что, если самец крачки подносит самке рыбу и она принимает пищу из его клюва, они вместе навсегда. Вы теперь женаты? — хитро спросила она.

Антуан резко отдернул свою руку, а я свою.

— Да, пап, когда ты сделаешь Имме предложение? — спросила Камилла. — Мы все ждем-ждем, когда вы объявите…

Мы с графом потрясенно смотрели на детей, которые с жадным любопытством и одобрением в свою очередь смотрели на нас.

— Что, пап? Ты еще не сделал? Так давай, делай сейчас, — подбодрила Камилла, а Пэм и Элли активно закивали.

Граф явно смутился и занервничал. Глаза его забегали, он отложил столовые приборы, повернулся ко мне и сказал:

— Имма, пройдем в кабинет. Нам надо поговорить.

Он вскочил, подхватил меня под локоть и потянул за собой. Девочки проводили нас любопытными взглядами.

Когда дверь кабинета захлопнулась, и я жестом напомнила графу о том, чтобы он сразу поставил защиту от прослушки, он сказал:

— Имма, я давно должен был поговорить с тобой об этом. Я не могу жениться на тебе… потому что я женат.

Он нервно прошелся по кабинету.

— Я делаю все, чтобы изменить эту ситуацию. Как только я получу развод, мы сразу поженимся.

Поскольку я молчала, граф остановился напротив, выжидательно на меня уставившись.

— Имма… пожалуйста, не молчи. Я понимаю, что новость неприятная, но мы справимся. Если будем вместе. Имма?

— Я никогда не рассчитывала на брак с тобой, Антуан, — сказала я. — В моем положении это было бы глупо и наивно. Так было с Лероем, но я выросла. Только не пойму, девочки знают о том, что ты женат? На ком?