Пятое время года - Н. К. Джемисин

– Клятая Земля, – говорит она. Кору смеется. Затем Алебастр резко выхватывает его из ее рук и встает на ноги. – Подожди, это же…

– Ступай, – резко говорит он, хватает корзину, которую они принесли с собой, и садится на корточки, чтобы затолкать туда детские игрушки и сложенную простыню. – Иди на свой ржавый корабль, сдохни вместе с Инноном, мне плевать. Я остаюсь с Кору, и мне все равно, что будешь делать ты.

И он уходит, выпрямив спину, резко шагая, не обращая внимания на пронзительные протестующие вопли Кору и даже не удосуживаясь забрать одеяло, на котором все еще сидит Сиен.

Огонь земной…

Сиенит некоторое время стоит на вершине, пытаясь понять, как случилось так, что она стала эмоциональным стражем чокнутого десятиколечника, застряв неведомо где с его нечеловечески могущественным ребенком. Затем солнце садится, она устает об этом думать, так что встает, берет одеяло и направляется назад, в общину.

Все собрались на вечернюю трапезу, но Сиенит на сей раз уклоняется от общения, просто берет тарелку жареной рыбы тули и тушеного трилиста с подслащенным ячменем, наверняка похищенным из какой-то береговой общины. Она несет все это домой и, конечно же, обнаруживает там Алебастра, который свернулся в постели вместе со спящим Кору. Ради Иннона они обзавелись постелью пошире, которая висит на четырех крепких столбах как гамак, на удивление удобная и прочная, невзирая на вес и активность, на ней происходящую. Алебастр лежит тихо, но просыпается при появлении Сиен. Она вздыхает, берет Кору и укладывает его спать в маленькую висячую постельку рядом, которая ближе к полу на случай, если он выкатится или выберется ночью. Затем она забирается в кровать к Алебастру, просто смотрит на него, и через некоторое время он перестает держаться отстраненно и чуть придвигается. Он не смотрит ей в глаза. Но Сиенит знает, что ему надо, так что вздыхает и перекатывается на спину, и он придвигается еще ближе, пока, наконец, не кладет голову ей на плечо, как, наверное, всегда и хотел.

– Извини, – говорит он.

Сиенит пожимает плечами.

– Не бери в голову. – И затем, поскольку Иннон прав и это отчасти ее вина, она вздыхает и добавляет: – Я вернусь. Мне действительно тут нравится, ты сам знаешь. Просто я… не могу сидеть на месте.

– Ты всегда не можешь сидеть на месте. Чего ты ищешь?

Она качает головой.

– Не знаю.

Но она думает – почти, но не совсем подсознательно – я ищу способ изменить порядок вещей. Потому что это неправильно.

Он всегда хорошо угадывал ее мысли.

– Ты не сможешь ничего улучшить, – тяжело говорит он. – Мир таков, каков он есть. Его можно изменить, лишь разрушив до основания и построив заново. – Он вздыхает, утыкается лицом ей в грудь. – Возьми от него все, что можешь, Сиен. Люби своего сына. Даже веди жизнь пирата, если тебе от этого хорошо. Но не ищи чего-то сверх этого.

Она облизывает губы.

– Корунд заслуживает лучшего.

Алебастр вздыхает.

– Да. – Он больше ничего не говорит, но невысказанная мысль почти ощутима: Но не получит.

Это неправильно.

Она засыпает. Через несколько часов она просыпается, поскольку Алебастр стонет: «О давай, о пожалуйста, о Земля, я не могу, Иннон», уткнувшись в плечо Иннона, и дергается, раскачивая постель, пока Иннон пыхтит и возбуждает его, гладя его маслянистый член. Через мгновение Алебастр доходит, но Иннон нет, он замечает, что она смотрит, улыбается Алебастру и целует его, затем запускает руку между ног Сиен. Конечно, она сразу же становится влажной. Они с Алебастром всегда прекрасны вместе.

Иннон – заботливый любовник. Он склоняется над ней и ласкает ее груди, и делает совершенно чудесные вещи пальцами, продолжая входить в Алебастра, пока она не ругается и не требует себе всего внимания на время, что заставляет его рассмеяться и перекатиться к ней.

Алебастр смотрит, как Иннон ублажает ее, и взгляд его становится горячим, чего Сиенит не понимает даже после того, как они пробыли вместе почти два года. Бастер не хочет ее, не так, и она его тоже. И все же ее невероятно возбуждает то, как Иннон доводит его до стонов, до мольбы, а Алебастр явно наслаждается тем, как она тает в руках другого. На самом деле это ей нравится больше, чем наблюдать за Алебастром. Прямой секс друг с другом для них невыносим, но опосредованный восхитителен. Как это вообще называется? Не тройное что-то там, даже не любовный треугольник, это два-с-половиной чего-то, двугранник страсти. (Или, возможно, любовь.) Ей надо бы беспокоиться насчет очередной беременности, может, опять от Алебастра, судя по тому, как все это складывается между ними троими, но она не может заставить себя беспокоиться, потому что это не имеет значения. Точно так же, как она не слишком думает о постели или как все это между ними работает, никому на Миове до этого дела нет. Вероятно, еще один фактор эйфории – полное отсутствие страха. Представьте себе.

Они засыпают. Иннон похрапывает, лежа на животе между ними, головы Бастера и Сиен лежат как на подушке на его широких плечах, и не впервые Сиенит думает: если бы это длилось вечно.

Но она понимает, что не следует желать невозможного.

* * *

«Клалсу» поднимает паруса на следующий день. Алебастр стоит на причале вместе с половиной населения общины, которое машет руками и желает им удачи. Он не машет, но показывает на них, когда корабль отчаливает, побуждая Кору помахать им, и на какое-то мгновение Сиенит чувствует нечто, похожее на сожаление. Это чувство проходит быстро.

Затем остаются только открытое море и работа: удить рыбу, взбираться по мачтам для работы с парусами, когда Иннон приказывает, закреплять бочонки, раскатившиеся по трюму. Это тяжелая работа, и Сиенит засыпает в своей маленькой койке под одной из переборок сразу после заката, поскольку Иннон не пустит ее спать с ним, да и сил у нее не хватит добраться до его каюты.

Но понемногу дело идет лучше, она становится сильнее, начиная понимать, почему команда «Клалсу» выглядит более жизнерадостной, более интересной, чем остальные на Миове.

На четвертый день слышится крик с левой стороны, ржавь, слева по борту, и все бросаются к релингу и видят нечто великолепное: фонтан воды там, где всплывает какое-то глубоководное чудовище и идет рядом с кораблем. Одно из них выныривает на поверхность, чтобы посмотреть на людей – оно невероятно огромно, один его глаз больше головы Сиен. Одного удара хвоста хватит, чтобы перевернуть судно. Но оно не причиняет судну вреда, и какая-то женщина из команды говорит ей, что это просто забава. Она удивлена благоговейным восторгом Сиенит.

По ночам они смотрят на звезды. Сиен никогда не уделяла особого внимания небу – земля под ногами всегда была куда важнее. Но Иннон показывает ей рисунок движения звезд и объясняет, что звезды, которые она видит, на самом деле другие солнца со своими собственными мирами и, возможно, с другими людьми, которые ведут собственную борьбу. Она слышала о такой псевдонауке – астрономестрии, знает, что ее адепты выдвигают подобные ничем не подтверждаемые предположения, но теперь, глядя на постоянно движущееся небо, она понимает, почему они в это верят. Понимает, почему им не все равно, когда небо вечно и не связано с каждодневной жизнью. В такие ночи ей тоже не совсем все равно.