Корпорация "Винтерленд" - Алан Глинн

Во всем появился легкий галлюцинаторный оттенок.

Сидящий напротив Джеймс Воган, сосредоточенно направляющий вилку ко рту, выглядит как помудревший столетний младенец. А седовласый Рэй Салливан, в поблескивающем сером костюме, напоминает Железного Дровосека.

Нортон изможден. Наверное, сказывается недостаток сна и то, что он как минимум со вчерашнего завтрака ничего не ел.

А ел ли он вчера вообще? Не помнит.

Вчера он до двух ночи караулил у дома Джины Рафферти. А чертовка так и не появилась. Придя домой, он лег в кровать и не мог заснуть. Целую вечность. Хотя в какой-то момент все-таки вырубился, потому что, когда в шесть тридцать прозвенел будильник, он проснулся. С бредовыми воспоминаниями и дикой головной болью.

Он сразу же принял три таблетки налпрокса — его новая стандартная дозировка.

А что пресса? — интересуется Воган, пока несут следующее блюдо. — Как прокатят: с огоньком или со свистом?

— Я еще не читал сегодняшних газет, — отвечает Нортон, — но совсем недавно они так старались его распять, что я не удивлюсь, если на этот раз они решат его канонизировать.

— Вот это я называю сменой курса.

— Да, но Ларри непотопляемый. Потом, в нем много человеческого, к примеру ранимость, а людям это нравится. Что бы ни происходило, он никогда не терял поддержки общественности — а это, по-моему, главное.

Господи, какая пустая трата времени! Он с большей бы пользой пошел сейчас куда-нибудь и лег.

— Рэй, дружище, — говорит Воган, касаясь губ салфеткой, — налей мне еще вина, будь добр.

Салливан выказывает свою доброту, а Нортон сонно наблюдает, как золотая жидкость, громко булькая, переливается из бутылки в стакан.

Ему, наверное, не помешала бы чашка кофе, но он боится, что его стошнит.

— Ты точно не будешь есть, Пэдди?

— Нет-нет, я не хочу. Спасибо.

Он уже собирается похлопать себя по животу и произнести нечто маразматическое типа: «Слежу за фигурой», но, слава богу, сдерживается.

День будет длинным. После завтрака она поедут с блицэкскурсией на площадку, а потом Нортон с Салливаном приступят к официальному подписанию договора аренды. Затем они еще немного потусуются в новоиспеченном Амкан-билдинге, а дальше отправятся в клуб «Кей»: Воган с Салливаном хотят поиграть в гольф.

Сегодня Нортон — принимающая сторона, поэтому с другими делами придется повременить.

Он собирается задать Вогану вопрос, и тут чувствует сзади суматоху.

— Ах! — восклицает Воган и поднимает руку. — Вот и он, первое лицо.

Нортон разворачивается. Как римский император, в окружении свиты в ресторан вплывает Ларри Болджер. Он подходит к столу, протягивает руку по очереди Вогану и Салливану. Кивает Нортону, но в глаза не смотрит.

Официант подсовывает стул, и Болджер садится. Его свита, состоящая из Полы и разнокалиберных прочих — секретарей, советников, — мелькает на заднем плане. Они поглощены своими телефонами, смартфонами и производят впечатление очень занятых людей.

— Как приятно снова видеть вас, Джеймс, — произносит Болджер. — Надеюсь, вам у нас нравится.

Джеймс.

Мать твою…

Нортон знает доподлинно, что Вогана называют либо мистер Воган, либо Джимми. Никаких Джеймсов.

— Ах, отлично, тишек, отлично. Расскажите нам лучше, как вы?

— Я хорошо, спасибо, но давайте не будем опережать события. Все-таки еще предстоит ратификация.

Воган отмахивается — экая, мол, ерунда.

Нортон откидывается на спинку стула и переводит дыхание. Он почти не слушает дальнейшую беседу, но по мимике видит: они в основном жонглируют хорошим чувством юмора. С навыком и профессионализмом. Нортон в паршивом настроении — что правда, то правда, — но он не может отрицать, что Болджер держится очень достойно. Он также осознает, что именно к этому они оба стремились — теми или иными путями — долгие-предолгие годы. Эта мысль немножко поднимает ему настроение. Он даже на секунду обольщается, будто Джина Рафферти не представляет серьезной угрозы… будто она не выяснила ничего существенного, или слишком тупа, чтобы действовать на основании того, что выяснила, или боится.

Примерно через десять минут Болджер встает; Воган и Салливан тоже поднимаются. За этим следует очередная волна официальных рукопожатий. После чего императорская процессия освобождает ресторан от своего присутствия.

Воган не садится. Он берет салфетку, вытирает рот, бросает ее обратно на стол.

— Ладно, парни, — командует он, — давайте-ка выдвигаться.

Они перемещаются из ресторана в холл. Там у мраморной колонны Салливан останавливается и говорит по телефону. Нортон с Воганом ждут. У конторки портье, возле большого растения в горшке, стоит крепкий мужчина в сером костюме и темных очках. Он якобы просматривает брошюру или руководство. Телохранитель Джимми Вогана. В холле довольно многолюдно. У конторки толкутся несколько журналистов-одиночек. Подбирают крохи информации насчет неожиданного визита Болджера.

— Надо отдать тебе должное, Пэдди, — произносит Воган. — Хорошая работа. Жалко, в Лондоне с этим не так легко.

— Неужели?

— Ох! — Воган на пару секунд кривит лицо. — Умоляю. Разве с англичанами можно иметь дело? Это тяжкий труд, уж поверь мне. Язык вроде тот же, так-то оно так, но нужен переводчик. И я не о разнице в словах: мобильный, сотовый — такого плана вещи, — ну там фильм, картина. Я о разнице в подходе. Вот в этой стране я чувствую, что мы понимаем друг друга.

Нортон согласно кивает. Как бы там ни было, ему все равно приятно. Такие слова вселяют надежду.

— Конечно же, — отвечает он, — мы пятьдесят первый штат и все такое прочее. Вот если бы вы нам еще с погодой помогли!

— Да, — смеется Воган, — это было бы нечто. Но знаешь? Я помню, Джек Кеннеди мне как-то сказал, что если ты…

Он замолкает.

— Пэдди?

Нортон вылупился в другую сторону. Только было поднявшееся, настроение начинает стремительно падать. У входа стоит Джина Рафферти. Она озирается. Крутящаяся дверь еще не кончила крутиться. Она, подобно рулетке, останавливается медленно и постепенно.

Джина замечает его.

И прежде чем он успевает что-либо предпринять, она уже идет к нему.

Когда она подходит ближе, то видит, что рядом с Пэдди пожилой мужчина. Он невысок и немножко сгорблен. Она бы предпочла, чтобы Нортон был в одиночестве, но для начала и это сойдет. Она хотела огорошить его и видит, что это получилось.

— Моя дорогая! — восклицает Нортон, когда она подходит к ним. — Как я рад тебя видеть!

Улыбка. Безусловно, вымученная. Не сочетается с глазами. Пожилой мужчина тоже улыбается, только вот его глаза искрятся.