Великое зло - М. Дж. Роуз

Ева посмотрела на Эша. На Минерву. А потом на Жас.

– Теперь ему нужно чудо.

Эш уехал в банк. Минерва отправилась к себе в офис. Ева в одиночестве сидела у стола, домучивая вторую чашку кофе.

Жас обнаружила Тео в библиотеке, где он изучал таблицы приливов и отливов.

Выяснилось, что в ближайший час до пещеры не добраться: вода стоит слишком высоко. Но он хотел показать девушке еще один древний памятник, а сейчас как раз есть время.

Десятиминутная поездка по живописной местности – и Тео припарковал автомобиль у обочины разбитой дороги. Ничто вокруг не указывало, что они прибыли в конечный пункт.

– Дальше придется идти пешком, – объяснил Тео. – Место называется La Pouquelaye de Faldouet.

– Ну, Faldouet значит «быстрый ручей». А pouquelaye что такое?

– Некоторые считают, что это комбинация имени Пак из шекспировской пьесы «Сон в летнюю ночь» и слова laye, означающего просто «место». А если учесть, что Пак был из маленького народца, фэйри, то получается «место у быстрого ручья, принадлежащее фэйри».

Дорога свернула, и они увидели группу стоячих камней.

– Грандиозно! – воскликнула Жас.

Больше десятка вертикальных плит, как ограда, стояли вдоль дорожки, ведущей к просторной круглой площадке, за которой располагалась еще одна конструкция с гигантским замковым камнем.

– Камень весит двадцать четыре тонны с лишним. Его приволокли из местности в четверти километра отсюда. Как древние люди его сюда передвигали? И главное – зачем?

Жас кивнула:

– Как и со Стоунхенджем. Мы можем только строить догадки, для чего возводились такие дольмены. Хотя многие служили местом захоронений.

Работа Жас служила ей постоянным напоминанием о потерях, утраченных секретах, забытых вехах истории… О людях, которые никогда не заговорят. Их души, подобно витающим в воздухе ароматам, остаются на краткий миг – и навсегда исчезают.

И все эти могильники… и это место… они наводили на мысль о ее собственных утратах. Будили воспоминания. Мать, недавнее расставание с возлюбленным… А еще беременность…

На краткий миг Жас представила ребенка – их с Гриффином общего малыша – так ясно, что едва не сбилась с шага.

Она приложила ладонь к прохладной стене. Пытаясь успокоиться, постояла неподвижно. Печаль обнимала ее, как туман.

Тео между тем рассказывал:

– Здесь несколько раз проводили раскопки. Начиная с середины девятнадцатого века. Нашли кости двоих детей и троих взрослых.

Жас поежилась. Она столько раз присутствовала на раскопках, что с легкостью представила картину.

– Один скелет обнаружен в боковой камере. В сидячем положении. Там же нашли кухонную утварь и предметы домашнего обихода. Несколько мисок, каменные топоры, подвески из зеленого камня, кремневые изделия. Никто не может с уверенностью сказать, что здесь было: гробница, храм или жилище.

Жас попыталась сосредоточиться. Держись настоящего, говорил Робби.

– Этот дольмен ориентирован по оси солнечного равноденствия, верно?

Тео кивнул.

– Да. Как и большинство мегалитов на острове. Это соответствует традиции?

– Неолитические храмы и некрополи часто были ориентированы по энергетическим линиям Земли. Ты слышал еще что-нибудь необычное про это место?

– Примерно тридцать лет назад в домах к западу отсюда начали замечать нечто странное. Предметы самопроизвольно двигались. Стул, который стоял у камина, оказывался на другой стороне комнаты. Тарелка с кофейного столика переместилась на полку. Картина больше не висела на стене, а стояла на полу, прислоненная к двери. Поскольку в дольмене устраивали свои бдения местные черные маги, на помощь позвали англиканского священника. Он три дня проводил здесь службы, изгоняя злых духов. После этого случаи полтергейстов в домах прекратились, но я слышал от экскурсоводов, что они все еще натыкаются на следы ведьмовских шабашей. На камнях обнаруживают огарки свечей, на земле – венки из травы и цветов. Ходили даже слухи, что во время равноденствий здесь приносятся кровавые жертвоприношения. Специалисты по паранормальным явлениям утверждают, что путем особых обрядов и молитв энергетические линии в регионе можно переориентировать.

В голосе Тео звучало воодушевление – такое же, как когда он рассказывал о древних памятниках. Насколько близко его энтузиазм подошел к грани, за которой начинается навязчивая идея? Может быть, Эш прав и Тео зациклился на прошлом? Есть ли в его интересе нечто болезненное? Был ли он, как сказала Ева, одержим?

Жас обошла дольмен.

– Посмотри с этой стороны. Видишь нечто похожее на земляную насыпь? Есть теория, что такие места – символ беременного чрева Матери Земли.

В ее собственном животе поселился холодок. Почему она это вспомнила? «Говори что-нибудь, – скомандовала она себе. – Соберись. Давай!»

– Главная камера дольмена символизирует женскую матку, а вход и коридоры – родовые каналы. Древние считали, что вся жизнь дарована Матерью Землей, поэтому такая структура, возможно, воссоздает сцену от конца к началу. Если в момент смерти тебя хоронят в символической утробе, это облегчит твое перерождение к следующей жизни.

– Невероятно, – сказал Тео. – Никогда о таком не слышал.

Жас прошла вдоль сооружения.

– Хотя… тут есть что-то еще.

– Откуда ты знаешь?

Она пожала плечами:

– Просто чувствую. Словно это место – живое и пытается мне что-то рассказать.

Тео подхватил:

– Да… похоже… Неважно, где мы находимся… Прошлое здесь, на острове… Оно словно ждет, что мы вернем его к жизни. Я это ясно ощущаю. И всегда ощущал. Думаю, и Виктор Гюго тоже. Мне кажется, именно остров пробудил его увлечение вопросами реинкарнации. На Джерси полно легенд, связанных с перерождением.

– Если бы здесь сейчас был Малахай, он бы опять сказал, что совпадений не бывает.

Тео нахмурился.

– Как часто ты его вспоминаешь!.. Воспринимаешь как героя – а он манипулятор, Жас. Он следует своим собственным интересам.

В голосе Тео, когда он говорил о Малахае, явственно слышалась неприязнь.

– Ты слишком на него полагаешься, Жас.

– Не думаю.

– Тебе нужно разорвать эту связь.

– Почему?

– Я знаю, он не хотел, чтобы ты сюда приезжала. Он считает, что тебе не следует находиться в моем обществе. Разве не так?

Жас вспомнила свой недавний телефонный разговор с Самюэльсом, и ее кольнула тревога.

– Так. Но ведь я его не послушала?